и долю Пеша, и он молчал все эти годы, надеясь на справедливое вознаграждение.
– Но что-то пошло не так. У Парсонса или Пирса денег уже не было. Он жил случайными заработками на ипподроме и толкая дурь друзьям. Наверное, вам стоит все-таки надавить на этих адвокатов, чтобы узнать, как Эл мог все еще позволить себе платить за шикарный номер.
– Если в полиции Мейпл-Хилл подтвердят личность Пирса, то у нас будут основания для ордера. Надеюсь на это. Значит, встреча давних друзей пошла не по плану. И Пеш убил Пирса. Давай их все-таки называть настоящими именами, чтобы не путаться. Но перед смертью он его пытал.
– Как? На теле же не было заметно других травм, кроме удара ножом и шишки на голове.
– Доктор закончил анализ. В крови Пирса обнаружен скополамин.
– Наркотик правды?! Я только читал о нем, но никогда не видел в действии.
– Я тоже, – кивнул Вэл. – Док говорит, что его производят из дурмана. Вроде бы подопытный впадает в транс и не контролирует свою волю и что он говорит. А потом ничего не помнит.
– Значит, Пеш хотел выведать у Пирса, где находятся остальные участники ограбления. Тот наверняка назвал ему все имена. Спенли-Эвертона…
– Которого Пеш убил через день вместе с сестрой.
– Получается, что он не сбежал, а все это время прятался в «Гарнете». И твои ночные видения, возможно, не были таким уж видениями. Может, он пытался выскользнуть через кухню ресторана, но каждый раз ночью натыкался на тебя.
– И куда же он делся? В последний раз он буквально растворился в воздухе у меня на глазах.
– Но перед этим выключил свет в холле. Не удивлюсь, если он убежал по лестнице, а потом спрятался в пустующем номере. Например, того же Пирса. Или 402-м. Управляющий говорил, что там что-то сломалось, стекло что ли разбито, поэтому номер временно не сдается. Пеш мог об этом узнать, когда заезжал. Соберу ребят, пусть прочешут отель сверху донизу.
– Думаю, есть дело и поважнее, – задумчиво сказал я. – Гленда Альварес, она же Гленда Махоуни. Девушка, получившая неожиданное наследство после смерти отца. Не исключено, что она решила поселиться именно в «Гарнете» по протекции старого друга и подельника Корри Махоуни.
– Пирс знал, кто она! – воскликнул Крэддок, беря шляпу. – И наверняка назвал ее имя Пешу. Едем немедленно в «Гарнет».
Глава 20
– Миссис Альварес сегодня уехала, – мрачно сообщил Шимански, теребя цветок в петлице. Теперь это была белая гвоздика. – И мистер Мейкпис тоже съехал. Будет правильно сказать, что они уехали вместе. Еще до ленча они подошли, сообщили, что уезжают, и попросили вызвать им такси. Миссис Альварес взяла только несколько чемоданов, а мистер Мейкпис свою пишущую машинку. Он сообщил, что пришлет за остальными вещами позже. Его номер оплачен до конца года, но мистер Мейкпис любезно заявил, что мы можем уже сейчас искать нового жильца, если уберем его имущество в кладовку. Очень беспечный молодой человек, – Шимански покачал головой. – А миссис Альварес заявила, что всеми вопросами будет заниматься ее муж. Бедняга еще ничего не знает. Как обычно, сегодня он ушел на работу.
– Новый адрес они оставили?
Шимански покачал головой.
– Мистер Мейкпис заявил, что сам напишет в отель, когда устроится на новом месте.
– Вот так номер, – усмехнулся Вэл. – А наша мышка времени зря не теряла. Воспользовалась первой возможностью, чтобы сменить механика на писателя. Беспечного писателя.
– Однако, в отличие от ее благоверного, он все время будет торчать дома. Для любовника это отличное качество, а вот для мужа не очень.
– Пожалуй, надо съездить в автосалон к Альваресу и сообщить ему о бегстве жены. Вдруг он поделится с нами новой информацией о прошлом своего покойного тестя. Ты со мной?
Я покачал головой. Встречаться с разъяренным напомаженным Джо мне совсем не хотелось. Вместо этого я поднялся на второй этаж и постучался в дверь 202-го номера.
Дверь мне открыла Таня Джордан. Вид у нее был ужасный. Бледное лицо было покрыто бисеринами пота, даже шикарные рыжие волосы выглядели тусклыми и слипшимися.
– Меня зовут Дуглас Стин. Позапрошлой ночью я встречался с вашими… друзьями в номере Парсонса.
– А это вы, – устало она махнула рукой. – Пришли полюбоваться на мои страдания? Или сами хотите продать мне товар Эла?
– Всего лишь небольшая беседа.
– Собираетесь читать мне нотацию? Гостиничный шпик с принципами? Извините, сейчас не могу. Я плохо себя чувствую, да и муж болен.
– Кто там, Таня? – раздался голос из спальни.
– Никто, Дик, милый. Прислуга из отеля.
– Так попроси ее принести мне горячего куриного супу и чаю с мягкими бисквитами. Раз уж сама даже чайник поставить не можешь.
– Ты обедал всего час назад. Я сама заварю тебе чай, как ты любишь.
Из спальни раздалось недовольное ворчание и Таня тихо прикрыла дверь в гостиную.
– Хотите чаю, раз уж я все равно собралась заваривать? Я тоже выпью, меня немного знобит.
Я не любил чай, поэтому сказал, что не откажусь от простого стакана воды.
