— Я не плачу, — сонно ответила девочка. Ответила и сама поверила в это — пока не коснулась мокрых глаз. Откуда приходят сны?
Женщина накинула халат и спустилась вниз. Анна уже завтракала оставшимся с вечера шоколадным пирогом. Волосы девочки были стянуты в высокий конский хвост.
Келли чуть было не сделала дочери замечание — кто придумал, есть пирог на завтрак? — но удержалась.
— Витамины выпила? — спросила она.
— Да.
— Умница.
Мать достала из шкафа стакан и налила Анне молока. К чему ссориться, если можно просто предложить добавку?
— На, выпей.
— Терпеть не могу молоко!
— Все равно выпей!
Келли поставила стакан перед девочкой и отошла сварить кофе. Кошмар не оставлял ее.
С годовщиной, Розамунд! Я тебя не забыл.
Может, ей это и впрямь приснилось?
— Мам, давай заведем щенка! У Джонсонов такой щеночек! Помесь терьера с гончей — такая лапочка! Они его в приюте взяли, бесплатно, только за прививки платить надо. Назвали Флоренс, правда, прелесть? И ушки такие большие, бархатные. Похожа на…
— За собакой нужно ухаживать, а мы редко бываем дома, — машинально ответила Келли.
Разговор этот происходил у них уже не первый раз.
Достав из шкафа кружку, она плеснула себе кофе. Черная жидкость пролилась на стол. Пришлось взять тряпку и вытереть. Нет, это не сон. Это реальность.
— Я буду с ним гулять! Обещаю! — не унималась дочь.
— Нет, я сказала! — взорвалась Келли. — Нет, значит, нет!
Анна покраснела, отпрянула и, не говоря ни слова, бросилась в коридор. Мать попыталась было догнать ее, но девочка уже выбежала на улицу.
Женщина остановилась, устало покачала головой и побрела на кухню.
Кофе уже остыл. Келли сделала пару глотков и поставила кружку в раковину. Ей хотелось упасть на кровать и разреветься. Оставалось только уступить порыву.
Зеркало в ванной отразило бледное заплаканное лицо. Ужас! Так она выглядела раньше — лет десять назад.
Келли вернулась в комнату и набрала номер, даже не глядя на кнопки телефона.
— Участок.
Трубку взял Тод Карвер, приятель Рика. У него был низкий голос с легкой хрипотцой, уверенный и ободряющий, будто у шерифа из старого фильма.
— Тод? Привет, это Келли.
Голос прозвучал напряженно. Оставалось надеяться, что Тод не заметил неестественности собеседницы.
— Как дела? — Келли постаралась задать вопрос как можно более обыденно.
— Нормально, а у тебя?
— Тоже неплохо. Готовишься к Пасхе?
— Да, на той неделе ребята приезжают. У них каникулы.
Тод переехал в Меррит из Виргинии сразу после развода. Келли отлично знала, как сильно он скучает по детям.
— А у них как?
— Все просто отлично! Лиля стала заниматься акробатикой. Знаешь, каждый раз, когда она делает сальто, у меня сердце в пятки уходит. Но ей нравится. У Оливера на днях первый зуб сменился.
— Здорово!
— Ага!
Повисла пауза. Похоже, вежливая беседа о погоде себя исчерпала.
— Рик там далеко?
— Сейчас позову. Рад был тебя слышать.
— Я тоже. Увидимся в выходные.
Трубка стукнулась о стол. Через пару секунд послышался голос Рика:
— Привет! Что стряслось?
Он был немного удивлен, но удивлен приятно. Келли не часто баловала его звонками на работу.
— Слушай, я вчера ждала посылку, — начала она. — Ты ее, случайно, не видел? Я звонила на почту. Там сказали, что посылку оставили на пороге. В ней книги… Позарез нужно ее отыскать.
Келли с облегчением вздохнула. Голос, кажется, звучал почти нормально, слезы больше не наворачивались на глаза. Ей совершенно не хотелось врать Рику, но иного выхода, увы, не было.
— Нет, я ничего такого не видел.
— Может, кто-нибудь приходил? Или бродил возле дома?
— Да нет… Позвони еще разок на почту. Наверняка они перепутали адрес.
— Так и сделаю, — пообещала Келли.
Ясно. Тот, кто положил записку у дверей, постарался остаться незамеченным. Впрочем, он мог и не особенно стараться. В округе настолько тихо, что ни взрослые, ни дети ни в чем бы не заподозрили незнакомца. Просто удивительно, до чего люди доверчивы.
— Придешь сегодня на ужин? Я цыпленка пожарю. Жареный цыпленок — любимое блюдо Анны. Надо загладить вину перед дочерью.
— Боюсь, не получится. Я хотел поехать к себе, еще ведь собраться надо.
— Ладно, — кивнула Келли. — Тогда завтра. Она изо всех сил старалась скрыть разочарование.
— Тоже не получится. Я с утра улетаю.
— Так я… — Келли осеклась.
— Что?
— Да ничего.
Келли чуть было не сказала, что они теперь не увидятся до самого его приезда, но вовремя взяла себя в руки. Не стоит валить на Рика еще и это. Сама она не слишком часто общалась с родителями.
— Ну что ж, — протянул Рик, — пойду работать.
— Ладно. Если до твоего отъезда не созвонимся, приятного перелета.
— Спасибо. Я, как доберусь, сразу же тебе сообщу.
— Ты не мог бы… Не мог бы дать номер твоих родителей? Так, на всякий случай.
