Парень оглядел окружение, посмотрел на свою зашитую в двух местах руку и бросил взгляд на простыни, что были натянуты до самого подбородка и перепачканы кровью с рвотой.
– Пиздец, – охрипшим голосом произнес Марк, но этого было достаточно, чтобы медсестра моментально забежала в палату.
– Живой! Ну хоть это радует, – начала хлопотать с трубками и бинтами молодая девушка, одетая во все белое.
– Где мой брат?
Занавеска между койками отодвинулась резким движением руки. – Да тут я, тут.
Уиллис лежал на соседней кровати, подсунув под себя кучу подушек и читая какую-то книгу. Выглядел он намного лучше своего младшего брата. Марк с облегчением вздохнул. Девушка задернула занавеску обратно и начала скидывать перепачканные простыни. Марк провел здоровой рукой по лицу. Его не только побрили, нее еще и убрали грязную коросту со щеки. Рубец остался большой, ведь рассеченная плоть расползлась, наполнившись мусором. Теперь еще одним боевым шрамом больше.
Марк лежал, поглощая рукой питательную жидкость и анализировал произошедшее с ним, и только теперь, когда он был в безопасности, он наконец-то понял, насколько близок был к смерти. Возьми он тогда карабин у брата – его бы прирезали. Сожри он хоть кусок мяса – обезглавили бы захватчики. Его сердце бешено колотилось, и на звуки аппарата вновь прибежала девушка, но только в этот раз, чтобы поставить обезболивающий укол.
Морфин подействовал быстро и тело начало отдаляться от юноши, растягиваясь в плоскости во все стороны. А через минуту Марк вновь спал. Тяжелый путь для него на сегодня был закончен. Миссия, хоть и с потерями, была выполнена, но это была забота старшего брата.
Глава 36
Дом, в котором тебе рады
Сколько бы Марк не пытался начать читать интересные книги, которыми в его семье наслаждался каждый, он лишь видел набор букв. Буквы расплывались, и парень погружался в свои мысли. Как только перечитывать одну и ту же страницу по несколько раз надоедало – Марк откладывал чтиво, в очередной раз осознавая, что это не его призвание.
Каждый день, пока он пролеживал больничную койку, о нем заботились как могли. Тут и швы сняли с прооперированной руки, а тут вновь обработали почти зажившую рану на затылке. Мази, таблетки, капельницы, безумным круговоротом носили парня изо дня в день. И потихоньку возвращаясь к привычной пище, Марк прокручивал в голове мысль о том, какой бы была его жизнь сейчас, попробуй он человеческое мясо.
Легкая каша, дорогая, но такая полезная. Уход за больным оплачивал город, так что Марк ни в чем себе не отказывал. Он ел, пил и спал, находясь в тепле и комфорте. Тут тебе и еду принесут, а вот тут поставят капельницу, по первости, даже утку ему носили. Ноги хоть и держали парня над землей, но слабость все никак не проходила. Сказывались долгие дни голодания. А вот про Уиллиса так сказать было нельзя.
Старший брат уже давно выписался, оставив свободной кровать рядом с Марком. Всего пара дней потребовалась, чтобы организм пришел в себя. Глядя на Уиллиса со стороны, трудно было сказать, что он точно так же, как и Марк голодал. Мышц почти не убавилось, а цвет кожи вернулся в норму всего за два дня. Хайле старший, уходя, похлопал Марка по плечу, сказав, что все проблемы с Оккером он уладит, к тому моменту, как парень окончательно поправиться.
Хоть все и знали, что Марк вернулся и лежит в больнице, но навестить его никто так и не пришел. Ни мать с отцом, ни Иннес, ни тем более Уиллис. Только и оставалось, что смотреть в окно на черно-серый город. Птицы летали от крыши к крыше, люди топали по снегу, шоркая штанами. Солнечный свет сменялся светом ламп. День ото дня здоровье все улучшалось, и Марк даже попробовал отжаться пару раз, чтобы выяснить, как долго ему возвращаться в свою привычную форму.
– Всего десять, – лежал на животе, покрывшись потом парень. – Столько времени впустую.
– Чем это ты тут занимаешься? – сказала молодая медсестра, что зашла в палату. – Сдурел? Рано тебе еще!
Марк отдышался и встал. – Да ладно Вам, я же немного.
– Ничего не знаю. Садись на койку. Будешь страдать своей ерундой, когда выйдешь отсюда, – девушка присела на кровать, рядом с Марком. – Задирай халат.
Марк послушно оголил грудь, исписанную шрамами, и девушка достала статоскоп. Она послушала его легкие, сердце. Послушала желудок. Парень повернулся спиной, и она проверила все в том же порядке. Прощупав мышцы и следы ушибов, она с подозрением сказала. – Вроде все… Как на собаке, прям.
– Это у меня от брата, – отшучивался Марк, понимая, что это так не работает.
– Это так не работает, – не поняв юмора ответила медсестра. – Ладно, все, вроде, хорошо. Завтра отправишься домой.
Марк, не сказать, что был этому рад, но все же улыбнулся девушке. В больнице было спокойно и тихо, чего не скажешь о доме, и уж тем более о работе. Там. За стенами больницы творилось настоящее сумасшествие, город, словно банка с мышами, кишил жизнью, представляя собой крепкий оплот надежности. А если смотреть еще дальше, то за городом был Ад. Марк, привыкший ко всему, никак не ожидал увидеть племя, что так жестоко обходится с пленными. Эти их Боги заставляли простых людей вытворять страшные вещи.
