– А. Очень жизненно.
– Второе убийство, – отставил палец Маркус. Собственно сама сказка «Счастливый принц». В некоем городе стояла золотая статуя принца, щедро украшенная драгоценными каменьями. Ласточка, летевшая на юг, остановилась в городе отдохнуть и заночевала у статуи. Они подружились с принцем и оказалось, что он очень несчастен, видя страдания бедных жителей города. По его просьбе ласточка стала выковыривать из статуи драгоценности и разносить их по ночам беднякам. В частности, она лишила принца сапфировых глаз. Но ласточка так увлеклась, что забыла улететь на зимовку и замерзла насмерть. А статую принца, лишенную украшений, было решено расплавить.
– Все печальнее и печальнее. А счастливые сказки у него есть?
– Ты не следишь за моей мыслью. Женщина в пеньюаре с мехом и перьями.
– Мне сразу пришло в голову сравнение с дохлым воробушком.
– И мужчина, уложенный в позу статуи, – давай считать так – с сапфировыми серьгами на глазах. Ну и наконец третий случай. Мне приходит в голову только «День рождения инфанты», сказка из второго сборника Уайльда. Там на десятилетие испанской принцессы из леса привели уродливого карлика, чтобы он танцевал для гостей. Карлик развеселил принцессу, а он решил, что она в него влюбилась. Но потом он впервые увидел свое отражение в зеркале, понял, насколько он уродлив, и умер от разрыва сердца. Инфанта, узнав об этом, приказала, чтобы у ее слуг больше не было сердца.
– То есть ты считаешь, что Пеш… или неизвестный преступник… воплощает в жизнь сюжеты из сказок Оскара Уайльда? Что мы на самом деле имеем дело с совершенно ненормальным, который помешан на детских притчах викторианского декадентства?
– Я ничего не считаю, а просто привожу очередную литературную аналогию, которая не кажется мне такой уж притянутой за уши.
– И что там дальше по списку? Какие еще убийства припас мистер Уайльд в своих поучительных детских сказках?
– Так, дай подумать. Великан, охраняющий сад, умер от старости.
– Это в «Гарнете» вполне можно ожидать, убийце даже не надо стараться.
– Еще у нас есть взрыв из «Замечательной ракеты», герой «Преданного друга» утонул в болоте, то есть может быть утопление. А юный принц из «Звездного мальчика» умер от «перенесенных страданий». Что касается «Рыбака и его тени», то там большой выбор смертей, включая банальную поножовщину.
– Потрясающий выбор. Когда убийца закончит сборник, отель окончательно опустеет. Что им двигает, по твоему мнению? В детстве мама запирала его с книжкой скучных сказок в шкафу?
Маркус пожал плечами и закурил свою вонючую гвоздичную сигарету. По-моему, он обиделся, что я не воспринял его всерьез.
Глава 27
Могу сказать, что вечером я заходил в «Гарнет» с изрядной долей страха. И почему этот ненормальный Пеш не мог заниматься своим мрачным промыслом днем, а трупы оставлять кому-то другому? А, может, он все-таки убрался из отеля и отравленный херес был его последним подарком.
Из кабинета я позвонил в номер Бониты Симпсон.
– Вы меня разбудили, – недовольно сообщила она.
– Я хотел вам рассказать, что выяснил о личности Альберта Парсонса.
– Меня не интересует личность Эла или его прошлое, – отрезала она. – В газетах пишут, что он был грабителем банков. Меня это не касается. Я хочу знать, что человека, убившего его, поймали. И все.
Она бросила трубку.
Я принялся за привычный обход, затем спустился в ресторан, где с большим удивлением обнаружил целую компанию жильцов. Помимо уже знакомых мне Финчера и миссис Каррузерз, за столом сидело еще несколько старичков и старух и даже один благообразный джентльмен с попугаем на плече.
Финчер при моем появлении передернулся, некоторые постояльцы тоже вздрогнули, только миссис Каррузерс даже бровью не повела, продолжая пропускать свою зеленую жижу через все три подбородка.
– Добрый вечер, Стин, – Финчер последовательно представил меня всем гостям. – Мы тут решили собраться и почтить память генерала Аксакова. Все-таки он столько лет был с нами. Ну и Спенли-Эвертонов тоже. И наверное Парсонса. В последние дни наши ряды заметно поредели.
– Зато я слышал хорошие новости о мистере Доббинзе. Его жизнь вне опасности.
– Да, радостно слышать. Полиция забрала на всякий случай все запасы хереса из бара. Теперь я снова пью старый добрый бурбон, – нервно сказал Финчер.
– Вы не думаете, что нам грозит опасность? – беспокойно спросила дама, представленная мне как мисс Касл. – Вдруг этот маньяк убивает постояльцев «Гарнета» одного за другим?
– Чушь, милая, – добродушно произнесла миссис Каррузерс. – А даже если и так, пусть только попробует сунуться к нам с Реджи. На прошлой неделе он так укусил официанта за лодыжку, что тот неделю хромал.
Я заметил, что бармен Тони бросил на старуху недобрый взгляд.
