Громко посмеявшись Артем хлопнул Айзека по плечу. — Смотри: из тех, кто помнит Р-Вотер я и мой брат Алексей в самом здравом уме. Но остальных спускать со счетов не будем. Пока они были трезвые, рассказали все, что могло быть интересным. Ты готов выслушать, или сначала взбодришься и поболтаешь?
— Готов, — в легком недоумении протирал сонные глаза Айзек.
— Будет долго и емко, так что терпи, пацан. Начнем с того, что говор местного населения не сможет сказать: «Исаак», они назовут тебя «Айзек», так что не пугайся. Это заведено с давних времен, еще до этого проклятого похолодания. Вообще, речь, поначалу, будет казаться странной из-за их родного наречия, но ты привыкнешь. Еще из интересных фактов: Ред Вотер, с древнего языка переводиться как «Красная Вода», раздолбанный лед на побережье города всегда красный, так как там процветает промысел, по добыче морских зверей. В основном огромных. Гигантские корабли долбят лед, уходя еще дальше на север, а потом волокут мертвые туши к городу, где кранами их скидывают на верфь. Кровь течет в воду, окрашивая береговую линию в красный, ну вот отсюда и название.
— Это поселение большое?
— Это место уже и не назвать поселением! С каждым днем оно разрастается, и мощности по производству новых людей они собирают со всей округи. Иногда выкупая у более мелких городов, иногда просто находя в древних развалинах, а иногда просто воруя и отвоевывая, что редкость. Город большой, потеряешься — сто процентов, но там есть высокая башня, охренеть какой длинный шпиль, пронзающий небо. Я описывал его Юрию, и он сказал, что ты такое уже видел. Так вот вся движуха происходит около него. Там есть свое управление и люди, что следят за порядком. Я уже и не знаю, как выглядят их «порядчики», но, думаю, ты их увидишь. Вот они тебе и нужны, как только найдешь такого — обращайся к нему. Это из основного. По мелочи — там вкусное мясо морских животных, и, если твой старик расщедрится в дорогу, авось попробуешь. — складно говорил Артем, изредка попивая крепкую настойку. Старики сидели молча и лишь кивали в знак согласия. Долгий поучительный разговор продолжался очень долго. Старцы по очереди рассказывали свои небольшие истории, про то, как они бывали в удивительном городе, а Айзек, в свою очередь, сидел и думал, как правильно сформулировать свой вопрос.
— Почему, если там есть шпиль, то нет теплой земли, как в Пан Оптикуме? — поверг всех в шок юноша. Тишина внезапно навалилась на всех, и все уставились на мальчишку с задумчивым видом.
— Ну то древни боги, а то обычные люди! — чуть ли не хором сказали все, кроме Юрия, он вообще старался не встревать в разговор. — Ты бы лучше подумал, как добираться туда будешь, караванщики ведь денег попросят, а доставить человека — стоит дороже, чем вещицу.
— Кстати, да, — вновь заговорил Артем, явно догоняя своих товарищей по состоянию опьянения. — здесь есть один нюанс, караванщики любят сильных и крепких ребят, но я думаю мы сможем замолвить словечко за тебя. Ты вроде парень не промах, Юрия уж точно переплюнул.
— Да что ж ты грустный то сидишь? Давай веселее, это же так завораживает, первое дальнее путешествие! Столько всего нового и необычного! На! Пей! — Том протянул свой стакан Айзеку, и тот аккуратно глотнул. Всеми силами, пытаясь сдержать напиток во рту, парень проглотил его и окосел. Лицо сморщилось, как старый потат. Невозможность вздохнуть ртом нагнала на него панику. Старики смеялись, а Айзек, поначалу, и не понял даже, почему они пьют эту гадость. Лишь после нескольких подходов до него наконец дошло.
Мигом опьяневший Айзек с огромным удовольствием слушал своих старших товарищей, впитывая слово за словом о том чудном месте, которое ему предстоит посетить. Время от времени, поглядывая на такого же пьяного наставника, юноше становилось спокойно. Вот если бы всегда было так тепло и хорошо. Может и не пришлось бы никуда ехать, спасать кого-то. Заметно покраснев парень было потянулся за еще одной порцией, но тяжелая рука Артема, заведующего колбой с напитком остановила его. — Много не пей. — сказал тот, отодвинув кружку от парня.
Вся усталость прошедших дней улетучилась в мгновение ока, Айзек, некогда скромный и сдержанный в угоду воспитания, начал болтать со всеми стариками, рассказывая им о том, что видел, как завалил того огромного монстра, и что он увидал у Пан Оптикума, места, в которые даже местные не хотят соваться. Старики же в ответ рассказывали ему, как десятки поколений назад люди пытались силой забрать эти теплые места, но высоченные стены не оставляли и шанса, даруя непоколебимую защиту жителям этого благословенного кольца.
Разговоры длились долго, старики уже начали засыпать, и глядя на их беспомощность, Айзек заплакал. Сейчас, в порыве эмоций и чувств, ему стало обидно, что нет тут никаких будущих поколений, все эти люди стареют и умирают в одиночестве. Никто им даже не поможет в старости. Новые люди, что могли бы тут появиться, были призрачным шансом на спасение и процветание этих мест. И лишь представляя, как опустеет и замерзнет деревня, а ветряки остановятся навсегда, оттого что некому их обслуживать, Айзеку становилось страшно. За всех тех, кто сейчас тут: за Марию, за Юрия, за этих странных, болтливых стариков.
