— И вы довольны рекламами, которые мы для вас пишем?
— Да, да, теперь они мне нравятся гораздо больше. Они просто восхитительны.
— Тогда почему вы аннулируете свой заказ?
Гандерсон поставил локти на стол и сложил свои большие костлявые руки. Казалось, он обдумывал вопрос со всех сторон.
— Таковы дела, мистер Маркотт, — наконец изрек он.
— Я что-то вас не пойму, — возразил Пит. — Вы хотите сказать, что дела плохи?
— Нет, нет, просто порой для пользы дела следует кое-что изменить.
— Прекратив рекламирование в период самой бойкой торговли?
— Мы рассчитываем дать больше реклам в газету.
— Мистер Гандерсон, а когда вы приняли решение отказаться от наших реклам? — полюбопытствовал Пит.
И опять Гандерсон долгое время молча размышлял.
— Вчера. Именно вчера мы решили уделить больше внимания газетным рекламам. Мне хочется посмотреть, что это даст.
Они беседовали еще минут сорок пять. Гандерсон казался несложным человеком, осторожным в выражениях, но без намека на хитрость или лукавство. Его объяснения по поводу отказа от радиореклам были просты и основательны: ему кажется, что объявления в газете дадут лучшие результаты. Никакие уговоры Пита на него не действовали.
— Но, мистер Гандерсон, вы ведь сотрудничали с УЛТС многие годы. Ничто не удержало бы вас там так долго, если б это было невыгодно. Вы давали рекламы и на радио и в газету, и это имело смысл. Так зачем же экспериментировать?
— Мне кажется, мистер Маркотт, наступило время для перемен.
Пит был вынужден сдаться.
Когда он поднялся по лестнице в студию, в холл вышла Дина.
— Ну, что сказал мистер Гандерсон? — с нетерпением спросила она. — Давайте пойдем перекусим к О’Деллу, и вы мне все расскажете.
— Я знаю место получше, — сказал Пит. — Скажем, у Гоффмана.
— В таком наряде и в таком виде? Нет, сегодня вечером я гожусь только для О’Делла.
— У О’Делла я попал в переделку, — возразил Пит. — У Гоффмана я чувствую себя безопаснее.
— Олл райт, пусть Гоффман, — согласилась Дина. — Но тогда дайте мне час сроку и ожидайте меня возле моего дома.
— А где это? — Пит не имел ни малейшего представления о том, где она живет.
— Агнес Аппартментс. Я буду у главного подъезда ровно в шесть тридцать. Я вас жду.
— Можете на меня положиться, — ответил Пит.
Он то и дело поглядывал на часы на своем столе и вышел из кабинета, имея в запасе более чем достаточно времени. Он подъехал к дому в шесть двадцать и прождал в машине ровно десять минут. Дина не могла бы быть более точной, если бы пользовалась секундомером. Прежде чем Пит успел вылезти из-за руля, она проворно открыла и захлопнула за собой дверцу и оказалась рядом с ним. Она привела себя в порядок и была еще привлекательней, чем обычно. Когда Пит сказал ей об этом, она засмеялась и наморщила нос.
Ресторан Гоффмана занимал низкое оштукатуренное здание, украшенное деревянными балками. Он был переполнен, так как в Уиллетсе обедали в шесть часов, а те, кто не поместился, устроились в баре. Но Дина была знакома со старшим официантом, которого она называла Гасом, и он провел их в отделанный темным дубом зал, в одном конце которого был огромный камин, а в другом помост, где сейчас рояль, скрипка и виолончель исполняли вальс Легара. Вдоль одной из стен зала протянулись арки, образовавшие маленькие ниши, и Гас подвел их к столику в одной их этих ниш.
По пути Пит заметил миссис Камерон и Мэтта, которые занимали один из столиков в центре зала. Пит поздоровался, и Камерон ответил ему едва заметным кивком. Миссис Камерон смотрела сквозь него. В нише Пит невольно почувствовал облегчение оттого, что столика Камеронов отсюда видно не было.
Появился официант, и Пит заказал коктейли. Немного погодя еще два. Потом принесли обед. Еда была вкусной, в зале было спокойно и уютно, а музыка, казалось, звучала только для них. Они болтали о всяких пустяках, смеялись и разговор о расторжении контракта с компанией «Феникс» отложили до тех пор, пока не подали кофе и десерт.
Пит рассказал о своей беседе с Гандерсоном, и Дина воскликнула:
— Здесь что-то не так, Пит! Я не могу поверить, что мистер Гандерсон принял решение о разрыве со станцией только вчера. Он чуть ли не месяц думает, прежде чем что-то решить.
— Вы считаете, он мне солгал?
— Нет, нет, только не это. Я не помню случая, чтоб он лгал, а я с ним давно знакома.
— А не думаете ли вы, что кто-то мог, ну… скажем, помочь ему быстро принять решение?
— Каким образом?
— Ну, предположим, оказав на него финансовое давление.
— Но кто и зачем?
— Это всего лишь предположение.
— Я не могу себе представить, чтобы кто-то мог сдвинуть с места Нильса Гандерсона, но если на него и оказали давление, то только не финансовое. Значит, это нечто страшное и очень уж серьезное.
— Но мы ведь не станем из-за этого портить наш вечер? Как насчет того, чтобы повторить кофе с бренди?
