Длинноногий, большеглазый, с рыжей шёрсткой верблюжонок стал всеобщим любимцем. Веселяга и игрун, он унаследовал от матери лёгкий общительный характер, а от отца — терпеливость и выносливость. У него была одна особенность — когда он улыбался, на его щеках появлялись ямочки. Верблюжонка назвали Алдан. Это имя придумал мой неиссякаемый на выдумки друг. Он же повесил на шею Алдана медный колокольчик, который верблюжонок носил с некоторым шиком.
С раннего детства Алдана брали в многодневные переходы по степи; он шёл за матерью и никогда не хныкал от тягостей похода, только на привале дольше обычного пил материнское молоко — самое вкусное и полезное в мире. Когда Алдан подрос, у него появилась густая, длинная шерсть, на ногах образовались мозолистые подошвы. Сильный, резвый, на соревнованиях молодняка во время праздников он обгонял всех соперников.
— Это не корабль пустыни, это — смерч в пустыне! — восторженно восклицали зрители, в том числе и «уважаемые люди» (они начисто забыли, кому обязаны появлением Алдана на свет).
После победы на соревнованиях Алдан не задирал голову, как поступали некоторые победители до него, он просто стоял и улыбался, правда, при этом ямочки на его щеках превращались в ямы.
Наконец наступил день, когда Алдана поставили в караван и доверили самостоятельно нести поклажу. Он очень гордился своей ношей, и когда на привале погонщики решили несколько облегчить его груз, замотал головой и даже плюнул (не в погонщиков, конечно, — в сторону). Алдан и в дальнейшем в этом вопросе проявлял строптивость. Когда стал совсем взрослым, мощным верблюдом, с массивным корпусом, когда таскал самые тяжёлые мешки, бывало, где-нибудь на водопое после привала ему пытались заменить груз, но он наотрез отказывался — хотел нести только то, что нёс. Во всём остальном Алдан оставался неприхотливым и послушным.
В это время у Алдана появилась ещё одна особенность — дружелюбное отношение к козлу. Как поведал мне мой всезнающий, мудрый друг, перед караваном обычно шествует осёл, на нём едет один из погонщиков; но весной, когда в степи появляются скорпионы и фаланги, перед караваном пускают козла — у него иммунитет к яду насекомых, он их спокойно пожирает, как опавшие ягоды. Так вот почему-то большинство верблюдов относятся к козлу равнодушно, не понимают, кто их спасает от болезненных укусов, но Алдан понимал — в конце перехода непременно подходил к козлу и благодарно лизал в затылок.
В пятилетнем возрасте Алдан влюбился в молодую верблюдицу Зиган, холодную красавицу с гордой осанкой. Зиган не обращала на Алдана никакого внимания; она вообще ни на кого не обращала внимания — была занята собой; только и знала, что любовалась своим отражением в лужах на водопое. Немного пощиплет полынь, солянку и скорее спешит к луже — прямо помешалась на своей красоте. Алдан остро переживал пренебрежительное отношение Зиган, хотя и пытался скрыть свои чувства. Но вскоре судьба повернулась к нему счастливой стороной. В тот день на бегах он в очередной раз выиграл приз и его отметили венком из верблюжьей колючки. Неожиданно и Зиган отметила победителя — подбежала к Алдану, поцеловала и тут же согласилась стать его подругой.
Через несколько лет Алдана забрали на озеро Арал — таскать рыболовные сети. Новые хозяева Алдана были грубыми людьми, меж собой общались посредством изобретательной полновесной ругани и всю свою злость за тяжёлый труд вымещали на верблюде: когда он тянул из воды сети, лупили его палками. С утра до вечера без передышки работал Алдан; от верёвок шерсть на его боках вытерлась, ноги от воды распухли. По ночам, отлёживаясь под навесом, он зализывал раны и ссадины и тихо стонал. Теперь караван, погонщики и Зиган ему вспоминались как прекрасный сон.
Однажды поздней осенью на Арале появился торговец из далёкого сибирского города; при нём было шесть крикливо размалёванных чемоданов. Этот человек умел всё покупать и всё продавать, деньги были его страстью, денежные заботы не давали ему покоя. Увидев Алдана, торговец быстро смекнул, что на энергичном, напористом верблюде можно погреть руки, как он выражался.
— Я дико извиняюсь, — сказал он рыбакам, — но зачем вам этот больной верблюд? Отдайте его мне. Ставлю ящик вина.
Рыбаки, не раздумывая, согласились.
Алдана повезли на Север в крытом грузовике, потом в вагоне по «железке». Он не видел, куда его везут, только чувствовал, что с каждым днём становится всё холоднее. Наконец товарняк встал на окраине большого города, Алдана вывели из вагона, и он впервые увидел снег. Посмотреть на верблюда сбежалось полгорода, Алдан даже немного стушевался от такого внимания. (И в дальнейшем, за всё время пребывания в городе, Алдана сопровождала толпа зевак.)
Торговец решил продать Алдана в городской зоопарк, но заломил такую сумму, которая оказалась зоопарку не по карману — то пристанище животных вообще было крайне бедным и находилось в плачевном состоянии. Тогда торговец привёл Алдана в городской цирк.
