Чего хотят драконы
Глава первая
— Да, мой господин.
Когда-то она была уверена, что скорее кинет на себя заклятие вечной немоты, чем назовёт отца «своим господином». Что никогда не склонится в изящном, намертво вбитом хлёсткой линейкой гувернантки реверансе.
Но магия отца решила по-другому — Стефани приветствовала главу дома как полагается, не в силах сопротивляться. Не смирилась, но сделала то, что требуется из-за воздействия. Отец знает её слишком хорошо, чтобы не уловить в глубине тёмно-карих, таких же точно, как у него самого глаз маленькую, едва заметную искорку.
Та искорка дорогого стоит. Когда рядом — дракон, о бунте не может быть и речи. Тут бы на ногах удержаться, но она не упала на колени, и это настоящая победа, кто бы что ни говорил. На застывшем, словно высеченном из мрамора лице главы рода не дрогнул ни один мускул, но глаза... Она успела заметить рассечённую узким зрачком вспышку янтарного пламени.
— Стефани, — прогремело над головой.
— Да, мой господин.
Изгнанная из рода теряет право произносить слово «отец». Было ли ей больно? Было. Невыносимо. Нестерпимо обидно и больно — за что? В чём она виновата? Разве зависел тогда от неё этот...
Но прошло время, и она смирилась. Смогла жить дальше. Нашла точку опоры, обрела смысл существования, гармонию.
Зачем? Зачем он пришёл?
Вокруг шумели дети, покидая школьный двор — последний учебный день! Солнце сияло так, словно хотело навсегда растопить лёд в душах живущих, и сегодня ему это удалось. Почти. Если не считать одного дракона, что стоял прямо перед ней.
В двух шагах от них кипела жизнь — нормальная, человеческая, беззаботная. Ещё вчера она принадлежала и ей тоже. Можно было дышать, смеяться, наслаждаться свежевыпеченными булочками во время перерыва и думать о лете!
Её простое, незатейливое счастье задыхалось и корчилось в тени безжалостной ауры всесильного существа. Дракону запрещён оборот в Нижнем городе, но она уже чувствует себя пылью под пятой огнедышащего.
Эта мысль неожиданно придала сил, она смогла распрямиться и посмотреть отцу в глаза. И снова янтарные всполохи. Доля секунды, но всё же. Отец всегда контролировал себя на сто процентов в любой ситуации. Что же случилось на этот раз? Неужели чувства? Возможно. Вот только это ничего не меняет. И никогда не изменит. А жаль.
— Король объявил отбор, — бросил дракон, отвернувшись.
— Что? — ей показалось, что она не расслышала, настолько его слова были лишены смысла. — Но... при чём тут я?
— Не дерзи, — нахмурился глава рода. — Ты отправишься на этот отбор. Имеешь право, как любая девственница королевства.
От подобной бестактности полыхнули щёки.
— Но...
Она смогла! Она смогла это сказать?! Вместо безоговорочного: «Да, Повелитель». И это при том, что на неё безжалостно давили аурой.
— Странно. «Ты будто стала сильнее за эти шесть лет», — заметил дракон, намеренно не скрывая удивления, только бы задеть побольнее. — Жизнь в Нижнем городе позволила расправить крылья? Удивительно.
Это было не просто больно. Безжалостно. Про... крылья. Хотя чему удивляться? Военный министр королевства знает всё о манипуляции и никогда не унижал себя физической расправой.
— Смею заметить, — проговорила Стефани, с трудом убирая дрожь из голоса, — меня изгнали из рода потому, что я не смогла обернуться.
— Абсолютно справедливо.
— Следовательно, я не имею права участвовать в отборе. Моя судьба — Нижний город.
— Ты не имеешь права становиться невестой принца, — мужчина поморщился, словно у него болела голова. — Доходить до этапа обращения — опозорить род. А вот во всём остальном поучаствовать стоит.
— Но отбор подвергнет мою жизнь опасности. Если узнают...
— Твоя жизнь никому не интересна.
— Но есть Бетти. И...
— Она тебе не Бетти. Она тана, твоя госпожа. Не забывайся!
— Хорошо, — покорно склонила голову Стефани, — тана Эльжбетта имеет право участвовать в отборе и выиграть его.
— Эльжбетта выходит замуж, — оборвал дракон. — Это полезнее для рода, чем отбор.
Он развернулся и отправился к машине, дверцу которой уже распахнул вытянувшийся в струнку адъютант.
— Вы дадите мне пообщаться с матушкой? — Крикнула Стефани в ненавистную спину.
— Опомнись. Ведёшь себя, как торговка, — он даже не счёл нужным повернуться.
Машина, дрогнув в воздухе, расплылась от слёз. Стефани поняла, что отец уехал по звуку. Жизнь снова разрушили. Растоптали крошечный замок из песка — всё, что у неё было.
— Госпожа Стефани! Госпожа Стефани!
Детский звонкий голосок заставил очнуться. Она быстро вытерла слёзы. Аромат цветущих у школьного крыльца кустов душистой нежно-розовой ракты кружил голову. Гроздья крошечных цветов, соединяясь, загибались книзу и были похожи на хвостики косичек её учениц.
— Госпожа Стефани? Всё в порядке?
— А? Да... Да, конечно, Дороти, всё хорошо. Красиво цветёт ракта, правда?
— Очень! А это — вам! — Пухлая детская ручка протянула листок.
