Пит жадно втянул в себя воздух и медленно выдохнул. Доктор Лэнг в точности описал все, что случилось, но только не так, как случилось. Ваймер действительно ударился головой о скамейку, но не потому, что споткнулся. Он рухнул на землю от побоев. Показания Лэнга создавали абсолютно ложное представление.
Пит вскочил с места.
— Господин следователь! Будьте любезны, господин следователь!
Члены жюри, посмеиваясь, взглянули в его сторону. Начиналось настоящее представление. Но Флемминг не разделял всеобщего веселья.
— Ну, мистер Маркотт, что там еще? — устало спросил он.
— Я не опровергаю показаний Лэнга, — сказал Пит, — но в одном очень важном пункте допущена ошибка. Нельзя ли мне вновь занять свидетельское место и описать истинный ход событий?
— Мне кажется, вы уже наговорили вполне достаточно, — голос Флемминга звучал сурово. — Сегодня утром вы рассказали все здесь; в тот день, когда Ваймера нашли мертвым, изложили все Мэттисону, а вчера вечером сделали сообщение по радио. Не думаю, чтобы еще одно повторение принесло пользу.
— Я просто хотел бы внести ясность…
— Прошу вас, сядьте, мистер Маркотт.
— Но доктор Лэнг ошибается, допуская…
— Мистер Маркотт! — оборвал Флемминг. — Хотя сейчас и ведется следственное дознание, все же это дом правосудия. Если с вашей стороны последует дальнейшее нарушение тишины, я обвиню вас в неуважении к суду. А теперь, пожалуйста, сядьте.
Пит сел. Флемминг кивнул окружному прокурору Тарстону, и тот продолжил опрос.
— Итак, доктор Лэнг, приехав пятнадцатого ноября на Пикник Граундс, вы нашли Ваймера мертвым.
— Да, он был мертв.
— А вы не скажете, в котором часу вы туда добрались?
— По-моему, минут двадцать второго.
— Исходя из произведенного вами на месте осмотра, когда, по вашему мнению, умер Ваймер?
— Приблизительно четырьмя часами раньше. Думаю, он умер около девяти часов утра.
Ошеломленный Пит не мог двинуться с места. Это была уже не судебная ошибка. На сей раз доктор Лэнг лгал умышленно. И если жюри поверит его утверждению, что Ваймер умер в девять часов утра, версия Пита об убийстве, случившемся в час дня, отпадает, как вымышленная и ложная.
Теперь Питу стал совершенно ясен замысел всего сегодняшнего спектакля. Вопросы, заданные лично ему, показания Хоби и доктора Лэнга — все это ставило перед собой задачу сделать Пита лжецом в глазах всех окружающих, человеком, стремящимся любыми способами, вплоть до искажения фактов, завоевать для УЛТС репутацию первоклассной станции новостей. Расследование имело единственную цель — дискредитировать его, Пита. Простодушные жители провинциального городка решили сделать из него дурака, и они добились своего. Но зачем? Для чего?
Доктор Лэнг покинул свидетельское место, и Флемминг начал подводить итоги для жюри.
— Итак, вы заслушали показания двух офицеров полиции, прибывших чуть позже часа дня на Пикник Граундс, куда их вызвали по телефону. Они нашли Ваймера мертвым. В свою очередь, мистер Маркотт утверждает, что около часа дня он видел Ваймера сидящим на скамье на Пикник Граундс и что несколькими минутами позже он увидел, как Ваймера избивал человек, одетый, согласно его описанию, в синий костюм. Мистер Хобарт, который все это время был с мистером Маркоттом, заявил под присягой, что не видел на скамье Ваймера, а также не видел напавшего на него человека и самого акта насилия, совершаемого над Ваймером. Мистер Хобарт сообщил нам, что Ваймера он увидел впервые, когда тот был, несомненно, мертв и лежал около скамейки на земле. Наконец, медицинский эксперт доктор Лэнг показал, что Ваймер, по его мнению, умер не около часа дня, а четырьмя часами ранее. Ваше дело принять во внимание и взвесить все эти показания, дабы вынести свое решение относительно истинных причин смерти Ваймера. А сейчас объявляется перерыв до часа дня.
Члены жюри встали, потягиваясь, потоптались на месте и, сопровождаемые судебным стенографистом, направились через зал в комнату суда. Остальные тоже начали расходиться. Тарстон закурил сигарету, сказал что-то доктору Лэнгу, и они вдвоем вышли из комнаты.
— Если у вас нет других планов, Агнес, давайте перекусим в отеле, — предложил Пит. — Я хотел бы побеседовать с вами относительно этого дела. Мне нужен ваш совет.
— Боюсь, что мой совет не очень-то вам пригодится, — ответила Агнес. — Я сама ничего не понимаю. К тому же мне надо домой. А за приглашение спасибо. Мы с вами обязательно встретимся, только как-нибудь в другой раз.
Но Питу так и не удалось поесть. Из вестибюля отеля он связался со студией. Ему сказали, что там не произошло ничего такого, что требовало бы его немедленного присутствия. Звонила Дина Джоунс и снова хотела поговорить с ним. Да, эта Бетти Блайз, автор и ведущая упраздненной программы «Час для домохозяек», обладала завидной настойчивостью, хотя и не блистала талантом.
Выйдя из телефонной будки, Пит чуть было не налетел на какую-то даму. Оба остановились как вкопанные, отступили немного друг от друга, одновременно сказали: «Извините», — и рассмеялись.
— Пит Маркотт! — воскликнула дама. — Вы помните? Обед у Агнес Уэллер!
