Я открыла ноутбук. Всё, хватит упрямиться. Не стану выпендриваться, возьму и напишу МНС обычное «Привет!» Банально и как у всех. Зато проверено годами.
– Как дела? – моментально пришёл его ответ.
Вот это скорость! Никаких долгих колебаний и мучающих душу раздумий!
А я снова погрузилась в размышления о том, что ответить. Как у меня дела? Как объясняла Тая, американцы этот вопрос вообще не рассматривают всерьёз. Для них это ритуал, на который нужно ожидаемо ответить «Окей!» и улыбнуться белой, ровной, сверкающей улыбкой, как в рекламе жевательной резинки.
Мой ответ явно не предполагал никаких «океев», потому что ситуация была максимально нестандартная и неуютная. Написать всё, как есть, естественно было невозможно. Неужели Мишке_на_Севере нужны мои душевные метания?
Вообще, эта неловкость в рассказе о себе мне давно была знакома. Так всегда происходило, когда я давно не виделась с кем-то, скажем, со времён детского садика. В такие моменты я всегда испытывала неловкость. Иногда даже чувствовала соблазн пройти мимо человека, притворившись, что не заметила его. Когда же разговор начинался, нужно было время на притирку, на то, чтобы поймать общую «волну». Нам с Таей подстраиваться друг к другу не надо: мы всегда в курсе дел и даже иногда синхронно начинаем разговор об одном и том же.
– Но это не Тая, – строго сказала я себе. – Это другой человек.
Я вернулась к размышлениям о «делах». В принципе, всё хорошо: никто не болеет, с учёбой тоже неплохо складывается. Напишу «хорошо». Фух! Отправила. Всего шесть букв, а как будто камень с плеч свалился. В горле пересохло, и я сбегала на кухню за глотком воды.
Прибежав к ноутбуку, я прочитала следующий вопрос Мишки_на_Севере:
– Чем занимаешься?
Ох, я же не спросила о его делах. Как неудобно получилось! Я сделала себе отметку, не забыть об этом в следующий раз.
«В следующий раз? Уля, ты уверена, что он будет?» – продолжил мой «добрый» внутренний голос.
Проигнорировав его, я начала набирать ответ, который показался самым неординарным:
– Зентаглы рисую.
Но тут же стёрла. Не стоило врать. Ведь я эти зентаглы никогда не пробовала рисовать. Так, у Риты в школе подглядела. Вдруг МНС попросит прислать фото, чтобы полюбоваться на моё творчество? Что я буду делать? Нет, врать надо убедительно. Чем проще, тем лучше. Я перебирала варианты. Может, я ногти крашу? (На самом деле никогда не крашу.) Или готовлю пиццу? (Опять же нет доказательств.) Отгадываю судоку (занудно).
Наконец обошлась простым ответом:
– Придумываю, в какой цвет обои в комнате перекрасить.
И добавила три улыбающихся смайлика.
– Процесс пошёл, – обрадовалась я и невольно улыбнулась сама себе. Оказывается, от него можно даже получить некоторое удовольствие, как от собирания пазлов. Кусочков эдак на пятьсот. Мама в свободное от работы время любит их собирать. Я к ней иногда подсаживаюсь и помогаю. Сначала в хаосе разноцветных кусочков ты совершенно ничего не понимаешь. Не верится, что когда-нибудь в них разберёшься и составишь картинку по образцу. Потом начинаешь с самых явных деталей. Крутишь остальные, откладываешь, подбираешь друг к другу, ошибаешься… И постепенно, шаг за шагом начинает вырисовываться нечто понятное, узнаваемое. Мы с Мишкой_на_Севере (ладно, не «мы», а «я») двигались будто наощупь, осторожно, чтобы и не спугнуть, и не испугаться. Я дала себе шанс узнать другого человека, не поверхностно, а по-настоящему. Довериться.
Папа, который подмечал моё обычное стеснение при незнакомых людях, однажды поделился своим наблюдением:
– Уля, все люди когда-то не знали друг друга. А затем познакомились. Возьми нас с мамой. Я подошёл к ней в институте, когда она стояла в очереди за булочками. Такая серьёзная и задумчивая одновременно. Она в то время и не подозревала, что на свете есть такой прекрасный я. И то, что через два года станет моей женой. Что было бы, если я бы подошёл и с ходу сказал: «Девушка, давайте поженимся!» Да она бы решила, что я сумасшедший и в лучшем случае треснула бы меня сумкой по голове. Но я избрал тактику постепенного знакомства. И что? Смотри, как мы сейчас отлично живём вместе.
– Не знаю, как ты это сделал. Меня тогда не было, – нахмурила я брови.
– Погоди, не ершись, – отвечал папа. – Тебя мы тоже когда-то не знали. Да, мы тебя ждали, разговаривали. Я через пупок в мамином животе: «Первый, первый, я второй!» А ты в ответ толкала её ножкой изнутри. Мы под лупой рассматривали твой курносый профиль на фото УЗИ и сравнивали с нашими носами. Но когда ты родилась и я взял тебя на руки, всё равно ты была совершенно космическая, незнакомая. Я тогда абсолютно ничего не знал о том, как папам надо общаться с младенцами, тем более с девочками. Поэтому представился…
– «Уля, я твой папа. А ты моя дочка», – продолжила я за папу. Я эту историю слышала тысячу раз, и ещё столько же раз захочу услышать.
