Савватеев Ю. А. Город Пудож и онежские петроглифы // Историко-культурные традиции малых городов Русского Севера: Материалы региональной научной конференции (7–9 сентября 2006 г.). Петрозаводск, 2006. C. 14–33.
Шайжин Н. С. Старая Пудога с XIV по XVIII век: Историко-бытовой очерк. Петрозаводск, 1906.
Кораблев Н. А. Пудож: Историко-экономический очерк о городе и районе. Петрозаводск: Карелия, 1983.
Пулькин М. В. Самосожжения старообрядцев (середина XVII – XIX в.). М.: Ун-т Дмитрия Пожарского, 2013.
Костин А. Г. Книга рекордов Пудожа. Пудож, 2006.
Пименов В. В., Эпштейн Е. М. Русские исследователи Карелии (XVIII в.): Очерки. Петрозаводск: Гос. изд. КАССР, 1958.
Кораблев Н. А. Пудожье – древний край за Онежским озером // Север. 2010. № 3–4. С. 152–163.
Из Пудожа (письмо в редакцию Олонецких губернских ведомостей) // Олонецкие губернские ведомости. 1869. № 56. С. 544–545.
Журавлев Ф. Пудож // Олонецкие губернские ведомости. 1864. № 24. С. 138.
Архив Русского географического общества. Ф. 25. Оп. 1. № 30 (Георгиевский И. Этнографические сведения Олонецкой губернии о городе Пудоже с принадлежащими оному окрестными селениями).
Памятная книжка Олонецкой губернии на 1868–1869 гг. Петрозаводск, 1869. С. 193.
Троицкая ярмарка в городе Пудоже. Олонецкие губернские ведомости. 1888. № 53. С. 508.
Харузина В. Н. На Севере: (Путевые воспоминания). М., 1890.
Проводы новобранцев из Пудожа // Олонецкие губернские ведомости. 1878. № 96. С. 1158.
Пудож // Олонецкие губернские ведомости. 1889. № 75. С. 789.
Спектакль в г. Пудож // Олонецкие губернские ведомости. 1890. № 32. С. 313.
Киселева О. А. Крестьянство Пудожского уезда и земельный вопрос в годы Гражданской войны // Историко-культурные традиции малых городов Русского Севера: Материалы региональной научной конференции (7–9 сентября 2006 г.). С. 244–251.
Бюллетень Карельского Областного Комитета ВКП(б). 1931. № 7–8. С. 1.
Бюллетень Карельского Областного Комитета ВКП(б). 1933. № 1. С. 8.
Трубин А. Впервые сталинские расстрелы в Карелии подтвердились 25 лет назад под Пудожем // Московский комсомолец. 2015. 30 октября.
Нилов Е. Г. Пудож: повседневная жизнь прифронтового города. 1941–1944 гг. // Историко-культурные традиции малых городов Русского Севера: Материалы региональной научной конференции (7–9 сентября 2006 г.). С. 306–316.
ЧЕТЫРЕ КОНЦА КИТАЙКИ СИНЕЙ (ЛАЛЬСК)
По прямой от Москвы до Лальска около восьмисот километров, но это если по прямой, по которой до него не доехать. Если же по железной дороге, то куда больше тысячи. Удобнее всего сначала до Нижнего, а потом из Нижнего на воркутинском поезде до станции Луза, а уж от Лузы до Лальска всего три десятка километров, но автобус их проходит часа за два с остановками. На такси быстрее, но тоже не меньше часа, потому как дорога до Лальска грунтовая, разбитая лесовозами, осенью и весной вообще почти непроходимая, а зимой хоть и проходимая, но похожа на обледенелую стиральную доску, и ехать по ней надо, осторожно переставляя колеса. Аварии, как рассказал мне словоохотливый таксист из Лузы, случаются часто. Недавно вот автобус перевернулся, были жертвы… Он о многом еще рассказывал – о том, что самые высокие заработки в районе на лесоповале, но это всего несколько месяцев в году, да и не всем везет устроиться на такую работу, о том, что большая часть тех, кто работает здесь, вкалывают без продыху на лесопилках, что уезжают на Север и в Сибирь добывать нефть и газ, что половина района «сидит на стакане»…
По уму-то надо бы расстояние до Лальска считать не от Москвы, а от Новгорода, но не Нижнего, а Великого, потому как Лальск основали беглые новгородцы в 1570 году, аккурат в тот самый год, когда Иван Грозный со своим опричным войском устроил в Новгороде такой погром, что некоторые из новгородцев, опасаясь за свою жизнь, решили бежать от греха подальше из города. В 1765 году эти события священник Устюжского Успенского собора Лев Вологдин в «Летописце о великом граде Устюге» описывал так: «…А когда грозный царь Иван Васильевич казнил новгородцев и своих изменников, будучи сам своею особою в Новеграде, тогда нецыи от граждан совещавшееся, усоветовали тайно избежати из Новаграда и вселитися в пусте месте, иде же бог наставит, и тем свободитися царскаго гнева. И тако, оставившее жительство свое Великий Новград, странствовали по лесам, пустыням и непроходимым местам дотоле, донеле же достигли богом наставляеми реки Лалы, в пустом месте течение свое продолжающей, от Устюга на Сибирь в разстоянии 80 верст, и ту поселилися. Пребывающим же им на том месте, начали размножатися и нарекошася по имени реки Лалы лалечана»… Выходит, что не нагрянь из Москвы Иван Васильевич со своими опричниками, Лальска и не было бы. Мда… Как ни крути, а расстояние надо считать и от Москвы тоже.