— Конечно. Вы миссис Корум. Или вас полагается называть миссис доктор Корум?
— Меня полагается называть Элоиза Корум, или просто Элоиза. Как ваши дела, Пит?
Она была очаровательна в синем платье, меховом жакете, маленькой красной шляпке и шарфике того же цвета. Они немного поболтали. На двенадцать у миссис Корум была назначена встреча с миссис Диркен. Несколько минут назад та позвонила в отель и просила передать, что опоздает на час.
— И коль великая миссис Диркен является женой великого Харви Диркена, председателя правления Государственного педагогического колледжа, мне, видимо, придется ее подождать, — сказала Элоиза.
— Но коктейль поможет сделать это ожидание приятным, — предложил Пит.
Элоиза Корум минутку поразмыслила.
— Ну ладно! Почему бы и нет? Не думаю, чтоб в это время в баре был кто-нибудь из факультетских дам. Положение жены директора колледжа требует некоторой осмотрительности.
Поскольку Уиллетс являлся некогда торговым фортом и местом привала для погонщиков скота, этот исторический факт был увековечен при оформлении бара, хотя и с весьма любопытными вариациями. Бар был облицован распиленными пополам бревнами, не очищенными от коры. Тут же пестрели, поблескивая хромированными ножками, табуреты из ярко-желтого пластика. На стенах красовались тавра и индейские рисунки, коричневые на бежевом фоне. Напротив стойки расположились в ряд пять блестящих лакированных кабин. Бар назывался «Комната на границе». Два посетителя стояли у стойки и беседовали с барменом. Кабины были пусты.
Элоиза Корум и Пит устроились в центральной кабине и заказали мартини. Когда его принесли, Элоиза отпила маленький глоток, поставила рюмку и, удобно откинувшись на спинку кресла, сказала:
— Как здорово! У вас не найдется сигареты?
Пит дал ей сигарету. Освещенная мерцающим огоньком зажигалки, Элоиза показалась волнующе прекрасной. Выпустив в потолок облачко дыма, она спросила:
— А теперь расскажите мне, пожалуйста, все о вашей радиостанции.
— Вы рискуете, — ответил Пит, — я ведь могу оказаться из таких, кто с радостью возьмется за это дело и наскучит вам до смерти.
— Может быть, но вы бы этого все равно не узнали. В нашем городе, как бы скучно ни было, надо всегда иметь заинтересованный вид, если вы хотите уцелеть. Я блестяще усвоила эту технику: теперь я могу проявлять энтузиазм по любому поводу, включая даже баскетбол. А уж баскетбол — тема доброй половины всех наших разговоров.
— Вы не любите Уиллетс, верно? Я понял это из того, что вы сказали на вечере у Агнес Уэллер.
Элоиза сделала едва заметное движение, и Пит спросил:
— А чем же плох Уиллетс?
— Здесь каждый кого-то боится. Профессора боятся деканов, деканы боятся директора колледжа, а директор, в свою очередь, боится Харви Диркена.
— Но почему именно Харви Диркена?
— Я ведь только что сказала вам, что он председатель правления. Впрочем, думаю, и сам Харви кое-кого боится. К примеру, законодателей штата. Вот и сейчас он в столице, торгуется с тамошними властями относительно распределения должностей в колледже на будущий год. От соглашения, к которому они придут, будет зависеть, останется ли Клод директором и сколько денег сможем мы расходовать для поддержания нашего скромного семейного очага. Однако Харви, как правило, все удается. Он очень проницателен, и в любой части штата у него уйма политических связей.
— Скажите, вы не знаете Флемминга?
— Полковника Флемминга? Следователя?
Пит кивнул:
— Да. Расскажите мне о нем.
— Я его мало знаю. Знаю, что он отставной армейский офицер и здесь на хорошем счету.
— А что вы можете сказать об окружном прокуроре Тарстоне? Опишите его вкратце.
— Об Элике?.. Минутку… Он из местных, но держит себя не так, как нужно. Думаю, его никто не любит, но тем не менее, когда подходит время выборов, у него всегда находятся друзья, которые его и переизбирают. Пожалуй, следует сказать, что высокопоставленные граждане Уиллетса относятся к нему плохо, но, как правило, остаются в меньшинстве.
— А теперь о докторе Лэнге, медицинском эксперте.
Элоиза засмеялась:
— Ну, о Гарольде знают все. Герой легенды о том, как в Америке можно выбиться в люди. Бедные родители, окончил медицинский колледж, отверг выгодные предложения, чтобы вернуться в родной город и вести здесь практику. Состоит в совете директоров Главной больницы Уиллетса. Истинный идеалист. Очень мил.
— Только что он дал ложные свидетельские показания, — сказал Пит.
Элоиза удивленно посмотрела на него.
— Это произошло сегодня утром на расследовании по делу Ваймера. Флемминг и Элик Тарстон провернули дело меньше чем за час.
Он вкратце рассказал о происшедшем, заключив словами:
— Я еще могу понять, почему соврал Хоби. Он дитя по своему развитию. Возможно, он вообразил, что, солгав, отомстил мне. Но он ничем не рисковал. То, что он назвал мою последнюю сводку новостей фальсификацией, — его личное мнение, а не заведомая ложь. А вот доктор Лэнг… Тот давал показания, заведомо зная, что они лживы, а ведь он достаточно умен и отдает себе отчет в том, что его могут уличить во лжи. И все-таки он решился на это, рискуя своей репутацией, рискуя даже угодить в тюрьму. Что кроется за всем этим?