Деятельность СКГ, первоначально насчитывающей не более двух десятков сотрудников, развивалась в следующих направлениях. Во-первых, продолжилась работа по ЮХН. Хотя это стало своего рода моральной компенсацией за разгром 1953 года, бесперспективность данной тематики на новом этапе развития техники была достаточно очевидна и для самого В.Н. Челомея. Тем не менее решением Совета министров от 19 мая 1954 года смоленскому заводу № 475 поручалось выпустить сотню ЮХН. Через полгода распоряжением от 3 ноября заданное число было сокращено до пятидесяти.
При этом вновь изготовленные самолёты-снаряды были несколько модернизированы специалистами СКГ в сравнении с ранее испытанными образцами. Замена пневматического автопилота АП-56 на электрический АП-66 позволяла улучшить точность попаданий. Использование предназначенного для «Сопки» стартового двигателя ПРД-15 взамен стартовика СД-ЮХН сокращало длину направляющих пусковой установки с 30 до 11 метров, а затем и до 8 метров.
Во-вторых, велись проектно-конструкторские проработки по новому сверхзвуковому самолёту-снаряду, проектирование которого началось ещё на 51-м заводе. В новую машину закладывалась совершенно иная идеология в сравнении с ЮХН и другими вариациями на тему «Фау-1», создававшимися в условиях превалирования экономики над техникой. Первые самолёты-снаряды предназначались для массового применения и потому должны были быть предельно дешёвыми. Этим, в частности, определялось и наличие упрощённого пульсирующего воздушно-реактивного двигателя.
К сентябрю 1954 года в СКГ Челомея было уже шесть конструкторских бригад общей численностью 50 человек. К концу года её коллектив разросся до 200 человек, в том числе 80 конструкторов. Позднее к Челомею вернулись ранее покинувшие его (после закрытия работ на 51-м заводе) специалисты В.С. Авдуевский[28], В.В. Сачков, С.Л. Попок, А.А. Тавризов.
…Так вспоминал события тех лет один из ветеранов, в прошлом ведущий конструктор ОКБ-52 Ю.Н. Шкроб:
«Я был, по порядку поступления, 62-й сотрудник, начиная с первого — профессора Владимира Николаевича Челомея.
Его я ещё не видел. Фирма занимала несколько комнат на авиамоторном заводе в подмосковном Тушине. Кабинет главного конструктора — в нём с трудом умещались маленький письменный стол и два стула — отделялся от комнаты, где работал я, шкафом. Это не удивляло: вся наша тогдашняя жизнь протекала в тесноте. Скажем, чтобы пройти к моему столу, надо было поднять с мест четверых. Это ещё хорошо: столы были не у всех. Так теперь никто работать не станет, но тогда мы себе не представляли иного» [160].
Вообще среди сотрудников В.Н. Челомея, несмотря на жёсткость его характера, была низкая текучесть кадров, что является весомой и ценной характеристикой любого организатора. Из восьми его первых дипломников семеро вернулись к нему после институт и работали с ним долгие годы. Практически с первых шагов работали с ним В.С. Авдуевский, Ф.А. Вершков, И.К. Денисов, А.Г. Жамалетдинов, О.И. Зубкова, К.А. Иншаков, А.И. Коровкин, В.В. Крылов, Ю.С. Куликов, М.И. Лифшиц, А.Н. Маврин, С.Л. Попок[29], С.Б. Пузрин, А.Н. Русинов, В.В. Сачков, А.А. Тавризов, Ю.Н. Шкроб и другие. Он очень неохотно расставался со своими сотрудниками. Число тех, кто ушёл от него в министерство или даже на смежную работу, можно сосчитать на пальцах.
С другой стороны, низкая текучесть кадров может быть отнесена к высокой категории зарплаты, которая была установлена для ОКБ-52 как предприятия, занимавшегося самыми передовыми направлениями в наркомате, а затем в Министерстве авиационной промышленности. Ну а для молодёжи, воспитанной на книгах А. Толстого, А. Беляева, А. Гайдара, Л. Кассиля, Л. Гумилевского, на незыблемом сознании необходимости совершенствования оборонной мощи Родины, работа в авиации, а тем более в ракетостроении была высшей точкой приложения всех сил.
В 1955 году СКГ была преобразована в Государственное союзное опытно-конструкторское бюро № 52 (п/я 80). Владимиру Николаевичу министром авиационной промышленности П.В. Дементьевым было предложено подыскать для своего вновь созданного ОКБ новую площадь с целью дальнейшего расширения предприятия.
Вероятно, главную роль в подыскании новой площади, оказавшейся очень удачной, как и в строительстве нового предприятия, сыграл С.Л. Попок — заместитель, добрый приятель и надёжная опора В.Н. Челомея. Новое место было найдено к востоку от Москвы, в Реутове, совсем неподалёку (случайно ли?) от местоположения первого в Европе Аэродинамического институт в Кучине, одного из первых научно-исследовательских институтов России, основанного просвещённым миллионером, гидроаэродинамиком Д.П. Рябушинским в своём имении в 1904 году. Новая территория включила в свой состав Реутовский механический завод, переоснащавший тракторы в бульдозеры и выпускавший предметы ширпотреба, небольшое количество частных окрестных огородов и болотные пустоши.