Да, Боги в любом из городов заставляли исполнять страшные вещи. Одни просили покаяться, другие убить, а третьи убиться самому. Люди испокон веков пытаются искупить чьи-то грехи, вот только никак не получается. И пока одни, под чутким присмотром кого-то свыше, пытаются жить, Марк, брошенный всеми – выживал.
Ночуя в последний раз в больнице, он все никак не мог уснуть, сожалея о том, что завтра ему придется вернуться к своим обязанностям. Ворочаясь в простынях, парень уже знал, куда он отправиться сначала. Месяц пролетел как один день, в безумной пляске. Иннес, наверное, уже заждалась. Брат, хоть и не навещал, но в день выписки, все же принес Марку его гражданскую одежду, а вместе с ней и кошелек.
– Марк Хайле. Давно не виделись, – говорил большой мужчина, сидя за столом в своем врачебном халате. – Смотри ка ты. Даже переносица затянулась.
– Да, ей не привыкать. Я уже много раз ломал так нос.
– Так вот еще один – может стать последним. Завязывай получать прямые удары в переносицу! Иначе она окажется внутри черепа. Понял меня?
– Еще как понял! Буду беречь нос.
– Ладно, снимай халат, осмотрю тебя и заполню бумаги.
– Пока не начали. Раз уж мы в военном госпитале, можно как-то поднять документы двухлетней давности? Голова иногда болит, я думаю, что причина в травме, полученной на задании.
– Так и не надо ничего поднимать. Я так тебе скажу. Повреждение головы влечет за собой образование оболочки в местах потрескавшейся кости черепа. Мозгу становится тесно, вот он и болит. Это я тебе и без бумаг могу сказать. Шрам-то остался о-го-го какой!
– А не вы меня принимали тогда?
– Нет. Но если хочешь – могу поспрашивать. Бумаг, скорее всего не осталось. Информация о бойцах конфиденциальна, даже родным не разглашают. А то мало ли, умер в бою, а записать придется простуду.
Марк смаковал это омерзительное слово «простуда», для него оно было страшнее любой войны. – Да нет. Не надо. Вполне сойдет за ответ. Так и долго у меня будут эти боли?
– Ну как повезет. Может пройдут через год, а может и не пройдут вовсе. Если один вариант, конечно…
– Какой?
– Трепанация.
– Нет спасибо.
– Ну тогда продолжим осмотр, – врач сунул в уши статоскоп.
Утренний осмотр не выявил тенденции организма к рецидиву. Истощение прошло, кожа вновь имела здоровый цвет, а раны уже почти не болели. Марк с тяжелым сердцем надевал свою обычную одежду. Тут он оказался с пустыми руками, а значит и уходить придется так же. Теперь надо самому готовить, мыться, прибирать постель. Столь короткий отдых был отличным способом отвлечься, но слишком уж быстро он прошел.
Марк вышел на морозный воздух, и посильнее натянул свою шапку. Тело все еще не вырабатывало достаточно тепла. На дворе был разгар дня, и, протискиваясь между прохожими, парень побрел к дому Иннес. За месяц в городе ничего не поменялось. Так же ходили серые люди, бегали чумазые дети. Собаки пробегали по улицам, рыская мордой в поисках еды. Птицы громко кричали, сидя на крышах домов и Марк понял, что он всего этого не замечал.
Тут слишком много жизни. Она была везде: в зашторенных окнах домов, в темных переулках, на набережной, полной крови. Люди шли по делам и совсем не замечали Марка, а он в свою очередь старался чаще закрывать глаза, понимая, что чувствует каждого человека вокруг. Словно в темноте пульсирует тусклый огонек, и чем сильнее концентрировался парень, тем больше огоньков загоралось в темноте его закрытых век.
И вновь подъезд, пропахший прелой мочой. Мусор, разбитые лестницы. Шум и крики из разных квартир, что через стены просачивался в общий коридор. Марк постучал в нужную дверь.
– Кто там? – раздался слабый глухой голос из-за двери.
– Это я, Марк. Открывай.
Дверь открыла не Иннес. Маленькая девушка держала на руках грудного ребенка, с испугом глядя на покрытое шрамами лицо парня. Ее голос дрожал, равно как и все тело. – Вы к кому?
– Иннес, я так понимаю, тут нет?
– Если вы о предыдущей съемщице, то ее нет. Я сняла эту комнату с мужем всего пару дней назад, – девушка сразу обозначила свою жизненную позицию. Марк болезненно улыбнулся. Хорошо, когда есть семья, которая заботится друг о друге. Марк оценил это и не стал никому мешать.
– Простите за беспокойство. Если она вдруг объявится, ну… за вещами, например. Скажите, что Марк ее искал.
– Да, конечно. – испуганно ответила девушка и закрыла перед парнем дверь. Замок щелкнул несколько раз, пытаясь спрятать новую хозяйку от этого мрачного окружения. Марк ухмылялся, понимая, насколько страшным он стал после сломанного носа и разрезанной щеки.
Сейчас, для простых обывателей, он был похож на заядлого пьяницу, что всю ночь дрался за бутылку с настойкой, получая глупые ссадины и ушибы. Никак не на ветерана, что так много сил пускает на защиту города. Медалей и орденов не выдавали. Даже на похоронах город не выказывал никаких почестей.