— И ты в это веришь? — спросил я, потрясенный коварством.
— Я нет. А он да. Достаточно этого, — пожала Гейла плечами.
— Тогда что делает Кай?
— Пытается стать точно таким же. Но не заполнить своим телом весь ад, а остановить это безумие, уничтожить ловушку и Тысячеликого. А сделать это можно, только упав в его бездну.
— И Бюро, понятно, об этом не знает.
— Оно служит ему, как и подобные мне. Кажется, таких как ты, в вашем мире называют «челнок»? Практики дхармы здесь делают так же. Они приносят к нам самое дорогое — свои благие заслуги. Это валюта, ее пожирает Тысячеликий. Их здесь кидают. А потеряв ее, бедняги возвращаются в нижние земли. Вы своего рода все «челноки». Такова суть сансары. Редко кому удается вырваться из этого круга.
— А как же ты? Твои благие заслуги, нирвана и просветление?
— Благо других — это важнее. А я уже пала. Хочешь посмотреть на мой истинный облик?
Гейла вынула из прически заколку, и волна белых волос тяжело упала на плечи. Мир тотчас изменился, вспыхнув огнем. Он теперь всюду. Языки пламени окутали фигуру в черном платье с шипами, подчёркивая манящие изгибы идеального тела. Кожа светилась мерцающим золотом, а прежде голубые глаза пылали, как раскалённые угли. Вихри кружили вокруг неё, то скрывая силуэт, то вырисовывая его с новой силой.
Она парила в огненном водовороте, подняв руки и запрокинув голову. Пламя ласкало её, точно любовник, окутывало жаром как покрывалом. Казалось, она и есть это пламя — яростное, опасное и неудержимое. Хищная улыбка обещала наслаждения всех видов порока, искушая грехом.
Качнув загнутыми полукругом рогами, Гейла открыла тяжелые, окованные черным металлом ворота. За ними озеро крови и алые всполохи. Волны набегали, полируя человеческие кости и черепа, выброшенные на берег прибоем.
Это был ее лимб. Но мне всё равно. Охваченный вожделением, я был готов пойти за ней хоть на край света. Но Гейла остановила, прижав к моим губам пальчик:
— Молчи! Видишь, как охотно обманутый страстью спускается в ад? Но тут только боль. Понадобятся эоны жутких страданий, чтобы подняться обратно. Здесь место для Кайя, не для тебя. Он убивает, чтобы избавить таких же глупцов от этой трагической участи…
Я хотел возразить, но уже не успел. Автобус остановился, качнувшись, и мы услышали пение муэдзина. Призыв на утреннюю молитву с высот минарета. Чужая земля.
Глава 16
Протерев глаза, мы сонно вывалились из автобуса и замерли, слегка оглушенные движухой вокруг. Вроде бы раннее утро, а жизнь здесь кипит. Большая стоянка квадратом и лавки по периметру — ковры, ковры и ковры. Люди толкаются, снуют и торгуются, кто-то уже торопливо пихает в нижний багажник мешки — чувалы, как здесь говорят.
Поляки, румыны, наших немного. И все покупают ковры. Набивают ими автобусы под самую крышу. Шерсть, синтетика, два на три, три на четыре — от пятнадцати до двухсот баксов за штуку. У нас бы пошли, только как их везти? Молдаване-то сгрузят их прямо к дому, а у нас как экспедиция на Северный полюс и всё на себе. И попробуй таможню со всем этим пройти.
— Мить, возьмем пару штук? Позырь, как берут! Я в общагу на стену повешу, наши охереют, а потом мож продам! — вцепился в один из ковриков Ванька. Ажиотаж чрезвычайно заразен, у него горели глаза.
— Брат-на, только топтан. Десять штюк! — предупредил турок, энергично пакуя кому-то чувал.
— Вань, ты дурак? Мы ж культурные люди, а ты как с дерева слез, — оттащил его я.
— С автобуса, — хмуро поправил он, неохотно отпуская ковер. — Дык все же берут.
— И что? Думаешь, кончится прям? Дефицита тут нет, капитализм. К тому же в автобус с этим нас не возьмут. Он после обеда уходит, там места нет. Оглядимся, подумаем. Нам бы, чтобы меньше тащить.
— Ночуем? Дык дорого здесь. И жрать хочу. Счас бы спороть пару кюфтет… — пошевелил он ноздрями, учуяв дивный аромат шаурмы.
Мне и самому было от этого запаха дурно. Подойдя ближе, мы завороженно разглядывали вертел с дымящимся мясом у маленькой печки. Усач в белом колпаке виртуозно стриг поджаренную и сочную стружку в располовиненный румяный батон. Узкие длинные ножи ходили, как сабли — вжик-вжик, вжик-вжик…
— Годнота-то какая! — восхищенно сказал Ванька, глотая слюну.
— Пять баксов, возьмем? Одну на двоих? — предложил я, чувствуя, что голова начинает кружиться. Надо что-то сожрать.
— Чо? Ты сдурел? Это ж джинсы! А сколько они стоят у нас? — теперь уже он меня оттащил.
— Слушай, если всё пересчитывать в шмот, нам кирдык. Сдохнем, нахрен, от жадности с деньгами в руках.
— Не, вон чувак со жратвой. Их возьмем.
Турчонок нес на голове огромное блюдо с бутербродами — сыр, лук, яйцо. Два за доллар. Плюс в том, что булка очень большая и вкусная, почти что пирог.
Быстро умяв их, воспряли духом. На почти сытую голову и мысли другие. Для начала бы найти где-то номер. Если впрямь дорого, то лучше бы прямо сегодня уехать.