– Люди умирают, – нравоучительно произнесла миссис Каррузерс. – Кто мог ожидать, что Господь заберет к себе мистера Каррузерса таким молодым. И сколько я здесь живу, тут постоянно умирают люди. Но несколько смертей подряд – и все сразу стали паниковать. Парсонса наверняка зарезал кто-то из его подельников по темной стороне жизни. Англичане были не в себе. А бедный генерал давно напрашивался на сердечный приступ с таким образом жизни. Я, кстати, помню его намного более гибким и молодым человеком, когда он только переехал в «Гарнет». Его мать умерла, оставив ему небольшую ренту, поэтому Пол смог бросить работу конторщика, которая приносила ему гроши. Я, кстати, не думаю, что он был генералом, даже не уверенна, что он служил в русской армии. И уж мать его превратилась в княгиню на моей памяти. Наверняка она была в России обычной торговкой.
– У вас злой язык, Гортензия, – высоким голосом обратилась к ней высокая и сухая, как жердь, мадам Пушкевич. – Павел Аксаков был прекрасно воспитанным офицером, и мы вспоминали многих общих знакомых при дворе Императора.
Миссис Каррузерс только фыркнула.
Большая часть компании заявила, что уже поздно, и им пора расходиться.
– А где мистер Шимански? – спросил я.
– Сегодня вечером мы его не видели. Конечно, мы приглашали его присоединиться к нашему небольшому сборищу, но он отказался, сославшись на занятость. К тому же, как известно, наш управляющий не пьет.
Финчер проводил меня до лобби.
– Вы не могли бы ко мне зайти, мистер Стин, – спросил он вполголоса. – Номер 307. Постучите три раза. Только не идите прямо сейчас, лучше через полчаса, когда все точно разойдутся по своим комнатам. Мне надо вам рассказать нечто важное.
Заинтригованный этим таинственным предложением, я пошел в административные помещения проверить, заперты ли двери. К моему удивлению, кабинет управляющего тоже был закрыт на замок. Насколько мне было известно, он всегда оставался на месте до закрытия бара и кухни, чтобы убедиться, что весь персонал ушел домой, а последние гости успешно добрались до своих номеров.
С худшими предчувствиями я поднялся на первый этаж и постучался в номер Шимански. Мне никто не ответил. Я постучал громче, мечтая оказаться в каком-то другом месте. Наконец я услышал за дверью возню и ворчание.
– Кого там принесло на ночь глядя? – раздался из-за двери хриплый голос.
– Сэр, с вами все в порядке?
– А это вы, Стин. Пришли убедиться, что я не превратился в очередной тттрупп.
Дверь открылась и я увидел, что Теодор Шимански был в стельку пьян.
Глава 28
Управляющий вернулся в гостиную, элегантно рикошетя от всех стен и рухнул в кресло.
– Чччерт знает что, Стин. Я не пил семь лет. Семь! Кккапли в рот не брал.
Он нащупал бутылку виски попытался налить мимо стакана, потом убедился, что она пустая, и отшвырнул бутылку в угол.
– Сссвинство.
– Давайте я заварю вам кофе. Или попрошу, чтобы прислали из бара, пока он не закрылся.
– Идите к ччерту, Стин. Это все ваша вина. Все катится к чччертям. Жильцы умирают или сссъежают. Кто захочет жить в отеле с ттрупами? Меня из-за вас уволят.
Шимански закрыл лицо руками и откинулся на диване.
Я позвонил в бар и попросил принести в номер 103 полный кофейник самого крепкого черного кофе и сифон с водой. Пока я ждал официанта, то немного осмотрелся в комнате. Шимански был также не из тех, кто мог позволить себе перевезти в отель собственную мебель, но номер он сделал максимально уютным и соответствующим своей натуре. За исключением пустой бутылки, которую я тщательно завернул в газету и бросил в мусорное ведро, и нескольких пятен на низком столике около дивана, все остальное сверкало чистотой, порядком и было выдержано в любимой управляющим серо-белой гамме. Рядом с телевизором я заметил небольшой книжный стеллаж. Присмотревшись к корешкам, обнаружил произведения Оскара Уайльда, Андре Жида и Поля Верлена. Предсказуемо – чего-то подобного я и ожидал. Но было и кое-что неожиданное. Например, Джон Стейнбек, Ивлин Во, Эрнест Хемингуэй, а также несколько книг по экономике.
Услышав стук в дверь, я быстро забрал поднос у официанта, не дав ему сунуть нос в гостиную. Наполнил чашку горячим кофе, налил в стакан воды со льдом и тронул Шимански за плечо.
– Ккажется, я напился, – удивленно произнес он.
– Попробуйте выпить немного кофе, сэр. Не стоит спать на диване. Немного придете в себя а потом идите в постель.
– Вот только ваших советов мне и не хватало, Стин, – пробурчал он. – Это вы во всем виноваты.
– Да, это целиком моя вина.
– А виски больше нет?
– Вы все выпили. Я заказал кофе. Не бойтесь официант вас не видел.
– Да и ччерт с ним. Все равно меня уволят. А это все…
– Исключительно моя вина, сэр.
– Хорошо, что в этом мы согласны, – кивнул он и снова впал в летаргию.
Приближалось время моего визита к Финчеру, но я не мог бросить управляющего в таком состоянии.
– Сэр. Выпьете кофе?
– Да вы меня в гроб загоните своим кофе, Стин! Вы этого добиваетесь?
– Сколько вам лет, сэр? – неожиданно спросил я.