Айзек сидел с красным лицом и окосевшими глазами и думал: «А вот пропаду я, что с Юрием-то будет?». После чего парень встал, подошел к наставнику и обнял его. Скупая мужская слеза текла по щеке парня. Старики тут же захохотали, кто-то даже проснулся, а Юрий сидел с непоколебимым лицом, делая вид, что совсем не понимает того, что происходит.
— Ироды, довели пацана, несите его отсыпаться! — в перерывах между хохотом кричал Том, громко икая, то ли от алкоголя, то ли от смеха.
Мужчины с трудом оторвали рыдающего пацана от своего наставника и потащили в комнату, вспоминая добрым словом Артема, что вовремя остановил Айзека, от еще большего стыда, с которым он столкнется, уже только, когда выспится. Такие расслабленные бестолковые дни для Айзека были в новинку. Он никогда не позволял себе провести и пары часов с весельем, а потом беззаботно лечь спать. Частенько он ловил себя на мысли, что жизнь в Повале не так уж и трудна, и те грубые лица, что носят местные, нужны лишь для отвода глаз, чтобы не понабежало таких, как парень, навстречу легкой жизни и вечноцветущему потату. До каравана в Ред Вотер оставались лишь пара дней, и крепко уснув, юноша, кажется, начал мириться со своей судьбой.
Пара дней пролетели как за час, спешка, сборы, неимоверная куча наставлений. Кажется, что уже все в деревне знали о цели путешествия Айзека, выказывая ему поддержку. Кто-то принесет мешочек травы, кто-то мешочек потата. Мария собрала небольшой конверт с лекарствами, которые могут пригодиться ему в дороге. Обезболивающие, жаропонижающие, все, чем выхаживала она его, когда мальчик, будучи совсем слабым и мелким, болел. Вся одежда перед дальней дорогой была постирана и починена. Юрий лично занимался подготовкой снаряжения, поснимал лишние ремни, заштопал недавние дырки в плаще, так и не сказав про них Айзеку. В очередной раз перепроверил все, что могло быть порвано и истерто. Кромсая одну из серых накидок на утеплитель для куртки Айзека, Юрий удивлялся, насколько качественно и ладно сделана серая ткань. Вроде тонкая, а такая пушистая и теплая. Это позволяло избавиться от кучи слежавшегося пуха в утеплении штанов, сделав их чуточку легче и подвижнее, правда теперь придется подматывать к ним боты куда крепче, чтобы снег и ветер не залетали.
Родной дом Айзек так и не посетил, то ли оттого, что брать там было в дорогу особо нечего, то ли оттого, что сам был занят приготовлениями. В очередной раз, полируя свою маску от царапин и замутненности, он наблюдал, как Артем ковыряется в ветряках, сидя на спрессованном снегу, по новой скручивая провода на стыке с накопителем энергии. Люди в городке были заняты своими делами: чистили снег, налетевший на тропинки, протирали стеклянные крыши теплиц от сажи, выкладывали то, что могло бы пригодиться каравану. Тревога в сердце юноши росла с каждой минутой ожидания сигнала, о приближении торговцев. Айзек видел вереницу техники лишь издалека, редко приближаясь к ним. Юрий говорил, что если подойти к ним слишком близко, когда они мчатся через заснеженную пустыню, то могут и пристрелить. Никому неохота рисковать ценным грузом, намного проще ликвидировать угрозу и забыть себе. Именно поэтому Айзек всегда представлял их как кучу огромных мужиков, до зубов, вооруженных и готовых вести бой в любую минуту времени.
Когда на горизонте замаячили столбы черного дыма — приготовления были закончены, и все причастные уже переместились за пределы города, в место, куда обычно причаливает торговец. Айзек стоял и смотрел вдаль, как от вереницы машин отделяется одна и, высекая огромные клубы черной копоти, мчится прямо на них, разрезая снег острым клювом-ковшом. Чем ближе подбиралась машина, тем массивнее она становилась, и парень от удивления даже сделал пару шагов назад, где в спину его встретила рука Артема. — Не ссы, все нормально.
Огромные стальные гусеницы перемалывали снег, прессуя его чуть ли не до состояния льда. Кабина, по размерам, едва ли меньше дома, была облеплена листами брони, а окна завешаны сеткой поверх толстенного стекла, с прорезанной узкой бойницей посередине. Нос машины был увенчан клин-ковшом, закрепленным на цилиндрах гидравлического привода, позволяя ему менять свое положение над землей, не давая зарывать машину в резкие сугробы. Целая пачка прожекторов висела на черно-рыжей кабине, прямо над стеклом водителя, готовая выжигать кромешную темноту ночи. Все это дело гремело и тарахтело как самое настоящее движущееся землетрясение. За длинной кабиной, в которой судя по паре боковых окон, умещалось целое жилище, располагалась силовая установка, огромный, весь измазанный сажей и маслом двигатель ритмично стучал, и как только машина остановилась, мотор тряхнуло, и он остановился. Хоть Айзек и не видел, как эта гремящая штуковина передает силу на гусеницы машины, но он примерно представлял кучу валов, которые распределяют усилие на все приводные звезды тягача. И на ведущую гусеницу самой машины, и на треугольную рулевую гусеницу, и даже на гусеницу прицепа-цистерны, которая диаметром была выше человеческого роста, а длинной достигала десяти метров. Такая же черно-рыжая, как и кабина, бочка — с явными следами коррозии и подтеков маслянистой жидкости давила на снег сильнее, чем весь тягач впереди нее. То, что везли там, было невероятно тяжелым.