Вышедший последним Северус прошел мимо него с каменным лицом. Ремус схватил его за рукав. Снейп зашипел как змея и резко вырвался.
- Что тебе надо, Люпин?
- Северус, может, прекратишь дуться и поговоришь со мной?
- О чем, друг мой оборотень?
- Ну, я бы хотел узнать, как ты жил все эти годы?
- Тебя это не должно волновать, Люпин. Это абсолютно не твое дело.
- Тогда я задам вопрос, Дамблдор сказал, что ты будешь варить мне Аконитовое зелье…
Я хотел поблагодарить тебя. Знаешь, то полнолуние было для меня самым лучшим. Никогда я не чувствовал себя так хорошо и спокойно… Мне жаль…
- Тебе жаль, что это не продолжилось и дальше? Что твои муки не прекратились? Но ты сам выбрал, что тебе дороже - ты и твое здоровье или твои закадычные дружки, один из которых предал своих же друзей! Да, и вот еще что… Дамблдор учел свои ошибки, которые он совершил в школьную бытность твою оборотнем, когда ты едва не загрыз меня… Он велел мне варить для тебя зелье Дамокла Белби по оригинальному рецепту.
- То есть… ты не будешь варить мне свое экспериментальное зелье, которое гораздо лучше, чем у Белби? Но почему? - разочарованно произнес Люпин.
- Да потому, что директор так боялся за жизнь своего драгоценного вервольфа, что заставил меня поклясться, что я не стану химичить с зельем, пытаясь как-то навредить тебе в отместку. Поэтому мои добавки приравнены к изменению настоящего рецепта, и применяться не могут. Придется тебе довольствоваться малым, Люпин.
- А разве ты не рассказал Дамблдору, что значительно улучшил старый рецепт?
- Люпин, наш директор никогда не слушает меня. Он просит, но его просьбы всегда звучат как приказы. Так что я не мог и заикнуться о чем-либо постороннем, это было бесполезно.
- Хорошо, пускай так, лишь бы я был в полном уме и рассудке во время трансформации.
Но, Северус, неужели мы так и будем общаться, как враги?
- А ты ожидал, что я брошусь к тебе в объятия? Люпин, я слизеринец, я крайне недоверчив. Да и где гарантия, что ты не кинешься обратно к Блэку, когда он объявится тут во всем своем тюремном величие и поманит тебя к себе? Не знаю, как ты, но я второй раз на грабли не наступаю. Мне хватило и первого, чтобы понять, что ты - просто челнок, который мечется между двумя сторонами. Ты послушался Блэка и пошел с ним, теперь же, когда выяснилось, что он предатель, ты откидываешь его и опять пытаешься быть в дружбе со мной. Но, как я сказал, где гарантия того, что ты не поползешь обратно к Блэку?
- Cеверус, что ты говоришь? Ведь точно известно, что именно Сириус выдал Лили с Джеймсом Волдеморту, он убил Петтигрю и кучу маглов и ты предполагаешь, что я буду помогать ему, если он появится возле Хогвартса и стану опять его другом? Этого не будет никогда! Ты не представляешь, как я сожалею, что послушался его тогда, в поезде… Да и потом, мы после той размолвки уже не были так дружны, как раньше. Джеймс постоянно секретничал и шушукался с Сириусом, а мы по большей части просто ходили за ними, как свита…
- Люпин, мне совершенно неинтересно, какие у вас были отношения после вашего примирения и как вы развлекались. Я больше чем уверен, что будет так, как я сказал. Вот увидишь. Ты побежишь к Блэку, как собачонка. Можем даже поспорить. Спокойной ночи. Мне пора.
И Снейп, развернувшись в черном вихре мантии, быстро зашагал в свои подземелья.
- Нет! Я не… - Люпин не договорил…
«…опустив волшебную палочку, Люпин подошел к Блэку, взял его за руку и помог встать, после чего по-братски обнял Блэка»
Глава 4
… пробуждение после трансформации было очень тяжелым. К сожалению, зелье пресловутого Белби было вовсе не идеальным. Рассудок человека в оборотне оно сохраняло почти полностью, но вот побочным эффектам, то есть, состоянию после превращения не было уделено вообще никакого внимания - да это и было понятно, потому что в то время главным было сохранить у заразившихся ликантропией хоть немного разума, дабы не оказаться растерзанным в клочья своим же сыном или дочерью. Такие мелочи, как физический комфорт после трансформации, были несущественны. Да и само зелье могли себе позволить лишь люди среднего достатка, потому что стоило оно отнюдь не дешево - зельевары редко соглашались на такую муторную и нудную работу, отнимавшую много времени. После года постоянного приема cпасительного снадобья Люпин мог в полной мере оценить работу Снейпа, который тратил свое личное время на варку зелья для него. Да и мог ли тот отказаться, коль скоро приказ исходил от самого директора. Снейп на все благодарственные излияния Ремуса холодно отвечал, что делает это только ради безопасности своих учеников-слизеринцев (Дамблдор, по всей видимости, делал упор на остальные три четверти школы), до самого же Люпина ему нет дела, потому что Хижина все еще цела и пригодна к употреблению.