К лицу прилила кровь. Келли покраснела. Она не любила совать нос в чужие дела. Еще больше она не любила просить.
— Я сам буду тебе звонить, — мягко ответил Рик.
Она повесила трубку и в изнеможении рухнула на кровать. Стало только хуже.
По улице проехала машина. Мотор протарахтел за окнами и смолк за поворотом. Келли с трудом встала и побрела в ванную. Там стянула ночную рубашку, бросила ее на пол и, обнаженная, уставилась на собственное отражение в высоком зеркале.
Кожа — бледная до прозрачности, тело — гибкое и стройное, грудь — небольшая и крепкая. В детстве Келли занималась балетом. У нее были способности. К тому же в балетном классе девочку видели. Вот об этом она никому не говорила, даже сестре. Иногда у нее появлялось ощущение, что она невидимка. Келли искала выход, изо всех сил старалась стать более осязаемой. Она желала принадлежать этому миру. Когда девочке исполнилось девять, ее утвердили на главную роль в весеннем спектакле.
Все было идеально. Все было именно так, как она себе представляла. Келли плыла по сцене в луче прожектора, и все взгляды из бархатной глубины зала были устремлены на нее. Только потом, когда опустился занавес, девочка поняла, что ничего не изменилось. Сестра и родители обнимали ее, что-то говорили, а она — таяла. Растворялась в воздухе. Келли поверить не могла. Ее обманули! Предали! Этот вечер должен был перевернуть ее жизнь!
После того представления девочка бросила балет.
Родители уговаривали ее вернуться.
— Тебе же нравится танцевать! — повторяли они.
Родители не понимали упрямства дочери, но им пришлось уступить.
Келли всегда носила одежду с длинным рукавом, поэтому руки ее сравнялись по белизне с плоским животом. Повинуясь внезапному порыву, женщина вытянула руки и внимательно оглядела их. На атласной коже выступали бледные рубцы — от запястья до локтя. Их было много. Очень много.
Вот — реальность. Это — было. Это — не сон.
Когда Келли впервые оказалась в постели с Риком, он вопросительно посмотрел на шрамы, хотя спросить не осмелился.
— Память о плохих временах, — пояснила тогда Келли.
Это было четыре месяца назад. Рик так и не стал выспрашивать.
А теперь… Теперь прошлое вернулось. Прошлое оживало на изуродованных руках. Шрамы были памятью о другой жизни, историей, высеченной во плоти.
Мелани Уайт вернулась на работу после пяти, открыла шкаф и попыталась запихнуть в него сумки с покупками. Сумок было много — пять или шесть. Шкаф скрипнул, но все же закрылся. За день она умудрилась потратить несколько тысяч долларов. Что ж, она это заслужила.
Всего несколько часов назад Мелани сидела в федеральном суде и с трепетом ждала решения судьи Рэндольфа Льюиса. Рядом с ней сидел Том Мид, старший партнер фирмы. Внимание обоих было приковано к Льюису.
Судья поднял голову и заговорил. С первых же слов стало ясно, что симпатизирует он истцам. Он рассуждал о разрушенных жизнях и обманутых надеждах, о доверии и предательстве. Мелани плотно сжала губы, стараясь не выдать волнения.
Льюис замолчал, а потом продолжил:
— Тем не менее банк «Юнайтед» не несет ответственности за потери истцов. Банк давал ссуды компании Леверетта, а та, в свою очередь, уже обманывала клиентов. Иск к банку отклонен.
Мелани почувствовала, что сердце вот-вот выскочит из груди.
Мы выиграли! Выиграли!
Через полчаса она принимала поздравления, изредка бросая виноватые взгляды в сторону истцов — супругов Мерфи.
Старички сидели не шевелясь. Из ста пятидесяти тысяч, которые они доверили Леверетту, осталось лишь шесть.
— Они прекрасно знали: это все, что у нас есть, — говорила на процессе Пенни Мерфи. — Мы сказали, что нам нужна, прежде всего, надежность, ведь Уилбур болен, да и я уже немолода.
В итоге Пенни пошла работать в «Макдоналдс», а Уилбур получил второй инфаркт, от которого не оправился до сих пор. Как же они теперь будут жить? Мелани поспешно отвернулась.
Том Мид крепко сжал ее руку:
— Отличная работа!
— Спасибо, — улыбнулась Мелани.
Она вновь украдкой посмотрела на Мерфи, стараясь заглушить голос совести. Да, то, что с ними случилось, ужасно, но вины банка тут нет. Даже судья вынужден был это признать. Истцов обманул Леверетт — мошенник и проходимец. Проблема заключалась в том, что он испарился с награбленным. Если даже его и разыщут, на возвращение денег уйдут годы.
Женщина вздохнула. Что ж, это не ее забота. Она свою задачу выполнила. К тому же банк «Юнайтед» всегда отличался порядочностью.
После закрытия заседания все адвокаты отправились в ресторан — отметить удачное завершение дела. Мелани заказала тарталетки с тунцом. Есть совершенно не хотелось.
— За нашу фирму! — провозгласил кто-то. — А также за Тома и Мелани, которые трудятся не покладая рук!
Мелани отпила шампанского. Как она устала за последние недели! Надо бы поехать домой и как следует выспаться. «Интересно, а где Мерфи едят?» Мысль кольнула и тут же исчезла. Мелани допила остатки «Вдовы Клико» и поставила бокал на стол.