– Могу налить вам чего-то покрепче. Я бы и сама выпила, но Дик теперь не любит, когда от меня пахнет алкоголем. Поэтому я и перешла на наркотики.
– И давно он болен? – кивнул я на дверь спальни.
– Мы переехали в «Гарнет» четыре года назад. Кажется, что уже вечность прошла. До этого жили в Фениксе, Дик работал инженером на крупном химическом заводе. Все тут думают, что я вышла замуж из-за денег, но, клянусь, раньше Дик был крепким и веселым мужчиной, хоть и на пятнадцать лет меня старше. А потом он начал резко сдавать. Начались проблемы со зрением, он стал быстро уставать. У других работников завода были те же симптомы, но никто не стал разбираться, всех уволили, заплатив символическую компенсацию. К счастью, у Дика умерла мать, я говорю, к счастью, потому что она была уже совсем старая, а так мы получили ее страховку и дом. Иначе бы не справились. Мы продали дом и переехали в Лос-Анджелес. Доктора говорили, что Дику надо сменить климат, что морской воздух восстановит силы. Вот только муж не хотел селиться у океана, он говорил, зачем нам это, если мы оба не умеем плавать. А он когда-то останавливался в «Гарнете» по работе, и тут ему очень понравилось. Говорил, что мы оба заслужили жизнь на всем готовом, пока он не умрет. Когда-то Дик умел шутить. И вот уже четыре года мы живем здесь в отеле, а Дик слабеет…
– Но все не умирает, – закончил я за нее.
– Не умирает. Деньги тают, а я даже не могу пойти работать, хотя когда-то я была хорошей секретаршей. Но я должна торчать здесь, в этих двух комнатах. Муж сейчас уже почти не встает с постели. У него даже нет сил держать в руках ложку. Мне приходится его полностью обслуживать. Да, мне необходимы стимуляторы. И я правда иногда подмешиваю снотворное Дику в еду. Мне же нужно хоть иногда веселиться!
– Я вовсе не собирался вас осуждать. На самом деле, я хотел поговорить о ваших друзьях, Альваресах и Ховарде Мейкписе.
– А что с ними такое? Гленни и Хоуи рассказали, как натолкнулись на вас ночью. Они просто хотели мне помочь.
– Вы знаете о том, что Ховард и Гленда сегодня сбежали? Съехали из отеля вместе и не оставили адреса.
– Вот оно как, – грустно промолвила Таня. – Я знала, что к этому дело идет, но не думала, что так внезапно. Гленни деревенская девчонка, большой город ее пугал, как бы она ни старалась притвориться искушенной. Думаю, вначале она и правда мечтала, что станет актрисой, но оказалось, что нее для этого нет ни энергии, ни хватки. Про талант я уже и не говорю, хоть она и была моей подругой, так что я не хочу злословить. К тому же она быстро устала от Джо. Вот ему жизнь тут очень нравилась. Он частенько пилил Гленни, почему бы им не переехать в какой-то более модный отель, где меньше больных и пенсионеров. Говорил прямо в моем присутствии. Джо не страдал излишней тактичностью. Думаю, и на работу он устроился, чтобы цеплять богатых дамочек, которые покупают себе спортивные тачки. А Хоуи сразу запал на Гленду. Я видела, какими глазами он на нее смотрел. Хоуи поселился в «Гарнете» именно потому, что это тихое место, несмотря на центр. Вы же знаете, что он писатель?
– А что он пишет?
– Кажется, детективы. Только не под своим именем, но я знаю, что его книги неплохо продаются. Он выдает по два романа в год и еще кучу рассказов для разных журналов. Самое главное для Хоуи, чтобы никто не мешал ему работать. Хотя в последние недели Гленни только и делала, что мешала ему работать, – усмехнулась Таня. – Она целыми днями торчала у него в номере после ухода горничной. А Джо говорила, что ходит ко мне в гости. Но к нам давно уже никто не ходит.
– Гленда или Джо не рассказывали, почему они решили поселиться именно в «Гарнете»? Кажется, этот отель не очень подходит для юных молодоженов.
– Гленни говорила, что ей посоветовал место какой-то старый друг отца. Мол, она в Лос-Анджелесе никого не знала, а тот был накоротке с владельцем и упросил сделать хорошую скидку за «люкс». Но в подробности она не вдавалась.
– Подруга вообще рассказывала что-то о своем прошлом, о семье?
– Немного. Так, случайные фразы, – задумалась Таня. – Мне кажется, она стеснялась своих родителей, особенно отца. Вроде она говорила, что родилась на севере, но они уехали оттуда, когда она была еще маленькой. Родители купили ферму в Сан-Хоакине. Очень неплохо устроились. Но потом мать Гленни заболела и умерла, а ее отец почти все потерял. Он связался с какими-то шарлатанами, которые выманили у него все деньги. В итоге они даже потеряли ферму и переехали в какую-то лачугу на отшибе. Отец Гленни тоже заболел, и ей несколько лет пришлось за ним ухаживать. Так что она даже школу, кажется, и не закончила. Наверное это нас и сблизило. Мы обе знали, каково это –быть годами привязанной к инвалиду. А потом, когда отец умер, Гленни почти сразу выскочила за Джо, потому что боялась жить одной, а это был чуть ли не первый парень, который проявил о ней заботу. Ну и к тому же он красавчик. На свой манер. Я совсем не осуждаю ее, что она сбежала с Хоуи. Гленни заслужила настоящего счастья.