— Ну как повезет. Может пройдут через год, а может и не пройдут вовсе. Если один вариант, конечно…
— Какой?
— Трепанация.
— Нет спасибо.
— Ну тогда продолжим осмотр, — врач сунул в уши статоскоп.
Утренний осмотр не выявил тенденции организма к рецидиву. Истощение прошло, кожа вновь имела здоровый цвет, а раны уже почти не болели. Марк с тяжелым сердцем надевал свою обычную одежду. Тут он оказался с пустыми руками, а значит и уходить придется так же. Теперь надо самому готовить, мыться, прибирать постель. Столь короткий отдых был отличным способом отвлечься, но слишком уж быстро он прошел.
Марк вышел на морозный воздух, и посильнее натянул свою шапку. Тело все еще не вырабатывало достаточно тепла. На дворе был разгар дня, и, протискиваясь между прохожими, парень побрел к дому Иннес. За месяц в городе ничего не поменялось. Так же ходили серые люди, бегали чумазые дети. Собаки пробегали по улицам, рыская мордой в поисках еды. Птицы громко кричали, сидя на крышах домов и Марк понял, что он всего этого не замечал.
Тут слишком много жизни. Она была везде: в зашторенных окнах домов, в темных переулках, на набережной, полной крови. Люди шли по делам и совсем не замечали Марка, а он в свою очередь старался чаще закрывать глаза, понимая, что чувствует каждого человека вокруг. Словно в темноте пульсирует тусклый огонек, и чем сильнее концентрировался парень, тем больше огоньков загоралось в темноте его закрытых век.
И вновь подъезд, пропахший прелой мочой. Мусор, разбитые лестницы. Шум и крики из разных квартир, что через стены просачивался в общий коридор. Марк постучал в нужную дверь.
— Кто там? — раздался слабый глухой голос из-за двери.
— Это я, Марк. Открывай.
Дверь открыла не Иннес. Маленькая девушка держала на руках грудного ребенка, с испугом глядя на покрытое шрамами лицо парня. Ее голос дрожал, равно как и все тело. — Вы к кому?
— Иннес, я так понимаю, тут нет?
— Если вы о предыдущей съемщице, то ее нет. Я сняла эту комнату с мужем всего пару дней назад, — девушка сразу обозначила свою жизненную позицию. Марк болезненно улыбнулся. Хорошо, когда есть семья, которая заботится друг о друге. Марк оценил это и не стал никому мешать.
— Простите за беспокойство. Если она вдруг объявится, ну… за вещами, например. Скажите, что Марк ее искал.
— Да, конечно. — испуганно ответила девушка и закрыла перед парнем дверь. Замок щелкнул несколько раз, пытаясь спрятать новую хозяйку от этого мрачного окружения. Марк ухмылялся, понимая, насколько страшным он стал после сломанного носа и разрезанной щеки.
Сейчас, для простых обывателей, он был похож на заядлого пьяницу, что всю ночь дрался за бутылку с настойкой, получая глупые ссадины и ушибы. Никак не на ветерана, что так много сил пускает на защиту города. Медалей и орденов не выдавали. Даже на похоронах город не выказывал никаких почестей.
— Сбежала, все-таки… — бормотал Марк, потирая лоб ладонью. — Нашла же в себе смелость.
Слабая, хрупкая девушка, с искалеченной судьбой, и та смогла побороть себя и уйти. Побег не самый простой выход, но самый надежный. Бежать от жизни, которая тебе не нравиться, это правильно, но Марк оставался там, где должен был быть в этот момент. Чем ближе к городу он оказывался, тем сильнее становился с каждым днем. Сила нужна была ему, как воздух, и он отчаянно возвращался к своему брату, раз за разом, в поисках того, что сделает его лучше.
Сидя на скамейке, около высокой башни, что протыкала небо, он глядел на прохожих. Найти в себе желание вернуться домой было не просто, и он оттягивал этот момент как можно дольше, наслаждаясь подогретым, пахнущим гарью, воздухом, сидя в длинной тени шпиля. Парень разглядывал керамическую, отполированную поверхность башни, на которой были явные следы того, что кто-то пытался попасть внутрь. Жаль только, что безуспешно. Футеровка из плотно сложенных листов не осыпалась за долгие годы простоя, и это было удивительно.
Ни одного знакомого лица не прошло мимо. Город был очень большим, и шанс, хоть и был мал, но не равен нулю. Марк сидел уже несколько часов, и единственными, кто им заинтересовались — это порядчики. Но даже среди них он не смог увидеть знакомых, хотя раньше, по идее, служил с ними. Люди в броне спросили документы, на что Марк их любезно предоставил.
Новый, чистый паспорт, не потрепанный временем бережно хранился во внутреннем кармане куртки. Корка была выполнена в трех тусклых цветах, с символикой города. Голубой цвет преобладал, хотя он больше походил на серый, пытаясь обозначать чистое небо. Затем шел красный, уж он то был яркий, отдавая дань красным берегам. А затем черный, что значил сам город. Белая ломанная линия, что шла через градиент этих цветов показывала, какими неимоверными усилиями люди ломают толстый лед, в поисках жизни. Слишком просто было уместить весь смысл поселения на один клочок тканевой бумаги.
