Конфликт между Богом и «миром сим» начался до воплощения Сына Божия и не прекратился после Его смерти и воскресения. Задолго до пришествия Христа пророки предсказали, что Христос не будет принят Своим народом, что Он будет изгнан и предан смерти. Пророки обличали народ израильский и призывали его к покаянию, но он не послушал их голоса и встретил Христа всей силой своей ненависти и злобы. Народ израильский ожидал могущественного «князя мира сего», который освободит его от иноземного владычества, но увидел кроткого Царя Небесного — и отверг Его. Христос «пришел к своим, и свои Его не приняли» (Ин. 1:11).
Конфликт между Богом и миром продолжается и сегодня. И в наши дни беззаконный Ирод поднимает руку на сынов своего отечества и предает их смерти. И в наши дни льется кровь невинных, и никто, кажется, не в силах остановить кровопролитие. Но там, где нет мира, нет и Христа; там, где царствует смерть, нет места для Царства Божия; там, где неистовствует Ирод, не может царствовать Христос; там, где убивают детей, не может «жизнь жительствовать». И если Ирод одной рукой строит храм Богу, а другой продолжает совершать убийства младенцев, Бог не примет этого храма. И если он созидает царство Израильское, но одновременно изгоняет Христа в Египет, не устоит царство его.
Христос принес на землю мир, о котором возвестили ангелы: «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение» (Лк. 2:14). Слова эти — о том, что примирение между Богом и человеком, между небом и землей наступает тогда, когда люди готовы примириться между собою, когда на место вражды и войны приходит благоволение — добрая воля. Пока нет у людей воли к примирению и прекращению междоусобной брани, нет между ними места и для родившегося Христа.
Библейский Израиль — это символ Царства Божия; Египет — символ мирового зла. Противостояние Израиля и Египта проходит через все Священное Писание Ветхого Завета. Мы помним о прекрасном Иосифе, которого братья из зависти предали и продали в Египет. Но Бог возвысил его там, сделал «богом фараона», поставил над всей страной. И Иосиф стал спасителем для своих братьев, некогда предавших его… Помним мы и об исходе народа Божия из Египта, земли рабства, в Израиль — землю обетованную. Помним, как гнался фараон за евреями, чтобы погубить их, уничтожить, растоптать конями, раздавить колесницами. Но Господь провел Свой народ через море «по суху», а колесницы фараоновы погибли в пучине.
Все эти библейские рассказы пророчески и прообразовательно говорят об одном и том же — о Сыне Божием, Которого мир предает, продает, гонит и распинает, но Который восстает в силе, воскресает в славе. Борьба между правдой Божией и ложью мира сего продолжается. Но она закончится победой Христовой правды. «И сия есть победа, победившая мир, вера наша» (1 Ин. 5:4). Христианская вера, которая есть путь из Египта в Израиль, путь от смерти к воскресению, уже сейчас дана нам в залог будущей победы Царства Христова над царством «князя мира сего».
В масштабе всего мира победа Христа может совершиться только тогда, когда Христос вселится в сердце каждого человека. Преображение мира начинается с преображения человеческого сердца, в котором происходит мистическая встреча со Христом. Будем помнить о том, что с нас, принявших Христа как своего Спасителя, уверовавших в Него как Бога, начинается победа Христова над миром. Пусть не будет среди нас ни одного Ирода. Будем подобны ангелам, вышедшим навстречу Христу, волхвам, поклонившимся Ему, ангелам, воспевшим в Его честь небесную песнь — о мире на земле и о доброй воле между людьми.
1996
«Безумен муж рече: несть Бог». Неделя по Рождестве Христовом
Сегодня, в неделю по Рождестве Христовом, мы слышим евангельский рассказ о бегстве Иосифа и Пресвятой Девы с младенцем Иисусом в Египет (Мф. 1:18–25). В этом рассказе, помимо Иосифа, Марии и Иисуса, есть еще одно действующее лицо — царь Ирод. Именно от его гнева Святое Семейство бежало в Египет, именно он стал виновником гибели тысяч неповинных младенцев.
Первая мысль, которая пришла в голову Ироду, когда он услышал о рождении в Вифлееме Царя иудейского, — что этот Царь может покуситься на его власть. Чтобы избавиться от этой опасности, Ирод призывает умертвить всех младенцев от двух лет и ниже в Вифлееме и его окрестностях. Об этом в богослужебных текстах Православной Церкви говорится: «Безумен муж рече: несть Бог. Иже неистовства исполнився конечнаго, христоубийством недугует, разума же дерзостию отпад, ко убиению младенец неискусозлобных всего себе вооружи, и землю осквернив кровьми». Здесь указана главная причина безумия Ирода — для него «несть Бог».
Иначе говоря, вся жизнь этого человека проходила только в земной перспективе. Для него не существовало Бога, он не боялся Его, поэтому для достижения земных целей он не останавливался ни перед чем, даже перед страшным злодейством. Об Ироде известно, что он был человеком болезненно подозрительным, и эту подозрительность рождала и питала его страсть к власти. Он умертвил не только вифлеемских младенцев, но и многих преданных слуг и даже собственную жену и сыновей: всех их он подозревал в заговоре. Этот иудейский царек I века вошел в историю как безумец, который воле Божией противопоставил свои амбиции, свое стремление во что бы то ни стало удержаться на царском престоле.