Когда Пит потребовал счет, было уже около десяти. Его чаевые оказались более чем щедрыми.
Назад Пит ехал медленно, стараясь продлить приятное свидание. Вот тогда-то он впервые и обратил внимание на светлый — цвета он в темноте не разглядел — «купе»,[3] который обогнал их, затем, немного погодя, еще раз. Видимо, машина где-то задержалась и через некоторое время снова нагнала их. Тогда Пит не усмотрел в этом ничего особенного, а минутой позже уже и вовсе забыл о «купе».
Оставив машину перед многоквартирным домом и помогая Дине выйти из нее, Пит внезапно прижал ее к себе и страстно поцеловал в губы. Дина стояла очень прямо, не сопротивляясь, но и не отвечая на его поцелуй. Ни напряжения, ни отклика не чувствовалось в ее теле, просто безразличие и вялость. Когда через минуту он отпустил ее, она ни капельки не рассердилась, не стала поправлять платье или волосы. Ни взглядом, ни жестом не намекнула она на то, что случилось.
— Спокойной ночи, Пит, — произнесла она прозаичным тоном. — Спасибо вам за обед. — Потом направилась к двери и скрылась за ней.
Пит сел за руль, чувствуя, что вел себя с Диной как невоспитанный грубиян. Он с силой нажал на акселератор и бешено завертел баранку, съезжая с обочины. Рявкнул сигнал, и он едва успел нажать на тормоза и избежать столкновения с встречной машиной. И тут он снова увидел светлый «купе». Тот мчался по улице, но почти тотчас же замедлил ход, давая Питу дорогу. В тот же миг отражение его фар попало Питу в зеркальце и так и осталось в нем. Подъезжая к перекрестку, Пит сбавил скорость. «Купе», ехавший за полквартала от него, сделал то же самое. Миновав перекресток, Пит поехал быстрее. Огни в зеркальце исчезли, и оно стало темным и пустым, затем появились снова.
Пит ехал в северном направлении по темной и спокойной в это время авеню Прерий — улице особняков, — но, когда он свернул на Мейн-стрит, пятна света в его зеркальце исчезли. Он не мог сказать, имело ли поведение «купе» зловещий смысл. Быть может, это были всего лишь проделки ребят из колледжа, но так или иначе, за ним следили.
Пит оставил свою машину перед зданием компании Миллера и поднялся к себе в кабинет, чтобы разделаться с той работой, которую он не успел закончить, спеша на свидание с Диной. К тому времени, когда он покончил с работой, из репродуктора в приемной уже раздавались звуки передачи «Ночные мелодии», которая начиналась в одиннадцать часов.
Вверху на лестничной площадке лампочка не горела, и верхний холл освещался лишь слабым светом, падавшим сквозь прозрачную дверь приемной. Пит осторожно поставил ногу на первую ступеньку, потом шаг за шагом стал нащупывать себе путь.
На полпути лестница круто сворачивала вправо. Сюда уже не проникал тусклый свет из приемной. Пит повернул, скользя рукой по пыльным перилам. Сверху до него донесся странный, неясный звук. Он прислушался, стоя в непроглядной тьме. До его уха долетела лишь едва уловимая мелодия из репродуктора в приемной — «Кольца дыма».
Пит поставил ногу на следующую ступеньку. Опять откуда-то сверху до него донесся звук, но на сей раз он отчетливо услышал шарканье подошв о половицы. В верхнем холле кто-то был.
Пит остановился в нерешительности.
— Кто там? — крикнул он и, не дождавшись ответа, повернул назад.
На него свалилось что-то огромное, казалось, придавившее его со всех сторон. Какое-то мгновение он бешено сопротивлялся, стараясь удержать равновесие, потом ступеньки будто рванулись из-под него. Ноги повисли в пустоте, и что-то тяжелое и острое навалилось ему на плечи. Он замахал руками, стараясь за что-нибудь ухватиться, но не сумел и с ужасом почувствовал, что скользит на спине, головой вниз. Затем череп его пронзила нестерпимо острая боль, и темноту прорезали ослепительные желтые вспышки.
Питу казалось, что он с головокружительной скоростью вращается по сужающимся концентрическим окружностям, все быстрее и быстрее, все ближе и ближе к центру, в котором была пустота.
ГЛАВА IX
Он стоял на ногах, но кто-то его поддерживал. В глазах пульсировала боль, волнами подступала начавшаяся где-то глубоко тошнота. Все выпитое за обедом вновь стояло в горле, и он чувствовал, что его сейчас стошнит. Он смог нагнуться, так как его держали под руки.
Ему стало немного лучше, и он увидел, что человек, поддерживающий его, одет в полицейскую форму. С ним был еще один полицейский. У обочины стояла машина. Полицейский помог Питу добраться до нее, открыл заднюю дверцу и сказал:
— Ну, залезайте.
Сам он сел с ним рядом, а другой уселся на переднем сиденье и завел мотор.
Машина тронулась, и Пита снова замутило, но на этот раз ему удалось подавить тошноту. Мимо окон проплывали расплывчатые огни. Он закрыл глаза, откинулся назад и забылся. Вдруг машину перестало трясти, и Пит услышал, как открыли дверцу. Полицейский почти волоком вытащил его из машины, но, когда ноги Пита коснулись земли, оказалось, что он может стоять. Он глубоко вздохнул и огляделся.