3. Страх был явно великоват по сравнению с реальной опасностью — ведь месяцами ничего не происходило — ну иногда пристанут парни, можно отговориться, а иногда они ещё и провожали, ну полезет пьяный — можно заорать, двинуть сумочкой, убежать, всё же город — не лес.
И как-то вечером, вместо попыток войти в благостную медитацию, девушка села у себя в комнате и сама вызвала этот страх.
- Ты кто?
- Страххх…
- Как ты ко мне приходишь?
- Ты сама меня зовёшь.
- Как это?
- Ты боишься, все боятся, я — везде.
Тут почувствовалась густая серая пелена, окутывающая весь город. Она плавала как сильный туман, сгущаясь в одних местах до черноты, светлея в других.
- Ты мой страх или общий?
- Я всех страх…
- Как сделать так, чтобы ты не приходил?
- Не зови меня, не бойся, и я не приду.
- Но все ведь боятся?
- Не все, но тех, кто не боится, я вижу плохо, они где-то далеко, их мало…
- Ты меня ешь? Ты берёшь мою энергию?
- Конечно, я всех ем… почти.
4. «Ну, этому конца не будет, — подумала девушка.- Можно научиться драться, хорошо бы, можно купить оружие, нет, это что то не то. Так страх отступит, но будет всегда сидеть внутри, всегда изменять состояние, чуть ситуация опаснее, он снова овладеет сознанием. А у кого его нет?»
Его нет у тех, кто много был под пулями, — они просто устали бояться, ещё у тех, кто совсем не напуган по жизни,- у них просто не было таких ситуаций, их что-то прикрывает с самого детства, а ещё у тех, кто хорошо знает законы, которые говорят, что без определённых нарушений нападений не бывает. Наверное, так и надо думать, но в это надо верить, полностью верить, а не чуть-чуть.
5. «Вот я иду по тёмным улицам и верю, верю, верю. Я спокойна, совсем спокойна. Вот я иду по другому городу, одна, по совсем незнакомым местам, по лесу.
По лесу — страшно! А чем он отличается, если защищают законы? Кабаны должны обойти, бандиты тоже. Даже если они есть в лесу — их всех ведут по жизни их силы (кабанов тоже), значит, уведут в сторону, или им не при¬дёт в голову лезть ко мне. А если придёт? Ну, помру, ну, съедят они меня, съедят, но бояться этого уже надоело! Они то может ещё не съедят, а вот страх уже сейчас ест, и давно.
А откуда я знаю, что мне надо отработать страх? Ведь многие живут с ним, боятся, в чём то побеждают страх, опять пугаются и живут дальше, так и умирают от спокойной старости, страх вовсе не отработав. Откуда я знаю, что я вообще могу его отработать и что это — надо? Вот знаю, и всё! Откуда то сверху оно идёт — это знание, оно капает на мозги и капает. Может это душа требует, может — высшие силы, но ведь есть же во мне внутренняя уверенность в том, что страх убрать можно и нужно, причём — начисто. А у кого такой уверенности нет? А у них квартира рядом с метро, и в лес они без мужа не ездят. Ну и ладненько, а я буду закладывать своё бесстрашие в подсознание».
6. Закладка прошла успешно — наша героиня придумала кучу ситуаций в городах, лесах, деревнях и т.д. Везде она была безупречно бесстрашной, смелой и верила, что всё будет хорошо.
7. На следующий день возвращаться вечером было легко, и ещё два дня легко, а потом «пошли ситуации». На четвёртый раз кто-то пристал, где-то вдалеке драка, и на пятый — бесстрашия поубавилось, снова липкие тёмные хлопья окутали поле, вкус вечерней медитации был испорчен. Девушка снова закладывала в подсознание, что она ничего не боится, но все же боялась, меньше, но боялась. Через неделю она поняла, что чего то не хватает, недостаёт ещё какой-то силы, чтобы пройти ситуацию правильно.
Тогда случился сон. Во сне она сидела в каком-то тёмном подвале, на руках был маленький ребёнок, а в ночном городе шла бомбёжка. Она знала, что город через час будет захвачен, что надо уходить быстро, бежать на окраину, в лес, но ноги приросли к полу. В окошко были видны вспышки от взрывов, иногда пробегали люди, кто-то кричал, падал, и это был тупик, серьёзный тупик. Её напряжение росло, росло, страх стал переходить в ярость, в конце концов, собрав волю, она выскочила и побежала, спотыкаясь, падая, но побежала, уже забыв о страхе и думая только о спасительной окраине.
Проснувшись, она долго приходила в себя, сон был уж очень реальный. На следующий вечер, выйдя из метро, она почувствовала, что что-то внутри изменилось. По-прежнему было страшновато, но она шла твёрдо, быстро, проснувшаяся воля гнала её вперёд, снизу эту волю подхлёстывала та самая ярость, но не так ярко, как под бомбами.
Она боялась и не боялась одновременно, страх шевелился внутри живота, но липкие хлопья не могли сгуститься вокруг, воля разрывала их и одновременно давила страх, забивала его, выжигала внутри.
Так продолжалось ещё несколько месяцев, были разные ситуации, страх снова вылезал, но он был уже сломлен, не мог захватить голову и всё поле.