– Вот-вот, – ответил папа. – Ты посмотрела на меня серьёзными синими глазами. По ним я узнал, что ты всё-всё понимаешь. А потом ты зевнула.
Мы, как по команде, зевнули одновременно и рассмеялись.
Вспоминая разговор с папой, я улыбнулась, вздохнула с облегчением и написала Мишке_на_Севере.
Глава двенадцатаяЗелёная волна
Несмотря на то что из-за ночной переписки я легла намного позже обычного, на следующий день я подскочила с кровати раньше будильника и чувствовала себя на все сто. Внутри искрило электричество. До того, как проснулись родители, я сделала зарядку под музыку, уложила непослушные волосы, прибралась в комнате, полила мамины цветы на кухне, доделала домашку по инглишу и даже успела приготовить завтрак на всю семью: омлет с гренками и сосисками.
Когда я разливала по стаканам свежевыжатый апельсиновый сок, на кухню заглянул папа.
– Ого! В честь чего такой праздник? – спросил он.
– В честь того, что сегодня выходной. Вот, решила вас угостить, – просияла я и сняла с шеи мамин фартук.
– Жена, смотри, какая у нас дочь взрослая! – обратился папа к подошедшей маме.
Она как раз собиралась на работу и на ходу застёгивала любимый кулон на шее.
– Могла ли ты представить, что наша малышка когда-нибудь приготовит нам завтрак? – с пафосом спросил он.
– Могла, конечно! – ответила мама. – Я же её с шести лет учила жарить яичницу и всякое такое.
Папа чмокнул маму в щёку. Потирая руки, сел за стол и спросил:
– Надеюсь, теперь так будет всегда?
– Маловероятно! – фыркнула я и, смущённо улыбнувшись, тут же исправилась: – Я пока тренируюсь. Мы на технологии в этой четверти рецепты для завтраков проходим. Мальчишки, когда прибегают к нам на перемене, съедают всё подчистую. А Мишка Макаров больше всех.
– Это тот, который самый в высокий классе? – уточнила мама.
– Угу, – сказала я, дожёвывая сосиску.
– Ему расти надо, – посочувствовала мама Мишке. – Представляешь, сколько в него сосисок с таким ростом должно поместиться?
А папа осторожно спросил:
– Он тебе нравится?
– Ещё чего! Я и Макаров? Только в кошмарном сне! У него шутки несмешные и вообще, – ответила я и продолжила: – С ним урока не проходит, чтобы он меня не задел. Я говорила, что нас недавно вместе посадили? Это мрак!
Словно в доказательство моих слов Макаров в этот же день вымочил очередную глупую шутку: он прокомментировал мои посты. Все до единого. И чего человеку спокойно в выходные не живётся?
«И что такого?» – спросите вы. Дело в том, что благодаря моим планомерным усилиям, постов к этому моменту на стене набралось не меньше полусотни. Я ненавижу висящие сообщения, уведомления и читаю на всякий случай все рекламные эсэмэски, меня ни капли не обрадовала столь массированная атака. Макаров забрасывал меня разнообразными смайликами, комментариями типа «Круто!», «Я тоже так считаю», «Улитка, ты жжёшь!» и тому подобными глупостями. Видно, решил меня доконать. Если бы сегодня было первое апреля, я бы ещё поняла и отнеслась к его проделкам, как к шутке, но на дворе уже был май. С чего вдруг такое внимание к моей персоне? Неужели я ненароком дала ему понять, что он мне нравится? Не зря же папа с мамой меня о нём за завтраком спросили… Нет-нет, поводов не было, кроме этой злополучной пересадки.
Весь день я пялилась в телефон в ожидании привета от Мишки_на_ Севере. Я себе места не находила, прокручивая раз за разом вчерашнюю переписку и пытаясь вообразить, каким путём пойдёт следующая. Если пойдёт. Репетировала остроумные ответы, вопросы, которые могла бы задать, чтобы больше не терять драгоценное время на придумывание. И всё это время продолжала получать бестолковые «весточки» от Макарова. Довольно скоро они стали вызывать раздражение, которое я попыталась подавить. Не стоит нервничать из-за мелочей!
К вечеру я так устала от бесконечного думания, что дала себе зарок не надеяться на новые сообщения от МНС. Мало ли почему он не пишет. К тому же не зря кто-то сказал: «Не надо слишком крепко вцепляться в цель. Отпусти ожидание – и всё сбудется!» Легко сказать… Но я постаралась, решив отвлечься на домашние дела: помогла папе испечь блины (у нас семейная традиция – печь по субботам), села читать недавно вышедшее фэнтези любимого автора (скорее витала в облаках), помогла папе заказать доставку продуктов на дом и опубликовать объявление о продаже старого дивана.
И вот когда я реально переключилась и выпустила наконец телефон из рук, пришло долгожданное сообщение: «Привет, Уля! Что делаешь?»
А дальше… Дальше всё пошло легко и гладко. Я сама удивилась, как быстро получалось отвечать. Как говорит в таких случаях папа, я «поймала зелёную волну». Это когда едешь на машине, не останавливаясь, потому что все светофоры на пути горят зелёным цветом.
Меня с головой затянула переписка. Папа даже окликнул меня пару раз, настолько я отключилась от внешнего мира.
Попрощавшись с МНС, я легла спать с чувством, что это был один из самых счастливых дней в моей жизни, не считая семейной поездки на Чёрное море и Нового года в Карелии.