и немецких колонистов, а в 1915 г., по окончании начальной сельской школы в Борках перебрался на Северный Кавказ, где три года работал ремонтником на Владикавказской железной дороге в Ростове-на-Дону и Екатеринодаре. Осенью 1918 г. вернулся на родину, работал секретарем Борковского волостного комитета незаможных крестьян, с приходом войск А.И. Деникина партизанил в Гадячском и Зиньковском уездах Полтавской губернии, после занятия Полтавщины большевиками работал секретарем земельного отдела в Борковском волисполкоме. В июле 1921 г. — феврале 1922 г. Середа был стрелком специальной группы по борьбе с бандитизмом в Гадячском и Зиньковском уездах. В феврале 1922 г. — июне 1930 г. был уполномоченным по распределению национализированных земель Борковского волисполкома, курсантом Пирятинской совпартшколы, секретарем комсомольской ячейки в селе Ковалевка Ковалевского района Полтавского округа, председателем Борковского сельсовета, красноармейцем 3-й Бессарабской кавалерийской дивизии в Бердичеве; политинспектором Зеньковского районного исполкома, председателем Зеньковского районного комитета незаможных крестьян, инструктором орготдела Полтавского окружного потребсоюза. Члена ВКП(б) с мая 1926 г., Я.П. Середу в июне 1930 г. мобилизовали на работу в органы госбезопасности. Был на оперативной работе в Карловском, Сахновщанском и Хорольском районах, а в апреле 1933 г. назначен начальником Миропольского районного отдела ГПУ-НКВД[726], который и возглавлял до 1938 г.
Приведенная биография, на наш взгляд, во многом объясняет выбор Телешева — Середа не только имел безупречную репутацию, но и всю свою чекистскую карьеру проработал на периферии — и связями в УНКВД не оброс. Начальник УНКВД вызвал Середу к себе и сказал, что в органах НКВД вскрыта крупная контрреволюционная организация, в связи с чем созданы особые оперативно-следственные группы, и приказал идти работать в группу под начало Ивана Крюкова. При этом Телешев предупредил, что «враг, пробравшийся в органы — враг в квадрате, поэтому надо работать активно и держать все в тайне»[727].
Кристально чистую биографию имел и Алексей Павлович Копаев, 1907 г. рождения, уроженец села Верблюжка Верблюжской волости Александрийского уезда Херсонской губернии, украинец, из крестьян-бедняков, член ВКП(б) с 1932 г. С 12 лет работал по найму, с 22 лет начал свою трудовую деятельность. До 1938 г. — парторг цеха А-7 харьковского завода имени Сталина. В НКВД начал работать с 31 марта 1938 г. по партийной мобилизации. Позднее он заявил, что сразу был ошарашен оскорблениями и избиением арестованных на допросах. Копаев высказал свое недовольство увиденным одному из коллег, а тот моментально доложил начальнику УНКВД. Телешев вызвал новобранца к себе и заявил: «“Вас прислали работать, а не хныкать, и если вы будете либеральничать с врагами, то вам не место не только в НКВД, но и в партии”. После такой нахлобучки мне пришлось смириться с окружающей обстановкой», — вспоминал А.П. Копаев[728].
Для кабинетов работников особой следственной группы было отведено три комнаты в конце коридора четвертого этажа здания УНКВД, по предложению Крюкова отделенные от других комнат специальной перегородкой, вход за которую остальным сотрудникам был категорически запрещен[729]. В работе группы «сразу же была установлена особая конспирация, и меня, — рассказывал Мордухович, — даже не пускали за эту перегородку, и если я один-два раза зашел туда, то лежавшие на столе дела моментально переворачивались, и я […] не был в курсе работы следгруппы»[730].
Дела арестованных чекистов были на особом контроле у Телешева, и он иногда подключал к их допросам особо доверенных лиц. 31 марта был арестован бывший начальник Чугуевского райотдела НКВД старший лейтенант ГБ Евдоким Данилович Глебов (1895-?), прикомандированный в июне 1937 г. для ведения следствия к 5-му отделу УГБ УНКВД по Харьковской области. Его первые допросы провел инспектор при начальнике УНКВД младший лейтенант ГБ Сергей Филиппович Москалев[731], приехавший вместе с Телешевым из Тамбова[732] и заявивший: «Телешев имеет приказ Ежова таких, как ты, врагов народа, если не разоружаются, то в УНКВД создана спецтройка, которую возглавил Телешев, и эта тройка уже действует и ты будешь расстрелян. Это все зависит от нас!»[733].
