– Я не знаю.
– Вот именно. Ты не знаешь! Теперь даже я в этом сомневаюсь…
– Тогда зачем села в машину? Зачем поехала со мной по этому, чертовому, тоннелю? – шум мотора заставил пару притихнуть и прижаться к стене. Вдалеке пронесся фургон, на котором Дан и Берси совсем недавно привезли Ханну. Шепотом Айзек спросил, провожая головорезов взглядом. – Зачем, Ханна?
– Не знаю.
– Зачем? – переспросил Айзек. – Кем ты меня видишь? Почему пошла за мной?
– Тебя? Да кем ты себя возомнил, Айзек? Для меня ты маленький ребенок, Айзек! Раненый, обиженный. Мне было весело выхаживать твою больную душу! Я нянчилась с тобой, расталкивала тебя, чтобы ты не впал в отчаяние! А ты, оказывается, живчик! Их убили! – срывалась Ханна. – Хотя, тебе ведь плевать, что за тобой по пятам идет смерть!
– Нет. Не плевать.
– Еще как плевать. Мне сейчас кажется, что тебе это даже нравиться.
– Ты с ума сошла?
– Это ты сошел с ума! Какая цель может оправдать столько трупов?
– Да я из кожи вон лезу, лишь бы запустить эти, чертовы, реакторы! Чтобы они землю грели! Чтобы всем места и тепла хватило! Вот какая цель стоит столько жизней! Чтобы каждая башня была как Пан Оптикум, чтобы земля плодородная везде и у всех! И если ты хочешь уйти… сейчас самое время.
– Это правда? То, что ты сейчас сказал.
– Да. Системы того корабля мне подтвердили, что шанс есть.
– Шанс? Да ты больной!
Ханна толкнула Айзека в плечо и направилась обратно в машину. Сам же охотник продолжал смотреть за пустыней. В кромешной темноте тоннеля его было не видно, и он это знал. Он простоял час, потом другой. Парень решил оставить Ханну, чтобы она побыла со своими мыслями наедине. Попытка разговорить ее не увенчалась успехом, и теперь оставалось только ждать второго шанса.
– Задолбало… – Айзек плюнул на промерзшую землю и пошел в машину, отдохнуть перед длинной ночной дорогой. Его сильно беспокоил дальнейший путь, ведь с преследователями на хвосте вряд ли выйдет далеко уехать.
Открыв дверь машины, он почувствовал резкий запах алкоголя. Ханна сидела, допивая бутылку, что прихватил парень из повала.
– Будешь? – спросила девушка, болтая на дне бутылки остатки мутной жидкости. – А то одной все-таки скучно.
Айзек разозлился, глядя на эту картину. Он со всех сил пытался сдержать эту злобу. Ханна только что говорила о мертвых, а теперь сидит пьяная, как ни в чем не бывало. Парень взял бутылку, что тянула ему девушка и со всей силы зарядил в стену. Звон разлетелся по тоннелю и осколки переливаясь на свету упали на землю.
– Какой злой! Ты лучше бы таким злым был там. Там верху.
– Не собираюсь ничего слушать, пока ты в таком состоянии.
– Почему это?
– Потому что это неуважение к мертвым.
– Помянуть ребят это неуважение?
– Это не поминки. Ты напилась! – Айзек забрался на водительское сиденье и откинулся на спинке, в надежде вздремнуть. Перед глазами красовались следы дроби, что он оставил не так давно. Он смотрел на них и думал, как же близко он сам подбирался к смерти. Чтобы он делал, если бы она его настигла. Ответ – ничего. Он не мог представить, что же там, за порогом. В его мыслях это представлялось как бескрайняя темнота и пустота.
– Ты прав. Я не поминаю. Мне просто страшно, Айзек. Все, кто рядом с тобой – умирают. И я не исключение!
– Нет, такого не будет!
– Откуда ты знаешь? Вчера утром ты не мог представить, что тебя найдут и тут. А сегодня говоришь мне, что я не умру. Тебе не кажется, что это все вранье?
– Нет. Я сделаю все, чтобы этого не произошло. Даже ценой своей жизни.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Ханна протянула мизинец, глядя заплаканными глазами на Айзека. – Это клятва на мизинцах, Айзек. Этому меня учила мать. Пожми мой мизинец своим, и повтори клятву.
Парень протянул одинокий мизинец правой руки. – Клянусь. Я буду защищать тебя ценой своей жизни. Ты последний человек, который со мной остался.
– Что ж. Сойдет. А теперь давай обнимемся!
– Ну уж нет. Иди проспись и не пей много воды, ехать будем без остановок.
Ханна недовольно посмотрела на Айзека, потеряв всю свою серьезность. Она совсем забыла о своей грусти. Быстро и бесповоротно отвлекаясь на пьяные мысли, что манили ее в другой, более добрый мир.
– Айзек.
– Что?
– Расскажи мне всю свою историю. От начала и до конца. Я хочу снова в тебя поверить. Хочу понять, почему твоя жизнь дороже прочих? Потому, что ты живорожденный? Или по тому, что ты выжил?
Парень тяжело вздохнул и начал свой рассказ. С самого начала. С того момента, как его выкинули на холодные пустоши из теплого города. Рассказал все. Про все свои провалы. Про то как лишился пальца, и чуть не лишился глаза. Про людей, которых жалел, и про тех, о ком скорбел. Даже про то, под каким предлогом они смогли уехать из Ямы. Мельчайшие детали сменяли друг друга и на яркий, сияющий свет выезда опустилась тьма. Айзек глянул на свои часы.