Бог наставил будущих основателей Лальска пройти, проехать и проплыть от Новгорода больше тысячи верст на северо-восток. В те времена лесов, пустынь и непроходимых мест было более чем достаточно, и потому шесть десятков человек с чадами и домочадцами, со всеми своими ендовами, братинами, запасными валенками, онучами, меховыми рукавицами, нагольными тулупами, наборами рыболовных крючков, рогатинами и капканами на медведей сумели уйти от ищеек царского правительства и добраться до реки Лалы. Правда, насчет пустого места летописец ошибался. В Лальской округе к моменту появления новгородских беженцев уже существовало, еще с начала шестнадцатого века, около десятка деревень.
Кроме деревень со славянскими поселенцами в тех местах обитали еще и племена чуди, которые пришлым воинственным новгородцам были совсем не рады. Чудь можно понять. Живешь ты в этих местах десятки и даже сотни лет, ловишь рыбу, охотишься, а тут приходят совершенно посторонние люди, норовят обложить тебя данью и обратить в христианство. Поневоле и станешь на них нападать. Правда, нападения эти успеха не имели, и мало-помалу чудь отступала все дальше и дальше на восток к Уралу и в Сибирь.
Дотошные краеведы выяснили, что фамилии первых жителей Лальска, который тогда еще и Лальском-то не назывался, в большинстве своем совпадали с фамилиями жителей окрестных славянских поселений, а не с фамилиями, которые были в те времена у жителей Новгорода. Скорее всего, на том месте, где возник Лальск, уже существовало какое-то пусть и небольшое поселение, но… мы не будем копать в этом месте. У нас есть красивая и, как говорит большинство историков, правдивая легенда. Тем более что упоминается она не в одной, не в двух, а в четырех устюжских летописях. Нам этой легенды для рассказа о Лальске более чем достаточно.
Кстати, о названии. Городок, основанный на высоком берегу Лалы за три версты от впадения ее в реку Лузу, поначалу назывался неблагозвучно – Ботище. Происходит это название от древнерусского «ботение», что означает «насыщение, наполнение водой». Стояло поселение у впадения совсем уже мелкой речки Бучихи в небольшую Лалу. Впервые Лальск описан в приправочных книгах дозора Василия Самарина по Сольвычегодскому посаду и уезду за 1620 год: «…В Лальской же волости на реке на Лале на осыпи бывал городок Ботище ниже Николскаго погосту на берегу, а в осыпи церковь Михаила Архангела вверх шатровой ставят ново мирские люди Лальскою волостью, а дворов в осыпи нет, а поставлен острог около Николскаго Лальскаго погосту по реке по Лале по берегу вверх от осыпи, а из острогу трои ворота проезжие да 8 башен глухих, а в остроге государев казенный погреб, а на нем амбар кругом у амбару тын стоячий вострой на иглах, а в нем за замком и за печатью у острожных приказщиков у Овдейки Паламошнова с товарищи государева казна: 12 пищалей затинных, а к ним 1000 ядер железных, да 20 рушниц57 да обломок рушницы да в 3-х бочках 11 пуд зелья пищального да в станках и усечках и в пульках 7 пуд свинцу, да 30 стрел, да 10 прапоров зенденных58 розными цветы да 300 лыж…»
Должно быть, это было красивое зрелище: стрельцы на лыжах, вооруженные легкими рушницами и тяжеленными затинными пищалями, с развевающимися перед строем разноцветными шелковыми флагами… Вот только зачем гарнизону этого крошечного острога нужно было десять разноцветных шелковых флагов – ума не приложу.
Правда, к середине семнадцатого века в приправочных книгах Ивана Благого и подьячего Василия Архипова за 1645 год читаем: «…острог весь подгнил, только стоят ворота до башни да и те все ветхи и развалились», но это еще только через четверть века будет, не раньше.
На самом деле Лальский острог был не таким уж и маленьким – в нем было трое проезжих ворот – Никольские, Покровские и Устюжские – и восемь глухих башен. И все эти башни, пищали, рушницы, тысяча ядер, пуды свинца, стрелы, пищальное зелье – все это было совсем не лишней предосторожностью. Смута к тому времени официально лет семь как закончилась, но смутьяны в окрестных лесах еще долго не переводились. Прямых свидетельств того, что жители Лальска, или лалетяне, как их тогда называли, принимали участие в боевых действиях, не имеется. Приходили ли к ним воровские шайки поляков, литовцев и казаков, доподлинно неизвестно, но в 1625 году владельцы деревень, расположенных всего в двух верстах от Лальска, заявили переписчикам о том, что купчие на их земли «пропали в приход казанских татар».
Внутри острога был стандартный по тем временам набор: две церкви, арсенал с оружием, тюрьма, государев кабацкий двор и таможенная изба, в которой собирали налоги со всех торгующих. Нестандартным было то, что дома лальского посада были не разбросаны как попало вокруг острога, а выстроены по улицам: Калининой, Запольской, Кабацкой и Гулыне. Самая длинная называлась Большой. Она и сейчас самая длинная, только называется улицей Ленина.