Он в принципе не привык, чтобы на него так смотрели, а уж тем более хорошенькие девушки. Дракон улыбнулся, подумав о том, что у Клайва неплохой вкус. Зелёные яркие глаза, россыпь веснушек, волосы — что твой огонь. Для яркой, даже, можно сказать, легкомысленной внешности у хозяйки «Изумрудной долины» был на удивление открытый и прямой взгляд, от которого шальные мысли разбегались, словно тараканы по тёмным углам. Возможно, именно это Клайва и привлекло?
Все мысли Лилии были о подруге. Он же в её глазах был чужим, неизвестно как попавшим в Родак из Верхнего Истинным, принёсшим дурные вести.
Родак. До того памятного утра в кафе он никак не мог запомнить название города, но теперь, пожалуй, не забудет его никогда. Теперь это место неразрывно связано с девушкой, о которой он думает постоянно. С той, которая снится.
Стефани.
Он будет помнить Родак и всё, что с ним связано. Легенду о влюблённом драконе, в глазах которого от боли и гнева почернела сирень, булочки (таких и в Верхнем не сыщешь!), тонкие пальчики в трогательных кружевных перчатках, но самое главное — страх. Страх, который он испытал впервые в жизни. Страх возможной потери. Каждому дракону всегда есть кого терять — традиции семьи под небом незыблемы, но это совсем... другое.
Это чувство... Жжёт изнутри, не даёт спать, мучит. Но оно слаще ветра, ласкающего крылья, звонче смеха сверкающих звёзд, чище бескрайней, безбрежной бирюзы воздушных океанов.
Стефани — его беда и счастье, горечь и ликование, нескончаемый живительный родник и нестерпимая, изнуряющая жажда...
Почему не она его Избранная? До встречи с ней было всё равно, с кем он поднимется в небо, с кем у него будут дети, но теперь... Другой он не хочет. Жаль, что Стефани не простая горожанка с примесью драконьей крови, хотя бы вот как эта рыженькая, что вперила в него злой, требовательный взгляд. Он бы соблазнил, увлёк. Если бы у него была любимая, к которой всегда можно прилететь и забыться рядом, он бы выполнил свой долг.
Но Стефани Крейг — Истинная. Дочь военного министра. Влиятельного. Мастера вести дела и плести интриги. Получив и подробно изучив досье на неё, Рольф попытался выяснить кое-какие подробности, но вскоре ему ясно дали понять, что делать этого не стоит. Он, конечно, мог бы найти и другие пути, но всё же решил выждать. То, что участие в отборе не является мечтой Стефани, в этом не было никаких сомнений.
Тогда почему? Хитроумная интрига тана Крейга?
Выгодно пристроив дочь, можно получить немалые привилегии, и это понятно. Непонятно, что Стефани делает в этом городе? В её истории совершенно не за что было зацепиться. Блестящая ученица магической художественной академии. Престижно, но не для дочери тана! Работала в гимназии для девочек, раскрывала крупицы магии полукровок. Для гимназии Родака — настоящая удача, вот только зачем это самой Стефани Крейг, и почему её семья принимает столь абсурдную ситуацию с таким удивительным смирением?
Что-то не так с оборотом?
Возможно. Он думал об этом, поскольку не нашёл никаких упоминаний о торжественных приёмах в честь дочери Крейга после её совершеннолетия. Это странно, обычно таны празднуют успех отпрыска несколько дней, а тут...
Во имя призвания пошла наперекор семье?
Если вспомнить историю, их давние предки относились к магии, творящей музыку и живопись не в пример уважительнее. Считалось, что Истинные, способные создавать нечто прекрасное, славили небо. Как же так получилось, что со временем подобные таланты стали вызывать чуть ли не презрение со стороны всесильных?
И всё же вариант с интригами Крейга Рольф считал наиболее вероятным. Знала ли Стефани о планах отца? О том, что их с Клайвом судьба забросит именно в «Изумрудную долину», военный министр знать не мог... Это невозможно. Они и сами не знали, где окажутся, это... Судьба. Значит, за ними следят? Но никто не знал. Невозможно. Немыслимо.
— Я спросила о Сте-фа-ни! — рявкнула хозяйка гостиницы, потеряв всякое терпение.
— Никакого почтения к Истинным, — проворчал дракон.
Он только сейчас осознал, что задумался и пропустил мимо ушей все вопросы рыжей, но, как известно, лучшая защита — нападение.
— Простите — побледнев, хозяйка гостиницы тут же сменила тон, и лишь едва сдерживаемое прерывистое дыхание и сжатые кулаки выдавали, каких усилий ей это стоило.
Рольф едва не рассмеялся, но в последний момент решил, что Лилия подобного не заслужила. Ему нравилась эта девушка, а их дружбе со Стефани он даже немножко завидовал. Преданность — забытая легенда прошлых лет, сохранившаяся, пожалуй, разве что в Родаке.
— Не переживайте. Всё в порядке. Стефани во дворце губернатора, готовится к первому из запланированных приёмов.
— Её... не отпустят домой?
— Нет. Правила безопасности строги.
— А я ужин приготовила. Думала, порадую её.
Из кармана платья Лилии выпорхнуло что-то белое. Сделав круг над стойкой, крошечная фея юркнула в соседнюю дверь, оставив на тёмном отполированном дереве несколько сахарных песчинок. Послышался топот детских ног. Рольф посмотрел на Лилию, но та сделала вид, что ничего не произошло.