– Пора. Едем?
Ханна взяла небольшую паузу, а после, с дрожью в голосе сказала. – Да.
Не включая фары, машина вылетела из тоннеля и помчалась на юг. Парень гнал, что было сил, лишь бы быстрее миновать открытое пространство и скрыться меж редких деревьев и холмов. Подальше от этого места. Дальше от любого другого места, в котором он бывал. Чем дальше в неизвестность, тем меньше шансов на поражение. Дан просил вернуться с победой. И Айзек планировал поступить именно так.
Мотор рычал, а парень выискивал в темноте преграды, которые стоило бы объехать, напрягая глаза. Он так и не успел вздремнуть, а вот Ханна уже заскучала и откинулась на своем сиденье. Долгая дорога вновь началась. Только теперь было достаточно топлива, чтобы без остановок сделать рывок до следующего поселения.
Машина мчалась в ночи, удаляясь от Ямы, Айзек хоть был подавлен, но расставив приоритеты понял, что скорбь нужно отложить как можно дальше. На потом. Сейчас было важно сохранить свою жизнь, но важнее всего –сохранить жизнь Ханны. Он обещал ей.
На следующий день, и на день после, Ханна хранила молчание. Она делала все, что делала обычно. Ела, пила, спала, даже вела машину. Вот только теперь она молчала. Солнце поднималось, а затем садилось вновь. В середине пути Айзек припарковал машину у кромки густого леса. Он залил топливо, бросив ржавую бочку на снег, и достал из багажника лук и три стрелы.
– Куда ты? – впервые за долгое время произнесла слова девушка.
– За едой. Все закончилось.
Парень, по своей старой привычке, пробирался через густо насаженный лес. Он приглядывался к корням деревьев, к буграм снега, к веткам. Он глядел глазами охотника на все, что было вокруг него. Перекинутый через грудь лук был легкий, не стеснял движения, и в деле был намного эффективнее оружия, что издает шум. Жаль только, что за него не выручить было средств на рынке, ведь винтовка была более смертоносной. Парня не останавливало столь примитивное средство охоты.
След. Мелкий, коротковатый зверек оставил следы совсем недавно. Свежие, даже ветром еще не занесло. Раз. Два. Три. Три точки опоры. Странный след, совсем не похож на шаг, в привычном его понимании. Айзек перебирал в голове все возможные варианты.
– Длинноухий, – прошептал парень, присев на корточки.
Медленно, стараясь не издавать ни звука парень побрел по следу, не вставая в полный рост. Черный плащ помогал сливаться с корой деревьев, и Айзек шел от дерева к дереву, останавливаясь, время от времени.
– Вот ты где, – в десятке метров рыл корни деревьев длинноухий серый зверек.
Парень медленно снял с себя лук и крепко взял его в левую руку. Тетива была настолько туго натянута, что парень приложил не малые усилия, чтобы согнуть локоть хотя бы под прямым углом. Он медленно тянул к себе древко, стараясь не скрипеть деревом, из которого было сделано его оружие. Глаз на стреле. Охотник задержал дыхание и замер, взяв поправку на падение стрелы. Зверь не почувствовал чужого присутствия и продолжал рыть снег. Ища пропитание, ушастый мог раскопать пол сотни корней за день. Не следы лап, так разрытые ямы привели бы охотника к нему. Рука начала затекать, а значит пора отпустить стрелу.
– Научи меня этому! – раздался голос из-за спины.
Айзек был всего в миге от того, чтобы поразить цель, но вместо этого аккуратно отпустил натяжение. Ушастый зверек уже скрылся за деревьями, моментально среагировав на появление Ханны. Охотник тяжело вздохнул.
– Ладно. Сначала я, потом ты. Смотри.
– Угу.
Парень вновь шел по следу того зверька, ожидая, когда тот расслабится. Шел долго, время от времени поглядывая на Ханну, которой такой способ перемещения был непривычен. Мягко кладя стопу на снег парень старался не шуметь, показывая Ханне как правильно нужно ступать. Девушка выдохлась уже через десять минут ходьбы, а зверя все не было. Шаг за шагом становилось все труднее, и Ханна стала чаще опираться на деревья, чтобы перевести дух. Айзек внезапно отвел руку, показав раскрытую ладонь и замер. Ханна замерла вместе с ним.
Айзек вдохнул и задержал дыхание, натягивая тетиву вновь. Секунда прицеливания и стрела со свистом улетела вдаль. Зверек хрустнул шкурой и упал замертво. Если бы на пути стрелы встретилось дерево, она бы пригвоздила тушку к нему.
– Поняла? – доставал стрелу из мертвого зверя Айзек. – Потренируйся на дереве.
– Ага! – Ханна взяла лук со стрелой и попыталась натянуть тетиву. Лук был настолько жестким, что получалось это с трудом.
Вернувшись к машине, Айзек принялся свежевать тушку, чтобы тут же приготовить мясо, ведь в пути такой возможности нет. Пока парень разводил костер, чтобы приготовить еду, Ханна упражнялась с луком. Она отправляла стрелу за стрелой в дерево, что было в десяти шагах от нее. И каждый раз, когда она промахивалась, девушка злобно фыркала и шла искать красное оперение в снегу. Давалось все это с трудом. Руки немели, пальцы стирались, а ноги начинали мерзнуть от постоянного топтания на промерзшей земле.