Но вот мы видим другого человека, Иосифа. Евангелие говорит о нем очень мало. Когда он был уже обручен с Марией, внезапно обнаружилось, что «Она имеет во чреве от Духа Святого.
Иосиф же муж ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее». За этими двумя–тремя фразами евангелиста об Иосифе стоит личная драма человека. Несомненно, Иосиф был праведен. Но что мог подумать этот человек о своей жене — Той, Которую он, как говорится в богослужебных текстах, «: взял… от рук священников из храма» и от Которой ожидал лишь самого лучшего и светлого, и вдруг узнал, что Она беременна. Но во сне ему является ангел и говорит о Марии, что «родившееся в Ней есть от Духа Святого». И Иосиф тотчас перестраивает весь свой образ мыслей, весь свой образ жизни. С этого момента жизнь его целиком посвящена Марии и Младенцу, Который не его сын, но Сын Божий. И ради того, чтобы сохранить девство Марии, — ибо мы веруем, что Мария осталась Девой и в браке Своем, и мы исповедуем Ее приснодевство, — ради того, чтобы сохранить жизнь Младенца, Иосиф берет на себя роль главы семейства. Они бегут от гнева Ирода в Египет, и Иосиф охраняет и защищает Марию и Младенца. Позже, узнав о смерти нечестивого царя, они возвращаются в Иудею и поселяются в пределах вифлеемских.
Таким образом, в прочитанном евангельском отрывке перед нами два примера. Один человек живет без Бога, для него не существует ничего, кроме его эгоистичных устремлений и желания во что бы то ни стало удержать все, чем он в этом мире обладает. Другой человек готов отречься от всего и принести в жертву даже свою жизнь за Младенца Христа.
Священное Писание говорит нам, что у каждого из нас есть выбор: избрать путь жизни или путь смерти, путь верности Богу или путь отречения от Него. «Жизнь и смерть предложил я тебе, — говорится во Второзаконии, — благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое» (Втор. 30:19). Перед таким выбором иногда оказываются и целые народы.
Народ иудейский стоял перед лицом Христа. Он мог принять Его как своего Спасителя, а мог отвергнуть. И он отверг Его. Но и каждый конкретный человек, каждая душа человеческая часто стоит перед выбором, пожертвовать ли собою, посвятить ли себя Христу или жить так, будто Бога и вовсе не существует. Миллионы людей оказываются перед подобным выбором, и одни избирают жизнь, а другие смерть.
Скоро, в преддверии Великого поста мы услышим притчу Иисуса о Страшном суде, о том, как Господь отделяет «овец» от «козлищ» и одни наследуют Царство Божие, а другие — «геенну огненную». Будем помнить, что разделение на «овец» и «козлищ» происходит уже в земной жизни. Страшный суд начинается уже здесь. И выбор делаем мы сами. Не столько Господь будет определять, идти ли нам в жизнь в вечную или в муку вечную, сколько мы сами определяем свою судьбу, когда избираем жизнь или смерть, благословение или проклятие.
2000
Путь к Богу. Неделя перед Богоявлением
Закончился праздник Рождества Христова, приближается праздник Крещения Господня. В первые века это был один праздник — Богоявления, когда вспоминалось и рождение Спасителя, и выход Его на проповедь. Но к концу IV века Рождество и Крещение стали отмечаться раздельно.
Сегодня, находясь на перепутье между двумя праздниками, мы слышим начало Евангелия от Марка, где говорится об Иоанне Крестителе (Мк. 1:1–8), и конец Второго Послания к Тимофею, которое было написано апостолом Павлом незадолго до его мученической смерти (2 Тим. 4:1–8). Какая связь между этими чтениями? Думаю, та, что оба они говорят нам о вере в Бога как о пути. Вера — это путь, по которому мы идем к Богу, и путь, по которому Господь приходит к нам. Проповедь Евангелия началась со слов Иоанна Крестителя, обращенных к народу: «Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему». А апостол Павел говорит: «Я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил» (2 Тим. 4:67). Течение — значит бег; апостол использует здесь образ бегуна на дистанции, достигшего своей цели, выигравшего соревнование. Таким образом, мы слышим сегодня и о начале, и конце пути, и о том венце, который готовится каждому из тех, кто не споткнулся, не оступился на беговой дорожке духовной жизни, но достиг своей цели. А цель — это Сам Господь.
Началом христианской жизни, началом, которое мы должны полагать ежедневно, является покаяние. Слова Иоанна Предтечи: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 3:2) обращены к каждому из нас. Эти слова нужно понимать не в том смысле, что Царство Божие приблизилось хронологически, но в том смысле, что оно всегда рядом с нами, оно всегда готово придти и приходит к нам. Вопрос лишь в том, готовы ли мы прийти в Царство Божие, принять его в себя. Ведь за пределами Царства Божия останутся не те, кого Господь осудит за их ошибки, но те, кто не возжелал или не нашел в себе сил пройти этот путь до конца, — до дверей Царства Божия, кто остановился на полдороге. И мы должны помнить о том, что, хотя все мы уже на пути, но есть опасность, что мы не дойдем, оступимся, не дотянем, не добежим.