9 апреля 1938 г. Г.Г. Телешев своим приказом уволил Е.Д. Глебова, З.В. Бабушкина; начальника 00 ГУГБ НКВД смешанной авиабригады лейтенанта ГБ Иосифа Абрамовича Крульфельда (1893-?); врид начальника отделения 00 ГУГБ НКВД танковой бригады БТ-7 старшего лейтенанта ГБ Ивана Никифоровича Пташинского (1893-?); врид начальника отделения 5-го отдела УГБ УНКВД лейтенанта ГБ Александра Александровича Пандорина (1898-?); начальника отделения 5-го отдела УГБ УНКВД старшего лейтенанта ГБ Зиновия Исаевича Щеголевского (1901-?); полкового оперуполномоченного 5-го отдела УГБ УНКВД сержанта ГБ Бориса Эльевича Сандлера (1906-?); оперуполномоченного 4-го отдела УГБ УНКВД лейтенанта ГБ Стефана Михайловича Бурлакова (1905-?) «как находящихся под следствием»[734].
Через несколько дней после приезда в Харьков Перцов провел ряд оперативных совещаний по отделам, на которых, в частности, он резко говорил об оперуполномоченном 5-го отдела УГБ сержанте ГБ Петре Александровиче Болыпунове (1907-?), вставившем в протокол допроса неудачную фразу. Парторг парторганизации УГБ лейтенант ГБ Григорий Моисеевич Дрешер (1905-?) решил поговорить с заместителем начальника УНКВД о Большунове[735], который, по словам сослуживцев, «довольно широко применял методы физического воздействия к арестованным»[736]. Дрешер сказал, что Болыпунов не заслуживает такого шельмования. Перцов резко оборвал Дрешера: «Вы что пришли мне нравоучения читать, если это все, то идите». Тот заметил, что такого отношения к себе, преисполненному лучших намерений, он не ожидал, на что Перцов заявил: «А я вот постараюсь присмотреться к вам, не придется ли мне кой чему поучить вас»[737].
Случай проучить парторга выдался Перцову через несколько дней на оперативном совещании в 3-м отделе, на котором он заявил, что в Харькове, после отъезда в Германию официального представительства, наверняка остался нелегальный немецкий консул[738]. Он также информировал присутствующих, что по ряду областей вскрыты фашистские штурмовые отряды, насажденные немецкой разведкой, и что аналогичные штурмовые отряды, безусловно, существуют в г. Харькове и в районах, в которых сконцентрировано большое количество немцев, но местные чекисты их еще не вскрыли. На что начальник 1-го (немецкого) отделения Дрешер заявил, что информационной базы для вскрытия подобных формирований на Харьковщине нет, поскольку никто из арестованных по немецкой линии о штурмовых отрядах ничего не говорил. Возмущенный начальник отдела старший лейтенант ГБ Петр Иосифович Барбаров (1905-?) начал перебивать подчиненного, но Перцов все время молчал, что-то записывал и просил не мешать докладчику[739]. Дрешер напомнил, что массовые операция продолжаются уже девять месяцев, и за это время все оперативно-учетные данные исчерпаны, а по немецкой операции арестовано около 1560 человек[740].
В своих выступлениях Перцов и Барбаров отметили, что дело не в том, что немцы разгромлены, а в том, что они опираются на контрреволюционные элементы из числа других национальностей, в частности на украинцев, из среды которых можно создать штурмовые отряды; указывали на наличие в Харьковской области немецких колоний[741]. Но Дрешер отстаивал свою точку зрения: «Пока нет достаточных перспектив, особенно по области, для вскрытия штурмовых отрядов и подпольных». Началась дискуссия, во время которой Перцов буквально вытягивал ответы у начальника немецкого отделения. В конце совещания замначальника УНКВД и начальник контрразведки поставил подчиненным задачу вскрывать подпольные комендатуры, штурмовые отряды и негласные консульства в области[742].
Неуступчивость подчиненного разозлила Перцова, который вызвал оперуполномоченного Вульфа Ноевича Скраливецкого (1898-?) и попросил дать компромат на Дрешера, но тот отказался, после чего замначальника УНКВД перестал с ним здороваться и вскоре добился его увольнения из УГБ[743]. Справедливости ради отметим, что Скраливецкий еще в 1935 г., будучи начальником 2-го отделения экономического отдела УГБ УНКВД по Харьковской области, подлежал увольнению из органов госбезопасности или, как тогда говорили, «из оперативных отделов» как беспартийный. Но тогдашнее руководство УНКВД оставило Вульфа Ноевича «как особо ценный» кадр на прежней работе, хотя он формально числился в неоперативных отделах и спецзвания не имел[744]. Он отличался особой жестокостью и садизмом во время допросов, выбивая у арестованных признательные показания и подводя десятки невинных людей под расстрел[745].
Более сговорчивым оказался Барбаров, с которым Перцов вместе служил в ИНО ГПУ УССР. В Харькове они подружились и даже ходили друг к другу в гости