– Можете не продолжать. Вы дали согласие работать на этих людей. Не сразу – через год, через два, десять, когда возникнет в вас необходимость. Произнесли условную фразу, которую вы запомнили. А не далее как позавчера к вам на огонек заглянул Павел Викторович Журавлев…
– Господи, откуда вы знаете? – Женское лицо превращалось в маску мумии.
– Павел Викторович во всем признался. Вы были в шоке, что этим посланником ада оказался именно он – тот самый, которого вы так недолюбливали. Он, кстати, тоже удивился, что его товарищем по несчастью оказались вы. Павел Викторович посвятил вас в план… Впрочем, детали опустим, все понятно.
– Он предложил два варианта, – Нина Георгиевна передернула плечами, – Родиона берут под стражу за то, чего он не совершал. Улики подтасованы очень качественно. Его посадят – и не исключено, что расстреляют. Второе: поспособствовать его переправке на Запад. Да, я больше его не увижу. Но буду знать, что Родион жив и с ним все хорошо. У него будут все условия для жизни и работы, уважение в демократическом обществе, и, как знать, может быть, однажды мы с ним воссоединимся. Я должна была всего лишь хорошо сыграть…
– Вы хорошо сыграли, Нина Георгиевна.
– Но в противном случае его бы расстреляли, разве нет?
– Не думаю, мы смогли бы доказать его невиновность. Но что сделано, то сделано. Вы знаете, как его будут вывозить из страны?
– Я понятия не имею, правда. Журавлев наотрез отказывался об этом говорить, спросите у него…
– Хорошо, мы спросим. Готовы совершить небольшое путешествие? Вам дадут десять минут, чтобы собраться, взять самое необходимое. В этот дом вы уже не вернетесь.
– Да, я понимаю… – Она подняла резко изменившееся лицо. – Скажите… что со мной будет?
– Я не суд, Нина Георгиевна. За то старое убийство вас вряд ли сейчас осудят. Не думаю, что можно восстановить обстоятельства дела, тем более вы защищались. Но статью за измену Родине никто не отменял. Как ни крути, вы работали на наших врагов. Не мне судить о мере вашей ответственности. Но, думаю, когда-нибудь, очень нескоро, вы все же выйдете из тюрьмы. Всего доброго, Нина Георгиевна.
План «Перехват» результата не принес. Дороги перекрыли, но, видимо, поздно, преступники успели проскочить. Усиленные наряды милиции объезжали населенные пункты, пешие сотрудники прочесывали заброшенные здания, подвалы и чердаки. Патрульные экипажи на полноприводных УАЗах бороздили проселочные и горные дороги. Въезды в крупные населенные пункты полностью перекрыли. Была приведена в боевую готовность береговая охрана Черноморского флота. Катера бороздили прибрежные воды, работали эхолоты. Результата не было, люди выбивались из сил, работали на износ. Ночевать пришлось в отделе, не отходя от телефона, а чуть свет – снова за руль, под брюзжание капитана Ковтуна и сладкое позевывание Ивашова. Мосфильмовский фургон нашли на рассвете недалеко от мыса Фиолент. Он стоял на парковке у продуктового магазина, прикрытый от дороги ржавым самосвалом. Обнаружили не сразу, удивленная продавщица позвонила в милицию, уведомила о странном автомобиле, возникшем ночью. В сводках значилось угнанное у киношников транспортное средство. Докладывала диспетчер тамошнего автопарка: в машину их работника ночью подсела троица. Двое – мужчина с женщиной – вроде были трезвые, третий лыка не вязал, что-то бормотал, словно бредил. Самостоятельно идти не мог, попутчики его тащили. По приметам все сходилось. Пассажиры сошли у поселка Рыбачьего, что изрядно севернее Севастополя, и водителю, кстати, нереально повезло, что остался жив. По всему выходило, что преступники двигались на север вдоль прибрежной полосы. Но это могло быть обманным маневром. Беспокоил вопрос: знали ли они, что их ищут? Вроде не должны (на сообразительность некоего майора Кольцова рассчитано не было), но не заметить обилие патрулей на дорогах просто не могли. Потом вдруг стало тихо, преступники затаились, ничем себя не выдавали. Сутки о них не было ни слуху ни духу. Кольцов с коллегами доехали до мыса Тарханкут, несколько раз пополняли бак горючим. Двинулись обратно, реагируя на каждый вызов по «Алтаю». Поступали сообщения об отсутствии происшествий. И вдруг тревожный сигнал: южнее Стерегущего в кювете обнаружен труп! Мужчина 55 лет, местный житель, в кармане права на имя Сумина Петра Яковлевича, документы на машину, из коих явствовало, что человек при жизни владел автомобилем «ИЖ-Комби» с таким-то номерным знаком. Видимо, остановился, чтобы подвезти голосующую женщину, после чего и оказался в канаве со вспоротым животом…
