Тони закончил убирать бутылки и мыть стаканы.
– А что это за зеленая гадость, которую пьет миссис Каррузерс? – вспомнил я.
– Шартрез. Мы специально держим для нее бутылку, потому что он даже в коктейли не очень идет.
– А остальные пьют бренди?
– Забавно, что вы спросили. Спенли-Эвертон и старый генерал да. Раньше русский много любил разглагольствовать о том, что пить можно только водку, но, мол, американцы не умеют пить водку, потому что подают ее со льдом, а ее надо пить залпом и с правильными закусками, которых в Калифорнии не найти. Но я ни разу не видел, чтобы он пил водку. А вот бренди хлестать мастер. Зато мистер Доббинз не переносит крепких напитков, поэтому заказывает херес, который пьет из коньячного бокала. Оказалось, что и у мистера Финчера та же самая привычка, хотя временами он может пропустить стаканчик бурбона. Вы, кстати, знаете, что наш управляющий, мистер Шимански, пьет яблочный сок из стакана для виски? Очень умно, если не хочешь напиваться. В следующий раз, если решите присоединиться к их компании, дайте мне знак, я тоже налью вам яблочный сок с капелькой кофейного сиропа в коньячный бокал. По цвету почти не отличишь.
Я поблагодарил Тони за кофе и беседу и поспешил убраться из бара, пока картежники не собрались расходиться по номерам. Некоторое время я провел в своем кабинете, листая Стокера.
«Сегодня мы с Люси сидели опять на нашей любимой скамейке на кладбище. Вскоре к нам присоединился старик. Он оказался большим скептиком и рассказал нам, что под могильными плитами кладбища вряд ли похоронены те лица, имена которых высечены на плитах».
Глава 13
В урочное время я совершил обход здания, убедившись, что все двери и окна надежно закрыты на замки и задвижки. Но решил, что сегодня ночью не буду этим ограничиваться. До двух часов ночи я сидел в кабинете, курил и пил кофе из термоса, читал книгу, избегая коварного кресла, а потом отправился на второй обход.
Я прошел мимо комнаты Джорданов, потом двинулся в другой конец коридора к жилищу писателя. Не услышал ни страстных стонов, ни ни стука пишущей машинки, зато из-за противоположной двери тихо затявкала псинка, очевидно, тот самый Реджи, так что я поспешил убраться. Не удивительно, что миссис Каррузерс постоянно в курсе того, что происходит у соседей напротив. Третий этаж тоже не принес никаких сюрпризов, так что я отправился выше. Номер 404 был по-прежнему опечатан, в полутемных коридорах не было ни души. Стараясь ступать как можно мягче, чтобы ковер заглушал звук моих шагов, я поднялся по лестнице на пятый этаж. С виду там все было спокойно, но подойдя поближе к апартаментам покойного Парсонса, я увидел, что из-под двери пробивается слабый мигающий луч света. Полицейская печать была сорвана, а дверь оказалась лишь притворена, а не закрыта. Я толкнул ее и просочился внутрь.
Кто-то вооруженный фонариком обшаривал гостиную. Я нащупал выключатель и зажег свет в прихожей, достав из кобуры пистолет.
– Что за черт? – на меня часто мигая смотрел Ховард Мейкпис. Он был одет в домашние брюки, футболку и шлепанцы, его светлые волосы стояли дыбом, а розовая кожа казалась особенно лоснящейся.
– Вы кто вообще? – спросил он, подтверждая, что у писателей тоже нет особой фантазии по части вопросов.
– Будьте добры, объясните, что вы делаете в номере покойного, прежде чем я вызову полицию.
– Эй, эй, – только тут он кажется заметил, что я вооружен. – Давайте не будем нервничать. Я вас не видел, вы меня. Я сейчас быстренько ухожу. Берите все, за чем пришли. Идет?
– Нет. Я детектив этого отеля. А вы вломились в чужой номер. Сейчас я позвоню в участок и вам придется объясняться с полицейскими.
– Какой вы, к черту, детектив. Мактирни всегда спит по ночам. А вас я первый раз вижу. Точнее не так. Я вас вообще никогда не видел, вот прямо сейчас смотрю и никого не вижу. А теперь можно мне уйти?
– Мистер Мейкпис, я действительно работаю в гостинице в ночную смену. Мактирни сломал ногу и лежит в больнице, я его заменяю. А теперь будьте добры, ответьте на мои вопросы, пока я буду вызывать копов.
– Вот черт. А я как-то это пропустил. И Глен мне ничего не сказала. Говорите, ногу сломал? А давно?
Ситуация становилась абсурдной. Мне совсем не нравилась идея по-настоящему вызывать ночью в «Гарнет» патруль, но я застал парня в номере Парсонса, а, судя по рассказу миссис Каррузерс, у него были какие-то проблемы с покойным. К тому же мне хотелось немедленно прекратить этот бессмысленный разговор о травме Мактирни. Так что я, не сводя глаз с Мейкписа, двинулся к телефону.
Неожиданно он охнул, запустил руки в шевелюру и рухнул в кресло, не обращая внимания на то, что там были свалены несколько грязных рубашек и пустая картонка от китайской еды.
– Ээ, сэр. Мистер..
– Стин.
– Мистер Стин. Не надо копов. Я пришел по просьбе знакомой. Она тут забыла очень личную вещь. Попросила меня поискать. У нее есть ключ от номера, ей дал сам Эл. То есть мистер Парсонс. Так что это не взлом.