— Спасибо, что зашли предупредить, — склонила голову хозяйка «Изумрудной долины». — Уже уходите?
Рольф кивнул. Из-за двери справа за стойкой показалось детское личико. Те же веснушки, те же огненно-рыжие волосы, но черты лица тоньше и... Ох, ничего себе! Какая сильная магия. И это — жители Родака?
Он почувствовал, что на него смотрят, и улыбнулся. Малышка приставила палец к губам — три феечки незаметно спрятались под колокольчиком вызова портье. Рольф подмигнул ребёнку, дав понять, что никому не расскажет о том, что видел. Девочка беззвучно рассмеялась, зажав рот ладошкой.
Неожиданно его осенило. Он не раз слышал о некоем движении среди адептов академий и листовки. Листовки, правда, лично он никогда не видел. Что-то в защиту магически одарённых детей Нижних городов, кажется. Может, Стефани — одна из них? Тогда всё сходится. Ушла из семьи, подалась в Нижний, учить полукровок.
Эту версию необходимо отработать.
— Вы меня слышите? — Лилия покачала головой, скрестив руки на груди.
— Что? Простите, задумался.
— Я о том, что надо бы собрать вещи.
— Какие вещи?
— Для Стефани! Она же ушла в одном платье.
— Ах, вот вы о чём. Не волнуйтесь. Согласно указу Его величества, королевский двор предоставит всё необходимое.
— Понятно, — дракон отметил огонёк несогласия в её глазах.
— И всё же кое-что мы можем сделать для Стефи, — Рольф наклонился к стойке и понизил голос. — Вы не передадите ей альбомы для рисования и... остальное? Кисти, краски, карандаши. Кажется, она без этого скучает.
— Но вы же сказали, что нельзя?
— Я пронесу. Это будет нашей маленькой тайной. На троих, — он кивнул на дверь — голубой бант тут же исчез, а Лилия улыбнулась — впервые за время их разговора.
Хозяйка ушла, а Рольф задумался, забарабанив пальцами по стойке регистрации.
— Что ты здесь делаешь? — в гостиницу ворвался Клайв, взъерошенный и раздражённый.
— То же, что и ты, — Рольф поднял брови. — Живу.
— Пора заканчивать со всем этим.
— С чем именно?
— Нашим путешествием, — когти Клайва вновь принялись терзать ни в чём не повинное дерево стойки. Но если во время знакомства с девушками это было игрой, то сейчас Истинный явно терял контроль.
— Что случилось?
— Лорри! Его величество прислал его на отбор.
Рольф поджал губы. В первый момент ему даже показалось, что он ослышался.
— Как думаешь, с какой целью? — спросил он Клайва, имея в виду скорее последствия, чем саму причину, однако друг был слишком взволнован, а потому понял его вопрос буквально.
— Как это «с какой»? С известной. Одевать барышень к балу!
Рольф смотрел на друга. Драконы, Истинные и не очень, существа эмоциональные. Когда делишь душу и тело со зверем, не так-то просто проявлять выдержку. Однако здесь, в Родаке, всё немного иначе. Как глоток свежего воздуха. Первое, что они ощутили с Клайвом, попав сюда — зависть. Зависть и жгучий интерес.
Сначала наблюдаешь, как люди проявляют эмоции, позволяют мимике и голосу меняться, а потом... Потом ведёшь себя, как ребёнок, освоивший езду на велосипеде без помощи взрослых — остановиться невозможно. Он чувствовал ярость и боль друга. Так явно, пожалуй, впервые. Истинному дракону, полноправному жителю Верхнего города, надлежит контролировать каждый вздох. Разве что чувству превосходства можно дать волю — это поймут и вряд ли осудят. Ничто в этом мире не может сломить того, кому подвластно небо.
В чёрных глазах Клайва плескались гнев, боль и обида, зачаровывая пространство. Рядом с драконом стало трудно дышать.
Лорри — унижение рода. Отступник. Настоящая пощёчина — хлёсткая, звонкая, напоминающая о себе каждый раз, когда тот появлялся в обществе. Лорри не покинул пределы Верхнего города. Не затерялся в провинции, наплевав на негласный закон — тому, кому закрыты двери уважаемых домов, не место среди Истинных. Самое страшное — у него получилось, ибо прекрасной половине высшего общества талант молодого бунтаря пришёлся настолько кстати, что... Конечно, об этом никто не говорил вслух, но...
Лорри тайком покровительствовали дамы. Очень влиятельные дамы. Настолько влиятельные, что в какой-то момент о скандале почти забыли. Почти.
Старший сын канцлера объявил, что будет заниматься искусством. Неслыханно! И ладно бы он писал картины, слагал поэмы и сочинял музыку — его сочли бы чудаком, канцлеру — посочувствовали (некоторые, возможно, даже искренне) — и всё на этом. Но создавать женские наряды? Плести кружева да расшивать шелка каменьями? Подобное занятие не достойно Истинного.
Канцлер скрипел зубами так, что в небе слышно было, но Лорри всё было нипочём — его сияющая физиономия красовалась на модных журналах, а журналисты носились за наследником уважаемого рода толпой, надеясь на очередную сенсацию. Неприятно также было и то, что позорная, порочащая семью деятельность молодого талантливого человека приносила неплохие деньги. Лорри был независим, а значит, у семьи не осталось рычагов давления.