А спокойное бесстрашие пришло потом — через год. Кстати, это был большой, но только один страх, а другие — остаться без денег, потерять любимого человека, ещё ждали своего времени.
Гордыня
1. У одной дамы заболела шея. Она общалась в компании, с новыми знакомыми, и подсознательно сравнивала себя и своего мужа с другими парами. Ей казалось, что другие дамы слишком много «из себя строят», особенно когда пытаются поучать её мужа. В общем, всё так и было, но шея то заболела у неё. Ей было понятно, что дело в гордыне, но раньше шея не болела при аналогичных реакциях, а теперь вдруг заболела. Обычное извинение в астрале немного ослабило боль, но не убрало её полностью, а потом боль ос-талась в теле и стала серьёзно угрожать всему здоровью. Надо было менять что-то глубокое.
Гордыню увидеть удалось — подсказали грамотные знакомые, она явно чувствовалась в медитации, да и вообще наша дама прекрасно знала, что у неё немалая гордыня. Выражалась она в почти постоянном лёгком чувстве превосходства над всеми, кто в чём-то был ниже, слабее. Частенько, когда женщине удавалось кому-то что-то доказать, она испытывала уже не лёгкое, а острое чувство торжества над кем-то.
Сказать честно, она стремилась к этому, специально создавая ситуации, в которых можно было доминировать над подругами, поучать сверху вниз, блистать наработками, знаниями и т.д. Короче говоря, когда ей удалось охватить сознанием сверху все проявления, которые требовалось убрать, у неё «волосы встали дыбом», поскольку это была почти вся она, почти весь смысл её человеческой жизни — стремиться торжествовать над другими. Это был её главный, любимый «вид спорта».
2. В астрале удалось почувствовать тонкую грибницу, которая пронизывала почти все чувства, проявления, большую часть состояний. Центр находился в сердце (в её случае). Грибница была живая, она пульсировала, впитывая очередную порцию энергии, она голодала, если энергия долго не поступала, и требовала, чтобы дама шла куда-то, делала что-то, доказывая себе и всем своё превосходство.
3. В словах законы гордыни выражались примерно так: «Я лучше, я — совершенство, я — идеал», но ещё глубже, ближе к корню грибницы, законы несколько менялись. Там чувствовалось «Кто лучше?!» Вся жизнь, на довольно глубоком уровне, окрашива-лась именно этим сравнением, и нашей героине трудно было даже представить свою жизнь с каким то другим смыслом. Она всегда искренне думала, что остальные люди — точно такие внутри, как она, и те из них, кто яростно бросался в бой, самоутверждался, казались ей нормальными, заслуживающими уважения сильными конкурентами. А другие — которые уклонялись от «ристалищ», представлялись слабаками, проигравшими, затёртыми куда-то вниз или просто недоумками.
4. Что ставить на замену — было сначала совсем непонятно. Чем жить, если не борьбой с другими существами за превосходство?
Но постепенно удалось изучить людей и обнаружить, что все живут по-разному. «Один любит семью и служит ей, другой — страстно собирает какие то несчастные марки и видит в этом великий смысл, третий обожает лазить по горам, с риском свернуть себе шею, четвёртый воспитывает детей и всё вкладывает в них».
Оказалось, что сердце может быть доверху наполнено совсем другими чувствами, весьма далёкими от гордыни: радостью, познанием, грустью, музыкой, алчностью, любо-вью, ненавистью — чем угодно и в любых причудливых сочетаниях.
Пришлось начинать учиться жить иначе — все доступные удовольствия, кроме гордыни. А новый закон формулировался примерно так: «Я есть, и всё. Я есть, и мне хорошо. Мне хорошо, и этого достаточно, потому что я уже есть».
5. Охватывая сознанием все ситуации, где надо было не просто вести себя, а чувствовать мир по-новому, дама фактически придумывала себе совершенно новую жизнь. Она перекрывала дыхание гордыне, чтобы та постепенно высыхала и старалась сильно погрузиться в новые удовольствия и чувства.
6. В подсознание закладывалось следующее: «Вот я утром встала, ах, какое солнышко! Пошла в душ, в зеркале что то сумбурное… стоп! Никаких — «я к вечеру оживу, накрашусь и им покажу!», только солнышко, только приятная тёплая вода в душе. Я пью чай, мне хорошо, чай вкусный-вкусный. Подошла одеваться к зеркалу… стоп! Никаких эффектных поворотов голо¬вы в меховом воротнике, никаких воображаемых глаз, которые это видят. Одевается какая-то женщина, спокойная, очень увлечённая какой-то книжкой. Ох, какая у меня книжка!
Выхожу из подъезда, походка как у монахини, а солнышко — восхитительное, а днём я съем вкусное пирожное в новом кафе, нет два пирожных, желе и хороший кофе — что угодно, только не выпендриваться, и ещё домой куплю пирожных.
Любые удовольствия для астрального тела, только не сравнивать никого, ничего, ни с кем и никогда.
Подруги на работе обсуждают мужчин, я сижу и молчу. Молчу, молчу, песенки пою, спросят — два слова в ответ, и солнышко, солнышко, песенки, книга, сериал, вечером с мужем — это самое. Это самое — это очень хорошо, даже очень приятно и даже тени сравнения с кем-то нет, а потом спать, спать, спать. Ух, как же это тяжело! Но надо учиться — тут иного выхода уже не будет».