– Полиция здесь все обыскала. Что вы надеялись найти?
– Ну, это… личное.
– Выбирайте, Хоуи. Я или полиция.
– У Эла был тайник. Где-то под паркетом. Я пытался найти, – с убитым видом ответил тот. – Она сказала, что где-то есть расшатанная дощечка, а под ней углубление.
– Давайте поищем вместе. Только не вздумайте что-нибудь выкинуть.
– Это должно быть где-то между столом и диваном. Вот эти я уже пробовал.
Я включил торшер, стоявший рядом с диваном.
– Что здесь происходит, Хоуи? – в дверях стояла Гленда Альварес в накинутом халате, сонно протирая глаза.
– Что ты тут делаешь, Глен? А где Джо?
– Спит, как убитый. Я пошла выпить воды, услышала шум, выглянула в коридор и увидела свет. И кто этот человек с пистолетом? Мне надо закричать или бежать за полицией?
Я представился. Как оказалось, Гленда тоже пропустила информацию о травме Мактирни и тоже была готова с живейшим интересом обсудить этот инцидент, несмотря на заряженный пистолет в моей руке. Удивительное поколение.
– Так вы и есть та знакомая, ради которой Мейкпис вломился в номер?
Молодые люди переглянулись.
– Нет. Это… одна наша подруга.
– Таня Джордан?
Казалось, они были поражены моей осведомленностью.
– Понимаете, она не может ночью выйти из номера, потому что ее муж болен и очень чутко спит. Ну у нее были дела… с Элом. И тут есть кое-что, принадлежащее ей. Вот она и попросила…
– А откуда у Тани ключ от номера?
– Эл ей оставил. Он сказал ей накануне, что его не будет целый день, а он кое-что должен был ей передать. Ну и что он оставит это в номере в условленном месте. И отдал ей ключ, чтобы она сама зашла. То есть он так давно сделал еще несколько месяцев назад, он сделал дубликат ключа от своего номера и отдал его Тане. Зато Таня могла прокрадываться в его номер, когда нужно, не привлекая внимания. А когда она сегодня попыталась подняться сюда, то увидела всех этих копов и услышала, что Эла убили. Тогда она отдала мне ключ и попросила забрать… это из тайника. Ночью, когда копы уйдут, а все будут спать. А тут вы.
– Но она не знала, где точно находится тайник?
– Конечно, знала! Паркетина третья от левого края дивана и еще две вперед, – нетерпеливо промолвила Гленда.
– Черт. Я забыл, – виновато пробормотал Хоуи.
Я переместился на диван и, не сводя дула с парочки идиотов, отсчитал нужную паркетину и попытался вынуть. Она не поддалась. Тогда я попробовал соседние и третий вариант оказался правильным. Видимо, полицейские во время обыска сдвинули диван. Засунув руку в открывшееся углубление я извлек небольшой пакетик с белым порошком.
– Героин?
– Кокаин, – понуро поправил меня Хоуи. – Слушайте, вы не понимаете Танину ситуацию. У нее больной муж, за которым требуется постоянный уход. Он ненавидит сиделок и всех разогнал, чтобы эксплуатировать свою несчастную жену. Она и так целый день на ногах, а ей все-таки еще хочется повеселиться, а не хоронить себя заживо. А тут подвернулся Эл, который был готов ее снабжать порошком по цене намного ниже, чем продают в ночных клубах. Я пытался с ним поговорить, правда пытался! Но что толку, если Таня уже не может без этой дури.
– Послушайте, мистер ночной охранник, – Гленда сверлила меня взглядом. – Хотите, оставьте порошок себе. Только не смейте доносить копам и впутывать в это Таню. Она не убивала Эла и вообще не имеет к этому никакого отношения. Это… совсем другое.
Неожиданно девушка тяжело задышала, как будто ей не хватало воздуха.
– Мне надо вернуться в свой номер, пока Джо не проснулся, – выдавила она и, резко развернувшись, вылетела из гостиной Парсонса. Писатель проводил ее тоскливым взглядом.
– Отдайте мне ключ, Мейкпис, – сказал я. – И можете идти.
– Вы расскажете копам о Тане?
– Пока что нет.
Ховард несколько секунд переминался с ноги на ногу, потом вынул из кармана ключ, швырнул его на пол и вышел из номера.
Я закрыл за ним дверь, погасил свет в прихожей, подобрал ключ, положил пистолет на журнальный столик и уставился на крошечный пакетик. Я мог бы отнести его Вэлу и рассказать всю историю. Но зачем? Вряд ли Таня Джордан была убийцей. Если бы она заколола Парсонса, то почему сразу не пошла в его номер и не забрала свою дозу? И если он был «толкачом», снабжавшим наркотиками соседей и знакомых, то полиция и без меня выйдет на этот след. Так что я приладил паркетину на место, тщательно протерев платком, потом спустил порошок в унитаз, а сам пакетик сжег в пепельнице.
Затем я снова сел на диван и начал размышлять. Парсонс отдал свой ключ Тане и предупредил, что его не будет следующим днем. Значит, наркотики он успел положить в тайник только накануне, иначе он сразу бы отдал их девушке. Интересно, сумела ли полиция проследить передвижения Парсонса в день убийства?
Мои мысли прервал звук поворачивающегося ключа в замочной скважине. Я едва успел погасить торшер и схватить со стола пистолет, как в дверном проеме показался женский силуэт.