Северус так и не пошел на контакт с ним. Сам Ремус тоже допустил несколько ошибок, которые и вовсе отвратили зельевара от него. В частности, тот эпизод с боггартом Невилла. И дернул же его Мерлин посоветовать мальчишке представить Снейпа в одежде своей бабушки! Слава об этом уроке разнеслась по всей школе молниеносно, а цели он не достиг - Невилл как боялся Снейпа, так и продолжал теряться на его уроках и портить зелья и разносить в клочья котлы. В итоге, вся школа, включая преподавателей, хихикала над преподавателем Зелий, слизеринцы, отстаивая честь своего декана, устраивали пакости и дуэли с остальными факультетами, а мстительный Снейп снимал на своих уроках со всех факультетов огромное количество баллов. Опять же, Люпин повел себя как дурак, возмутившись такой несправедливостью, и начислял столько же очков ученикам на своих уроках. Кончилось тем, что Снейп теперь не произносил в его присутствии ни слова, не здороваясь и не прощаясь.
К тому же, постоянно просачивались слухи о том, что Блэк рядом и даже проникает в Хогвартс - на Хэллоуин он добрался до Гриффиндорской башни и изрезал в клочья портрет Полной Дамы. Все, включая директора, недоумевали, как ему удалось миновать заслон из дементоров. Люпин чувствовал, что у него горят щеки и уши - он-то знал, что существует несколько тайных ходов, через которые можно из Хогсмида пробраться в замок незамеченным. Но пойти к директору и доложить ему об этом не хватало духа. Он не понимал, почему. Ведь было совершенно ясно, что Блэк пробрался в Хогвартс, чтобы разделаться с Гарри Поттером, и только по счастливой случайности мальчик не пострадал. Ремус сам себе был противен, но идти к директору после того, как они все столько лет умалчивали о своих грязных секретах… о незаконной анимагии, о Карте Мародеров, об обнаруженных ими во время учебы потайных ходах, по которым они пробирались в Хогсмид, таская попутно со склада «Сладкого королевства» огромное количество конфет… Он просто не мог себя заставить. С каждым днем желание пойти и покаяться слабело, а когда откладываешь что-то на неопределенное время - потом это кажется несущественным и не столь важным.
И потом, где-то в глубине души он надеялся, что Дамблдор и так все знает об их проделках, не может столь великий волшебник не знать, чем занимались четверо подростков в школе. Ведь он самый искусный легиллимент столетия, что ему стоит заглянуть в голову подростка. Значит, ничего нового он ему не сообщит… Тем и утешался.
Вот и сейчас, с трудом добравшись с опушки Запретного Леса до своих комнат в Хогвартсе, приведя себя в относительный порядок, он тут же направился к директору. Дамблдор невозмутимо восседал за своим столом, пристально глядя на Ремуса поверх своих очков-половинок. Собравшись с духом, тот выложил ему все, что знал и что скрывал столько лет. Потом, конечно, попросил отставки. Альбус не стал его удерживать и разуверять в том, что его вины нет. Только обронил, что и так не сможет его оставить на должности, потому что ему с утра уже прислали разгневанные вопиллеры родители почти всех слизеринцев, возмущенные тем, что в школе целый год преподавал вервольф. К тому же, Попечительский Совет собирался прислать своего представителя с претензией и последующим расследованием. Он подвел и Дамблдора! Оборотни не имели никакого права находиться в школе, полной маленьких детей. Ремусу в очередной раз захотелось убить себя.
Спрашивать, откуда у студентов змеиного факультета эта информация, не имело смысла - понятно было, что им рассказал Снейп, который, по всей видимости, понял, что давить на директора бесполезно, ведь в первый раз все решилось в пользу Люпина, и он не стал рисковать, а просто подключил общественное мнение. Но ведь Ремус и сам бы не остался в замке после такого! Неужели Северус столь плохого о нем мнения? Он прекрасно понимает, что, не приняв в тот вечер зелья, подверг страшной, смертельной опасности всех, кто находился в Визжащей хижине, и тем более - троих детей! Сына своего школьного друга! Не имело значения, что он взволновался, увидев сразу двух своих школьных друзей. Преподаватель не должен позволять себе минутных слабостей, ведь он отвечает за жизнь нескольких сотен детишек, вверенных под его ответственность. Он опять опозорился, как не один раз за этот год… и Северус был абсолютно прав, что не стал терпеть больше его расхлябанности и разгильдяйства!
Люпин не стал заходить к Снейпу попрощаться, он знал, что не услышит в ответ ни слова. Слизеринец был очень принципиален и несгибаем в своих решениях - Ремус завидовал этой его черте характера. Сам он был слишком мягкотел и ведом, им легко манипулировали и заставляли делать то, что ему не хотелось, но боясь общественного мнения и неудовольствия своих закадычных друзей, он поступал всегда в угоду другим, и никогда - себе.
* * *
Следующий год после его неудачного преподавательства прошел как во сне. Он потихоньку проедал свои сбережения, радуясь тому, что смог скопить достаточно. При его скромном образе жизни ему бы хватило на несколько лет. Хорошо, что жилье было какое-никакое, а свое, перешедший к нему после смерти родителей небольшой старый коттедж в пригороде Эдинбурга. Оставшись без спасительного зелья, он был вынужден, как и прежде, коротать лунные ночи в крепком бетонном подвале, приковывая себя цепью к стене и закрывая изнутри железный люк. От Сириуса не было весте