Нашей первейшей заботой должно быть духовное воспитание подрастающего поколения, – такое воспитание, которое не позволит бросить наших сыновей в братоубийственную войну за капиталистические и династические интересы, за прибыли, в защиту властолюбия и честолюбия меньшинства, за цели, противоречащие интересам культуры, но одновременно сделает их достаточно сильными и мудрыми для того, чтобы они действовали свободно, целеустремленно, готовые отдать всю свою жизнь освободительной борьбе.
Для развитого капитализма военные приготовления и войны являются жизненно необходимыми элементами. С их помощью он пытается сохранить свое господство. Поэтому он широко использует самые могущественные силы в интересах подготовки к войне: результаты научных исследований, чудеса техники, бесчисленные богатства, миллионы людей. Поэтому международный пролетариат может добиться успеха в своей войне против войны лишь в том случае, если он также использует в ходе энергичной массовой борьбы все имеющиеся средства, мобилизует все силы. Массовое движение в самом широком масштабе немыслимо без участия женщин. Они – часть этих масс, они составляют их половину, и мы, женщины, как в повседневной работе, так и в годину тяжелых, опасных боев, можем внести в общее дело свой собственный идейный и моральный вклад.
Только тогда, когда лозунг «Война войне» будет поддержан также и значительным большинством женщин, выступающих в его поддержку по глубокому внутреннему убеждению, можно будет обеспечить народам мир. Когда большинство женщин выступит в защиту этого лозунга, он одержит безусловную победу.
Женщины-социалистки всех стран с величайшим энтузиазмом сплачивают свои ряды вокруг нашего знамени, объявляя войну войне. Они знают, что чем больше империализм становится основной линией политики капиталистических государств, тем решительнее эта борьба против военной опасности делается центральным лозунгом и наивысшей целью всей пролетарской освободительной борьбы.
Именно потому, что в борьбе против военной опасности готовится будущая победа социализма, мы, женщины, горячо поддерживаем эту борьбу. Для нас, женщин, капиталистические национальные государства еще меньше, чем для всех пролетариев, могут быть подлинным отечеством. Мы должны создать себе отечество в форме социалистического общества. Только оно обеспечит нам условия для полного освобождения, для настоящей человеческой свободы. Горячо и страстно мы призываем: «Да приидет царствие твое, социализм!»
Поэтому и в войне против войны мы будем в рядах тех, кто призывает идти вперед, кто идет на штурм. Мы тем горячее будем приветствовать ваши решения, чем больше твердости и уверенности в своих силах в них отразится. Но мы не напрасно прошли с вами вместе школу совместного участия в движении. Мы поддержим вас, если вы будете действовать мудро и обдуманно. Мы поддержим вас, если вы будете действовать смело. Мы будем с вами, если нужно будет бороться до последнего вздоха, если нужно будет отдать все наши способности, все наши силы на борьбу за дело мира, свободы и счастья человечества.
Великие идеалы, которым мы служим, могут быть осуществлены лишь в том случае, если мы всегда будем помнить все величие слов поэта: «И если жизнь за это не отдашь, – Не завоюешь жизни никогда».
О «грехах марксизма»
(Из книги К. Цеткин «Карл Маркс и дело его жизни», 1912 г.)
…С тех пор как частная собственность расколола человечество на классы, с тех пор как развились все бедственные последствия такого разделения, существует и стремление людей избавиться от этих бедствий; это старое и вечно юное стремление проходит по всей истории в разных идеологических облачениях. Оно снова и снова создавало пленительную мечту о тысячелетнем царстве разума, справедливости и братства. Пророки, основатели религий, поэты восторженно говорили о нем.
С возникновением и развитием капиталистического производства эти мечты стали находить свое воплощение в социалистических утопиях. В Англии на пороге буржуазного общества стоит «Утопия» канцлера Томаса Мора. Социалистические утопии предшествуют Великой французской революции, а самые блестящие из них следуют за ней. Связь между ними и ею очевидна: Великая французская революция была политическим триумфом капиталистического производства. Последнее же поставило на службу человеку силы и законы природы в более значительной степени, чем какой-либо предшествовавший ему экономический строй; оно разбудило неведомые дотоле производительные силы, создало колоссальные богатства и чудеса техники, каких не знали в прежние времена. В то же время оно потрясло феодальный строй до самых его основ, разрушило его своеобразные общественные связи и посеяло в массах жестокую, все возрастающую нищету!
Таким образом, капиталистическое производство уничтожило веру в неизменность существующего общественного строя и создало два важных элемента социалистической утопии: неумолимую критику общественных отношений, черпавшую материал из общественных зол, и полную надежд, радостную веру в возможность преодолеть эти бедствия путем лучшего, «более разумного и справедливого» устройства общества. Но мечты утопистов оставались мечтами. Даже самая гениальная из утопий брала твердую почву исторических фактов только за точку отправления, подвергая возникающий буржуазный строй беспощадной и остроумной критике, а затем смелым прыжком устремлялась в воздушные высоты умозрения, где пламенное желание легко создает безграничные царства.