Документ вновь отправился в темный внутренний карман, и Марк понял, что пора идти домой. Он засиделся, встречая закат, и пусть небо было еще светлым — фонари уже зажглись. По пути он зашел перекусить в ресторанчике, пропитанном мотивами каких-то странных охотничьих тем, и проводя аналогии с собой заказал суп из морских животных. Морщась от странного запаха, парень уплетал невероятно острый и горячий ужин. Переходить с каши на такие блюда было рано, но Марк уж слишком сильно соскучился по этой еде, наслаждаясь каждой ложкой, что он опускал в бульон. Он ел и пил, наслаждаясь вкусами, которых так давно не чувствовал, и хоть желудок тут же начал болеть, Марк старался держать еду внутри, не давая ей выбраться наружу.
Дома было темно и, по обыкновению, грязно. Койки стояли не заправленными и, создавалось ощущение, что Уиллис так и не появлялся тут, предаваясь своим капитанским делам. Марк лег прямо в одежде, не включая свет. Он расчистил себе дорогу до кровати, распинав мусор, ни разу не задумавшись о том, что тут пора бы прибраться. Это была квартира брата, а значит, что эта забота тоже падает на его плечи. Уиллису, на самом деле, тоже было плевать. Он не стеснялся приводить подружек в такой гадюшник, а это, было бы единственным поводом заняться жилищем. Не задалось, и хлам в комнате только копился.
Стук в дверь вырвал Марка из сна, и в темноте, нарушаемой светом из окон, он открыл замок. На пороге стоял мальчишка, лет десяти, с красными от слез глазами. Он вытирал текущие сопли, но как только увидел, что дверь все-таки открыли, выпрямился и сильно шмыгнул, загоняя зеленую жижу в себя, чтобы казаться суровее.
Парень плюнул на куртку Марка, оставляя омерзительное стекающее пятно. — Это тебе за отца, ублюдок!
Испугавшись расправы за такое действие, мальчишка тут же убежал, оставив ошарашенного Марка наедине с плевком. Сразу было понятно, о чем говорит пацан, но Хайле ничего не мог с этим поделать.
— Твой отец знал, куда он идет… — шептал парень, еле сдерживая обиду. — Ничего не поделаешь.
Люди умирали в вылазках не часто, но бывали и вопиющие случаи. Марк вновь побывал в одном из них, и ему стало обидно, что, из-за кампаний главы города, семьи остаются без своих кормильцев. Достойная оплата заставляла крепких и выносливых мужчин проходить тяжелый отбор на службу, в непосредственном подчинении Оккеру. Но хорошие деньги просто так не платят. Мальчишка остался без отца, которого так любил и с этим ничего уже не поделать. Марк бормотал что то, про то, что хотел бы поменяться с отцом мальчика местами, но это была ложь. Марк никогда в жизни не обменял бы себя на кого-то другого. Даже на своего собственного брата.
— Хорошо, что не Уиллис ему попался, — думал Хайле, вытирая плевок с куртки. — Стоп. Как он вообще нашел это место?
Глава 36
Это никогда не закончится
— Какого черта по моему городу разгуливает какой-то ублюдок, и ты просто так оставляешь это дело болтаться? — слышался недовольный голос Оккера из-за закрытой двери. — Разберись с этим!
Марк стоял в коридоре, уже положив руку на ручку, в ожидании лучшего момента, чтобы войти внутрь. Голос главы города стих и парень толкнул дверь. За своим большим столом сидел Оккер, а перед ним стоял и Хайле старший. Бурное обсуждение стихло, и парень пошел внутрь.
— Где был? — резко обратился к Марку глава города.
— Отдыхал. Дома.
— Так какого черта ты не направился сразу сюда, после выписки?
— Были свои дела, думал день еще идет в счет реабилитации.
— Плохо думал. Садись, — Оккер ткнул пальцем на стул, что стоял у стола, а после перевел взгляд на Уиллиса. — Ты тоже садись.
— Вы сами то понимаете, что погибли восемнадцать человек? Знаете, какие потери были у восточной группы?
— Нет, — хором ответили братья.
— Ноль! Долбаный ноль! Какого черта у вас там произошло такого, что вы не смогли отступить, когда начался пиздец? Это я тебя спрашиваю! — Оккер кричал в сторону младшего из братьев.
— Все произошло слишком быстро. Нас окружили. Ситуацию усугубили ловушки, расставленные на земле.
— Блядь, один в один с братом. Сговорились?
— Никак нет, господин Оккер.
— Тогда рассказывай, что за поселение, какие люди, что нам, блядь, с ними делать?
Марк почесал голову, пытаясь понять, откуда начинать рассказ, ведь брат тоже, отчасти, должен был донести до Главы информацию. Но как только Оккер намекнул, что про плен и кормежку уже все знает, Марк расслабился и начал описывать город, максимально подробно и красочно. Все, что он успел увидеть — выложил в мельчайших деталях. Рассказал о людях и их странном обычае, о том, как их преследовали. Каким оружием пользуются.
— И как к ним подступиться? Ты же описываешь абсолютно беспроигрышную позицию для этих узкоглазых ублюдков. Как, нахрен, быть?
— Сжечь, — резко ответил Марк.
Оккер посмотрел испуганным взглядом на парня, а потом на его брата. Пара секунд размышлений и он уже громко смеялся, перевалившись через стол и хлопая Уиллиса по плечу. — Он стал таким же больным, как и ты. Ты, в кой то веки, был прав!