С.Л. Попок, почти ровесник Владимира Николаевича, был одним из старейших его работников. В 1948 году он был приглашён В.Н. Челомеем на должность заместителя директора завода №51. Фактически не имевший высшего образования, окончивший Архангельский строительный техникум, он обладал колоссальными связями, работоспособностью, оригинальным и действенным организаторским талантом. Свои знания, связи и умение он направлял не на личное обогащение, а на службу людям, предприятию, значимость которого ему с товарищами удалось поднять до заоблачных высот. «Исключительно способным организатором», «высококвалифицированным технически грамотным специалистом» не раз называли его в служебных характеристиках.
«Его опыт профессионала и удивительные организаторские способности позволили В.Н. Челомею… возложить на С.Л. Попка непомерно большие обязанности, с которыми тот блестяще справлялся».
«Величайшая заслуга С.Л. Попка в строительстве и оснащении производственной и экспериментальной базы предприятия, в жилищном строительстве и создании инженерной инфраструктуры в г. Реутове…
В 1954–1983 гг., исполняя обязанности заместителя главного конструктора, он фактически осуществлял руководство несколькими направлениями деятельности предприятия: материально-техническим снабжением, строительством и ремонтом, работой всех систем жизнеобеспечения, социальным развитием и др. — пишут о С.Л. Попке в разделе «Во главе созидания» авторы комплексного труда, посвященного истории НПО машиностроения [131].
14 сентября 1955 года В.Н. Челомей подписал Приказ № 1 по Государственному союзному конструкторскому бюро № 52, который положил начало целому ряду выдающихся свершений в ракетно-космической технике.
Крылатые ракеты
Вскоре после окончания Второй мировой войны началась холодная война, появился новый, ещё более могущественный вероятный противник — США, обладающие с конца войны атомным оружием и имеющие планы его применения против СССР. При этом основная угроза нашей стране исходила со стороны Мирового океана. Следует подчеркнуть, что если на суше наша страна в военном отношении не уступала США и их союзникам по НАТО, то на море господство их было полное.
В начале 1946 года СССР располагал 54 боевыми надводными кораблями, 170 подводными лодками, в то время как США имели 615 больших надводных кораблей, в том числе 30 ударных авианосцев и 263 подводные лодки. Основу ударной мощи ВМС США составляли многоцелевые авианосцы.
США продолжили совершенствование своих ВМС. С 1952 года была принята программа строительства новых ударных авианосцев типа «Форрестол», а с 1958-го — атомных авианосцев. Эти новые авианосцы становились носителями штурмовиков с атомным оружием. Развивались также амфибийные силы, что указывало на агрессивный характер флота США и НАТО.
Советское военно-политическое руководство хорошо понимало, что основная угроза стране будет исходить со стороны океана, но осуществлять ускоренное строительство флота, сопоставимого по типам кораблей и их количеству с флотом США и НАТО, страна не имела возможности, она вынуждена была восстанавливать народное хозяйство, создавать новые отрасли промышленности.
Необходимо было найти направления, по которым следовало вести строительство флота, способного противостоять мощному надводному флоту вероятного противника. Для этого противостояния нашему флоту необходим был выход в Мировой океан. Этим требованиям в значительной мере отвечали атомные подводные лодки и боевые самолёты, вооружённые противокорабельными ракетами.
Вместе с тем в противовес окружавшим нашу страну ракетным базам перевооружение Военно-морского флота крылатыми ракетами позволяло наносить ответные удары по наземным целям, расположенным за много тысяч километров от границ СССР на побережье и в тылу противника, превращало его в важнейший стратегический фактор, что оказывало значительное, а порой и решающее влияние на планирование возможных военных операций. Удельный вес Военно-морского флота в системе Вооружённых сил страны чрезвычайно возрастал.
В.Н. Челомей знал, что разработку самолёта-снаряда «Комета», аналогичного 10Х и 16Х, вели П.Н. Куксенко и С.Л. Берия в СБ-1. Одним из элементов успеха этого проекта было использование при отработке и испытаниях системы «Комета» выдающихся лётчиков: С.Н. Анохина, В.Г. Павлова, Ахмет-Хана Султана, Ф.И. Бурцева. С.Н. Анохин и В.Г. Павлов именно за испытания системы «Комета» были удостоены званий Героев Советского Союза.
Да, да, великий лётчик-испытатель, заслуженный лётчик-испытатель СССР № 1 С.Н. Анохин получил звезду героя и Сталинскую премию 2-й степени именно за «Комету», а не за какие-то другие испытания одного из двухсот облётанных им типов летательных аппаратов. Хотя сам Сергей Николаевич всегда подчёркивал, что именно Ахмет-Хан Султан в первую очередь был достоин Золотой Звезды за проведённые за гранью риска испытания «Кометы». Ещё с конца 1940-х годов КБ Челомея пользовалось всё более ощутимой поддержкой флота. Особенно ощутимой стала эта поддержка после смерти И.В. Сталина, когда отказ от ранее предусмотренных планов военного кораблестроения потребовал сосредоточе