На нём, нарушая законы композиции и линейной перспективы, гордо парила драконица. Крылья рассекали воздух, даря ощущение долгожданной, сладостной свободы. Дороти была ещё слишком маленькой, чтобы требовать от неё определённых навыков. Слабо, почти шёпотом, в полукровке текла магия. Надо быть внимательнее к девочке, подумала Стефани, но, вспомнив о разговоре с отцом, закусила губу.
— Красиво, — улыбнулась она, приобняв ученицу. — Спасибо. Это лучший подарок на окончание года.
— Вам правда нравится?
— Правда, — кивнула, загнав боль поглубже.
Небо осталось для неё закрытым. Навсегда. Так распорядилась судьба. Но рисунок, полный надежд и мечтаний, подаренный искренне, от души, у неё не отнимут!
— Я сохраню его, Дороти, — Стефани аккуратно положила подарок в папку. — Может быть потом, когда ты вырастешь, мы вместе сможем улыбнуться.
— Улыбнуться? — рыжие кудряшки качнулись.
— Конечно. С каждым годом ты будешь рисовать всё лучше.
Дороти раскинула руки и обняла её так... просто.
— Спасибо, — ещё раз прошептала Стефани, стараясь успокоить бьющееся сердце.
Из-за чьей-то прихоти придётся оставить детей. А ведь они привыкли друг к другу...
— Госпожа Стефани! Вот вы где... Счастье, что я вас нашла! — услышала она строгий голос. — Вас вызывает директор.
Завуч была взволнована, что на неё было совершенно непохоже. Обычно спокойная, она важно, с достоинством кивала, отвечая на неуклюжие книксены девочек и уважительные поклоны учителей, а тут...
— Что-то случилось? — спросила Стефани, помахав Дороти рукой на прощание.
— Узнаете у господина директора. Поспешите.
Она не ждала ничего хорошего. Особенно после триумфального появления господина дракона. Но...
...
— Присядьте, Стефани.
Директор школы, Клаус Нирман, старался не смотреть в глаза преподавательнице. Стефани ему нравилась. Нравилась как женщина, он даже пытался ухаживать, но, получив отказ, пережил его достаточно спокойно. Клаус не был особо привлекательным и понимал это, да и завидной партией для такой, как она, его не назовёшь.
Тем не менее мужчина был вполне доволен собственной судьбой. Упорным трудом добился перевода на должность директора школы в крупном городе, с приличным жалованьем — огромный успех для обычного человека. Не дракона. Стефани не была заносчивой, потенциалом обладала огромным, искренне любила детей. Как директору школы ему крупно повезло, но... Невозможно игнорировать прямой приказ министерства. Он должен уволить её. Сейчас.
— Что случилось?
Она задала этот вопрос просто так. Из вежливости, упрямо уставившись на краешек рисунка, вылезшего из папки.
— Мне жаль, но... — директор рванул галстук, пытаясь его ослабить.
— Но у вас приказ. Я понимаю.
— Почему вы сразу не сказали, кто ваш отец?
— Это влияет на мой профессионализм?
Она не сдержалась. Клаус не виноват. Он ничего не мог сделать, но и она не в силах больше скрывать раздражение и злость.
— Конечно, нет, Стефани. Поймите меня правильно, я...
— Я понимаю. Вам очень жаль.
Она увидела на столе приказ за подписью военного министра. «Министр военный, а не образования, следовательно, мы у него не в подчинении», — подумала, но ничего не сказала. Зачем? В этом всё равно нет никакого смысла.
На блестящей, отполированной столешнице лежали остро отточенные карандаши и стопки аккуратно подписанных документов. Безупречный порядок. Ничего лишнего. Клаус — прекрасный директор. Дисциплинированный, но не бездушный. Его любили дети, уважали коллеги. Однако на бунт ради справедливости этот человек был неспособен. Он знал своё место. Такой человек.
Она знала смелых, отважных людей и подлых, двуличных драконов, но она также знала, что бывает и наоборот. Стефани ненавидела снобизм и предрассудки. Ненавидела ложь. Она должна уйти. Сердце разрывалось, ведь ещё час назад она обещала детям, что после каникул они непременно встретятся и продолжат занятия.
— Вы... Стефани, вы должны освободить служебную квартиру до полуночи. Таковы правила. Если я могу вам чем-то...
— Не можете, Клаус. Не можете и прекрасно это знаете. Прощайте.
...
— Как прикажете это понимать?
Стефани вздрогнула, услышав голос молодого дракона. Она искала пристанище в пансионе подруги неподалёку, ожидая найти тепло, уют и поддержку, но только не истинных из Верхнего города! Район, где она жила, был приличный, но совершенно непопулярный среди туристов.
— Мне очень жаль, но мест, действительно, нет, — твёрдо отвечала Лилия, однако её бледность пугала.
Только сейчас Стефани заметила, что крошечный холл скромного семейного отеля под названием «Изумрудная долина», был буквально забит гостями.
Перед бесстрашной хозяйкой стояли двое. Драконы. Истинные. Способность распознавать своих Стефани не утратила. Магию — тоже. Единственное, что не состоялось из даров крови, это оборот. Небо. Сама суть дракона, его душа. Разве можно быть драконом без крыльев? Она вновь услышала внутри себя едкий, ядовитый голос отца, но тут же справилась — сейчас не время. Кажется, Лилии нужна её помощь.