Балканбазар покидали с опаской. С ним всё понятно, тут только ковры, а что будет там? Прямо напротив полицейский участок. Стоят в черной форме, пистолет, автомат без приклада. Хищные обводы крутых мотоциклов с мигалкой. Не забалуешь. У нас таких нет.
Эта улочка уже с запчастями. Колеса, литые диски, громкие бренды. Как поняли, тут группируются по виду товара, десятки однотипных магазинов подряд. Отелей полно, я привычно выбираю из них самый страшный. Там наверняка будет дешевле, а нам всё равно на чем спать.
— Эй, дрюг! — остановил нас громкий голос. — Сигарет-мальборо есть?
Оглядываемся. Перед нами пара крайне подозрительных на вид басурман. Караулят на выходе, значит, это их хлеб.
— Есть, — киваю. Стоило ждать. — Десять баксов блок.
— Вах! На! — сует десятку.
Проверяю деньги, отдаю блок, жду суеты. Скорей всего, будет. А может и нет. Кто их тут разберет. Если что, полиция рядом. Лишь за угол зайти.
Поворачиваемся, делаем несколько шагов и снова крик в спину:
— Эй, товарищ!
— Ну чего тебе, дрюг? — передразниваю я афериста.
— На! Не нужна! — сует блок обратно, требовательно тянет ладонь за десяткой, которую только что дал.
— В жопу себе его запихай! — дерзко улыбаюсь ему. Об этом разводе рассказали в Бургасе. Блок другой, уже с мусором. Мой унесли.
— Эй, щто? — делая удивленные глаза, возмущается он.
— Сам знаешь что. Полицию позовем?
— Ала-ала… — поднимает к небу ладони.
Разворачиваемся, снова идем, но уже в напряжении. Не прокатило, найдет еще дурачков. Отель рядом, дойдем, если что.
За спиной снова топот. Не угомонится никак.
— На! — опять сует блок.
— Там бумага.
— Эй, нет! Так зачем говорищь, а? На, смотри!
Разрывает обертку, показывает внутри целые пачки. Уже, ясно, мой. Товарный вид потерян, но что, драться теперь?
Молча отдаю десятку, беру блок. Тут его территория, проблемы нам не нужны. Не кинул и ладно, сдам и так, у нас еще три.
Раздраженно бормоча, кидалы удаляются, и мы с облегчением заходим в отель. Темный и старый, восемь баксов за номер, терпимо даже для нас. На этот раз Ванька не стал переводить на рубли. Третий этаж, окно даже есть. Жаль, моря не видно, выходит на стену с большой рекламой по-русски: «Наташа-Автозапчасти». Под ней почему-то фото девушки в черных чулках.
Две кровати, тумбочка, на удивление чисто. На подоконнике с той стороны вопросительно смотрит жирная, наглая чайка. Но еды нет, сами жрать страсть как хотим. Бутерброд облегчил чувство голода только на время. Таких бы пять в самый раз.
Но нам не терпится посмотреть на Стамбул. Проспали сурками, не увидели город. И ладно бы спал…
Бросаем вещи, кидаем три блока сигарет в опустевший рюкзак и торопливо спускаемся. Сначала дела, еда подождет.
Берем в холле карту, благо бесплатно. Там отмечена точка, где мы, а где же базар?
— Гранд-базар? Биг базар! — тычу пальцем в карту, улыбаясь, широко развожу руки. — Биг? Вери биг!
— Джинся, куртка, что надо? Всё принесут, я позвонить! — столь же широко улыбается смуглый парень за стойкой. Они тут все по-русски, что ль говорят? Вот прохиндей.
— Ноу, сенк! — я тащу Ваньку к дверям. Посредник не нужен. Чай не варвары, всё сами найдем.
Улочка узкая и не сказать чтобы чистая. Но воздух здесь свежий, чувствуется, что рядом море. Если верить карте, буквально уже за углом. В квартале автозапчастей делать нам нечего. Грезятся бесчисленные лавки, наполненные горой сокровищ, которые купим здесь за бесценок. Осталось их только найти.
Пройдя сто метров, вышли на широкий проспект. Макдональдс, витрины-витрины, справа мост с железной дорогой и синяя полоса моря за ним. И толпы, толпы людей! Если на Балканбазаре казалось, что их очень много, то здесь вообще был завал. Тележки с наваленными чувалами тут повсюду. Почти что-то вез и тащил. Словно большой муравейник, где в отличие от нас, каждый знал свое место и роль.
И куда же идти?
Слегка оглушенные этой активностью, робко перешли через проспект. Магазинов тут тьма, но с какого начать? Наверное, что-то мужское для нас проще всего. Зазывалы работали, но довольно тактично, за руки никто не хватал. Большие витрины и роскошные манекены пугали. Дешевого товара, как мы считали, там быть не могло. Гораздо привычнее лавки, базар, но здесь всё не так.
Поддавшись на уговоры, сходили посмотреть на джинсовые куртки, которые изначально хотели здесь брать. Цены хорошие, подъем в два раза, но может, найдем что-то еще? Спешить тут нельзя, обойдем всё, что есть.
Как оказалось, план слишком смел. Торговые кварталы огромны. Аксарай перешел в Лалели, Беязит, а там Султан-Ахмет, Эйменюнь, куда вообще не дошли. Ходить тут можно почти бесконечно, цены плюс-минус примерно одни. Без разницы, насколько большой или маленький был магазин. Есть те, кто давал на пару долларов меньше, но просили капору — залог. Товар обещали привезти вечером или на следующий день. Наслушавшись бывалых бургасских коллег, мы знали, что нас могут кинуть, и везде подозревали развод. Если уж брать, то взять с собой сразу. Риск слишком большой.