Демонстрация суфражисток в Лондоне в марте 1910 г. На плакате написано – «От тюрьмы – к гражданству». Каждая из стрел, которые несут суфражистки означает осуждение существующих порядков
Утопист и не думал о том, чтобы, подобно Марксу, при помощи разума извлечь из наличного исторического материала законы общественного развития. Цель его была совсем иная: он хотел сам создать картину этого развития в своем воображении. Раз его творческий ум измыслил наисовершеннейший общественный строй, то последний мог стать действительностью в любое время и при любых обстоятельствах: либо по решению мудрого парламента князей, как думал Оуэн, либо по великодушной прихоти миллионера, как предполагал Фурье.
Оставался в силе тот печальный факт, что от игры случая зависело возникновение и появление той силы, у которой бы хватило понимания и желания перестроить общество по идеальному рецепту. Утопизм не знал такой общественной силы, которую неизбежная историческая необходимость принуждала бы создать строй свободы, равенства и братства, ибо именно она должна создать его.
Правда, существовали массы пролетариев, которые восставали «под укусами змеи своих мук»; но к чему вели их попытки сбросить с израненных плеч ярмо капиталистической эксплуатации? То были взрывы отчаяния людей, бунтовавших против своих непосредственных мучителей. Это не были сознательные действия революционеров, стремящихся в ходе классовой борьбы свергнуть тираническое господство капитализма и установить социалистический строй. Не было прочной внутренней связи между рабочим движением, возникавшим со стихийной силой из условий жизни пролетариата в буржуазном обществе, и социализмом, каким его создали утописты.
Этой исторической связи не было и тогда, когда ради осуществления своих планов утописты обращались к рабочим, – равно как и в тех случаях, когда рабочие начинали всей душой искать твердого берега социализма за бушующим морем своих страданий.
Бессмертный исторический подвиг Маркса состоит в том, что он прочно связал социализм с рабочим движением. Он привел неопровержимые научные доказательства того, что занимающаяся на историческом горизонте заря социалистического строя может разгореться в яркий день лишь благодаря усилиям борющегося рабочего класса, но в то же время – подобно неотвратимому осуществлению закона природы – это должно быть совершено только в результате борьбы рабочего класса. Отказавшись от взгляда на социализм как на игру случая и доказав, что он есть закономерное явление в ходе общественного развития, Маркс превратил его из утопии в науку. Установив, что рабочий класс призван историей и способен сознательно формировать результаты процесса исторического развития общества, он выдал рабочему движению «дворянскую грамоту» как носителю социальной революции, которая наряду с освобождением пролетариата является и для всего человечества окончательным переходом из царства животных в царство действительно человеческой свободы.
Маркс смог совершить этот научный подвиг только потому, что создал материалистическое понимание истории, в которое перенес и диалектику Гегеля, сделав ее плодотворной в качестве метода научного исследования, или, говоря словами Энгельса, поставив ее «на ноги, так как прежде она стояла на голове». Он сохранил гегелевское понимание хода исторического развития, идущего вперед путем противоречий, не могущего созидать, не разрушая. Но Маркс, в противоположность Гегелю, искал и нашел причины такого хода развития и его закономерности не в облаках философских рассуждений об «абсолютной идее», а на прочной и твердой почве действительности, в общественных явлениях и взаимоотношениях, создаваемых самими людьми. Это дало ему возможность твердою рукою научного исследователя обнажить движущие силы хода истории, а также законы, управляющие этим ходом с неотвратимою силою законов природы.
Он открыл, что «история всех доселе существовавших обществ есть, в конечном итоге, история условий их производства и обмена и что эволюция этих условий при господстве частной собственности происходит в сферах политической и социальной в виде классовой борьбы».
Таким образом, по мнению Маркса, не богословие или философия, а политическая экономия, наука об общественном хозяйстве, может дать окончательный ответ на вопрос о причинах возникновения и разрушения исторических формаций, общественных стремлений и борьбы. Основой каждого общества является его экономика, т. е. производство или создание материальных благ, нужных для его существования. На этой базе возвышаются в виде надстроек политические, правовые, религиозные и иные общественные установления. Энгельс выразил это следующим образом: «Люди в первую очередь должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, прежде чем быть в состоянии заниматься политикой, наукой, искусством, религией и т. д.; что, следовательно, производство непосредственных материальных средств к жизни и тем самым каждая данная ступень экономического развития народа или эпохи образует основу, из которой развиваются государственные учреждения, правовые воззрения, искусство и даже религиозные представления данных людей, и из которой они поэтому должны быть объяснены, – а не наоборот, как это делалось до сих пор».