Преступники постоянно меняли машины, сбивали органы со следа. Новость от береговой охраны всколыхнула: «слухачи» зафиксировали работу винтов под водой на глубине примерно двадцати метров! Координаты прилагались: четыре кабельтовых от берега, между населенными пунктами Раздольное и Стерегущее! Докладывали специалисты по рельефу морского дна: данный участок изобилует подводными скалами, затруднительно ходить даже катерам, есть лишь один проход шириной триста метров – и выводит он на уединенную бухту, загроможденную скалами. Туристов в тех краях практически нет, потому что невозможно подойти к воде. Решили не пугать нарушителей, работать на суше. В свете фонаря вдоль и поперек изучили карту местности. Ковтун вспомнил, что по молодости приезжали «дикарями» в эту местность, устанавливали палатку. К бухте вели три проселочные дороги, которые расходились лучами, петляли между курганами. Подкрепление не вызывали, боялись спугнуть преступников. С наступлением темноты Ковтуна осенило: над местностью на востоке возвышается покатая горка, на которую только «проходимец» УАЗ и заберется. Незачем рыскать по округе, нужно просто забраться, замереть и погасить огни…
До наступления темноты внедорожник натужно штурмовал точку на местности. Пот хлестал, словно машину на горку заталкивали вручную. Матвей что-то сдавленно бормотал про «сизифов труд». Так и подмывало выгнать его из автомобиля и заставить толкать. Горки камней на возвышенности прикрыли машину с двух сторон. Пейзаж был какой-то лунный. Степная местность с перепадами рельефа упиралась в берег, что характерно для Западного Крыма. Овраги, балки, солончаки, камни, сметенные в кучки каким-то гигантским веником. Береговую полосу окаймляли невысокие скалы. Это был район скалистых шхер – малолюдный, диковатый. За несколько часов, пока не стемнело, не зафиксировали никакого движения. Лишь на севере, где-то далеко, между скал просматривались палатки. Все дороги, петляющие по пространству, были локализованы. Люди покинули машину, укрылись в камнях. Что-то подсказывало, что ночь будет длинной. Угомонились чайки, звезды высыпали на небо. Попискивала система «Алтай 2М», всякий раз приходилось бегать к машине, чтобы ответить на вызов. «Центр» сообщал: подводная лодка малого водоизмещения продолжает присутствовать в районе. Лежит на дне. Приборы улавливают шум, даже голоса. Пограничным катерам приходится держаться за шхерами, чтобы не спугнуть чужаков раньше времени. Текли минуты, часы. Сотрудники клевали носами. «Нужна ли подмога?» – поступил запрос от полковника Науменко. «Ни в коем случае», – следовал ответ. Любое столпотворение вызовет вопросы. Засесть на дальней стороне шоссе, в складках местности, ждать сигнала от Кольцова. В который раз Михаил перелопачивал в памяти события. Может, где-то ошибся? Но нет, все сходилось. Просто так выкрасть Белецкого опасно. Дискредитировать, довести до такого состояния, что самоубийство не вызовет у органов вопросов. И спокойно вывезти, обведя вокруг пальца органы госбезопасности. Кампания по дискредитации прошла успешно, если КГБ что-то и насторожило, то это вряд ли «самоубийство» Белецкого…
– Эй, друзья природы, вы там корни пустили? – прошептал Кольцов. – Хватит спать, проспите все на свете…
– Да не спим мы, товарищ майор, – ворчливо отозвался Матвей. – Как там наша подводная лодка в степях Украины – не затонула еще?
– С каждым часом испытываю все больше сомнений… – Ковтун не удержался, заразительно зевнул. – А вдруг эти черти что-то почувствовали? Тогда хрен появятся…
– Так, тихо… – бросил Михаил. Далеко на юге показались огни – шла машина с включенными фарами. Начался мандраж. Не могут тут ночью сновать посторонние. Туристы приезжают днем (и то редко). Тут и интуиция не требуется…
– Они, товарищ майор… – выдохнул Ивашов. – Созрели-таки…
Видимо, машина съехала с шоссе в районе Стерегущего, дальше шла по параллельной проселочной дороге. Фары медленно приближались. До прибрежного участка, напротив которого затаилась засада, ей оставалось проехать меньше километра.
– По коням, товарищ майор, – ахнул Ковтун. – Едем наперерез, фары не включаем…
Запоздало дошла очевидная вещь: не смогут они съехать с холма и с погашенными фарами пробиться к берегу! Машину угробят, себя выдадут. Михаил разъяснял ситуацию лаконичными фразами. Парни не возражали, вникли в проблему. До прибрежных скал примерно с полверсты, пробежаться можно, но повсюду препятствия – степь да степь кругом, да еще с буераками! Но выбора не было, машина тоже шла небыстро. Спустились втроем с холма, рассыпались в цепь, побежали, пригибая головы. Споткнулся Ковтун, глухо бранился (масса у него, видите ли). Дебри ковыля засосали Матвея, он брел по ним, как по воде, разгребая руками. Михаил в последний момент перепрыгнул канаву – чуть не проглядел, так ее растак…
Свет фар приближался, сотрудники бежали наперерез. Буераки оборвались, дальше местность пошла ровнее. Смутно прорисовывались очертания «ИЖ-Комби» – удлиненный нос, срезанная задняя часть. Ошибки не было. Но уже запыхались, а стрелять по колесам было глупо. Машина тащилась поперечным курсом, а до дороги оставалось метров семьдесят. С конечной точкой малость ошиблись – не критично, преступники проехали еще метров сорок и начали тормозить. За ними смутно просматривалась седловина между прибрежными скалами. Решения, как действовать дальше, пока не было. Штурмовать в лоб, нести потери? Дать преступникам погрузиться в субмарину, а уж там… Опасно. Кто знает, какие сюрпризы у них в запасе?