— Я дико извиняюсь, — сказал он директору цирка. — Готов вам для представлений продать верблюда, — и снова заломил баснословную сумму.
— Понимаете какая штука, — вежливо ответил директор цирка, — верблюд — замечательное животное, но его надо готовить к выступлению с раннего возраста, а вашему уже не менее пятнадцати лет. Так что тоже извиняюсь.
Бойкий торговец немного приуныл и стал в голове перебирать другие варианты, куда повыгоднее пристроить верблюда — «урвать кусок», как он выражался. Он рассуждал примерно так: «Верблюд сильнее лошади, значит, может везти больший груз». С этими мыслями торговец привёл Алдана на кирпичный завод.
На кирпичном заводе не успевали вывозить кирпич по причине отсутствия запасных частей для грузовиков, поэтому дирекция завода с радостью встретила предложение торговца.
— Опять же реклама нашей продукции, — сказали кирпичных дел мастера и купили Алдана, только за меньшую сумму, чем просил торговец.
Пять лет отработал Алдан на кирпичном заводе. Летом, задыхаясь от красной раскалённой пыли, возил тяжёлые телеги, зимой, под снегопадом и в метель — огромные сани-розвальни. Не раз зимой Алдан простужался и болел, но и тогда продолжал работать. В конце концов кирпичный завод достал запасные части, починил грузовики, а Алдана перепродал в леспромхоз.
В леспромхозе верблюд оказался как нельзя кстати. На заготовке леса работало несколько лошадей — они лучше всяких тракторов меж пней и завалов тащили спиленные деревья из чащи к дороге. Тащили волоком связанные цепью два ствола. Алдан сразу же вывез четыре.
Вначале после работы Алдана вместе с лошадьми заводили в конюшню, но лошадям не нравилось такое соседство, жеребцы так и норовили куснуть Алдана — похоже, лошади завидовали его силе и побаивались, как бы их всех не заменили на верблюдов. Тогда на ночь Алдана стали приводить в сарай, где стояла корова. Машка (так звали корову) довольно приветливо встретила Алдана — немного одичала от одиночества, к тому же она боялась мышей, а Алдан их совершенно не боялся и тем самым как бы успокаивал её, трусиху. И хозяйка Машки обрадовалась новому пополнению. Да и как тут не радоваться? Во-первых, Алдану приносили сено, и кое-что перепадало Машке, во-вторых, в свободное время Алдан помогал по хозяйству: возил дрова, бочку с водой.
Слухи о том, что Алдана с Арала увезли куда-то в холодную Сибирь пришли в цветущий городок запоздало. Мой благородный, чуткий друг разволновался не на шутку, приехал на Арал и узнал от рыбаков о торговце. Он написал ему письмо, в котором просил сообщить о судьбе Алдана. Торговец ответил: «Судя по письму ты — великий человек, а великий человек должен быть богатым. Готов дать информацию о местонахождении верблюда, но за определённую мизерную плату». В скобках стояла приличная сумма. Мой щедрый друг выслал деньги, а получив адрес леспромхоза, направил телеграмму, что готов выкупить Алдана.
К этому времени Алдан уже постарел, его походка стала тяжёлой, по количеству вывозимых деревьев он сравнялся с молодыми лошадьми, а тут ещё на заготовку леса прислали японские тракторы, маленькие, юркие, грузоподъёмные. Короче, начальство леспромхоза выразило готовность продать Алдана, а заодно и лошадей. «Один верблюд — не то не сё, — говорилось в ответной телеграмме, — забирайте вместе с лошадьми, их всего пять штук, отдадим дёшево». Мой добросердечный друг обратился за помощью к соседям и встретил ответную сердечную поддержку. «Нам нетрудно», — откликнулись соседи, и каждый принёс деньги, кто сколько мог. Но ещё предстояло нанимать грузовик, оплачивать железную дорогу… И тогда мой отзывчивый друг продал свой дом, мебель и грандиозную идею насчёт комет (её приобрели «уважаемые люди» в надежде послать в Москву и прославиться).
Таким образом, теперь мой великий друг живёт в ветхой лачуге. Впрочем, это его ничуть не огорчает.
— Главное — Алдан на заслуженном отдыхе, — ликует он и улыбается так широко, что его усы из щёток превращаются в цветущие кусты саксаула.
СЕРИЯ
”ТУЗИК, МУРЗИК И ДРУГИЕ…”
Серия «Тузик, Мурзик и другие…» будет интересна всем, кто не безразличен к судьбе тех, «кого мы приручили», кто не зачерствел душой, кто понимает, что всё живое на нашей планете едино.
В серию вошли лучшие произведения современной российской литературы замечательных авторов, пишущих для детей, — Валерия Воскобойникова, Леонида Сергеева, Анны Никольской, Михаила Андреева, Олега Трушина, Натальи Круговой и других.
Эти книги «полезно почитать и детям, и взрослым. Душа вспоминает, что в мире есть не только работа, деньги, бытовые проблемы, но и доброта, вечность, дружба, любовь».
(«Литературная газета»)
Челкаш персонаж не выдуманный. Вместе с этой удивительной собакой автор книги совершил «кругосветное» путешествие, полное как опасных, так и забавных моментов.
В книгу вошли также ранее не публиковавшиеся рассказы о животных.
Сергеев Леонид Анатольевич