Глава 32
За ночь ни в номере Финчера, ни во всем отеле ничего примечательного не произошло. В семь утра я растолкал своего последнего нанимателя, услышав недовольное ворчание из-под одеяла, и закрыл за собой дверь.
Спустившись в лобби, я немного поболтал с Мэнии, а потом отправился на кухню завтракать. Потом зашел в свой кабинет и позвонил в секретарскую службу, где мне сообщили, что меня со вчерашнего вечера разыскивала миссис Хэйр, просившая срочно связаться с ней до восьми утра. Это меня несказанно удивило, так что я немедленно перезвонил ей домой. Аманда тут же схватила трубку.
– Оказалось, что Питер Спенли-Эвертон, брат Карлайл, сейчас находится в Нью-Йорке, – затараторила она. – Он вылетел вчера вечером, в половину девятого его самолет приземляется в Лос-Анджелесе. Я собираюсь его встретить и отвезти в отель «Билтмор» на Першинг-Сквер, чтобы он мог переодеться с дороги и позавтракать, прежде чем ехать в полицейское управление. Предлагаю встретиться примерно половину десятого в ресторане «Билтмора». Постарайся захватить фотографию Карлайл в молодости, о которой ты рассказывал. Чтобы Питер успел… подготовиться.
Я отправился в хозяйственные помещения и нашел горничную пятого этажа, Пилар Кадрон, попросив ее открыть мне номер Спенли-Эвертонов. После последнего обыска полицейские сняли все печати, разрешив уборку.
Похоже, миссис Кадрон, временно избавившаяся от всех постояльцев своего этажа, уже почти ничему не удивлялась, поэтому просто поднялась со мной и молча отперла дверь своим ключом. Она лишь подозрительно взглянула, когда я снял фото молодой Лайлы с бюро, вынул его из рамки и убрал во внутренний карман пиджака.
– Сотрудничество с полицией, – пояснил я горничной.
Она лишь пожала плечами и с тоской осмотрела пол, испачканный ботинками офицеров полиции и следами от мела.
Подобно Питеру Спенли-Эвертону я тоже был бы рад перед встречей заехать домой и переодеться после бессонной ночи, но запас моих чистых рубашек снова стремительно подходил к концу. Поэтому я просто привел себя в порядок в комнате персонала, побрился, почистил зубы, расчесал волосы мокрой расческой.
– Если подождете пятнадцать минут, я могу попробовать отпарить ваш пиджак и разгладить складки на брюках, – предложила миссис Кадрон, критически осматривая меня со спины. – Выглядите так, будто спали в этом костюме на скамейке в парке, причем, не один день.
Я согласился, решив, что в таком виде меня могут и не пустить в «Билтмор», что смутит Аманду и ее гостя. Поэтому мне пришлось провести некоторое время в кабинете охраны, сидя в одних трусах и рубашке под издевательское хмыканье Донована.
– Я уж подумал, что застал нашего неуловимого Дюкейна на месте преступления, – сообщил он. – Снять бороду и черный плащ, так вы будете одного роста, понимаешь, о чем я?
– Так ты его разглядел?
– Я же говорил. Выглянул из своей конуры, когда тот заезжал. Росту в нем явно было не меньше шести футов. Так и в правах указано, хотя, как выяснилось, они были фальшивыми.
Миссис Кадрон вернула мне костюм, выглядевший теперь чуть более приличным, и я поехал в город. По дороге остановился у банка, чтобы обналичить чек от Финчера. Кассир покачал головой и сообщил, что на счете нет средств. Я усмехнулся. Мошенник так и остался мошенником.
Глава 33
Ровно в девять тридцать метрдотель проводил меня к столику, за которым уже сидели Аманда и светловолосый блондин лет пятидесяти. Теперь я видел семейное сходство с Карлайл, намного большее, чем у нее с фальшивым братом. Я знал, что Питер старше сестры на несколько лет, однако выглядел он значительно моложе. Сказывалось все тоже породистое строение лица и отсутствие вредных привычек.
– Я вылетел сразу, как только получил звонок от леди Хэйр, – взволнованно сообщил он после того, как мы представились. – Как оказалось, моему отцу уже звонили из полиции Лос-Анджелеса, он был в ярости из-за того, что этот Гуч выдавал себя за моего старшего брата. Конечно, мы не то чтобы гордимся Хьюго, но наглость этого актеришки превзошла все мыслимые пределы.
Я достал фотографию из кармана и протянул ее Спенли-Эвертону.
– Да, это Лайла, – печально кивнул он. – Старше, чем я помню, она убежала из дома совсем юной девчонкой, но это определенно она. Сестра всегда была немного… дурочкой, но настоящей красавицей. Родители хотели побыстрее ее выдать замуж за хорошего человека, который бы о ней позаботился, но, к сожалению, не успели.
– Сейчас она сильно изменилась, – предупредил я. – Годы ее не пощадили, к тому же… она была больна. Ментально. Это накладывает отпечаток. Да и смерть никого не красит.
– Понимаю. Наш дядя, младший брат матери, однажды вдруг начал бродить по своему дому и прятать запонки в супнице. За считанные месяцы он из пышущего здоровьем эсквайра превратился в дряхлого старика, а ему тогда еще не было и шестидесяти. Пришлось сдать его в лечебницу.
– В защиту Колина Гуча хочу сказать, что он не отослал вашу сестру в заведение, а заботился о ней до самой смерти. Она не страдала. В последние месяцы жизни леди Карлайл считала, что снова оказалась в детстве, часто вспоминала маму и некую Фанни.
– Ее гувернантка, – подтвердил Питер Спенли-Эвертон.
Потом он упрямо мотнул головой, прогоняя сентиментальные воспоминания.
– Еще бы этот Гуч бросил ее, он неплохо поживился на наших фамильных драгоценностях. Мои знакомые рассказывали, что несколько лет назад видели их обоих в Венеции, они сорили деньгами. Я думал съездить повидать сестру, но отец строго запретил даже упоминать имя Лайлы и особенно этого ее… мужа.
Я размышлял о том, насколько пошатнется душевное здоровье графа Болтона, если станет известно, что его дочь принимала участие в одном из крупнейших ограблений банка на севере США.
– Я собираюсь поехать в полицейское управление, а потом на официальное опознание, – сообщил Питер. – Вы не проводите меня?
Наверное я мог бы оказать Спенли-Эвертону подобную услугу, хотя сейчас мне отчаянно хотелось спать. Я взглянул на Аманду и обнаружил, что она внимательно изучает фотографию Карлайл, оставленную ее братом на столике. Потом он взяла снимок в руки и поднесла к глазам, надев очки.
Легкий калифорнийский загар будто испарился с ее лица, оно стало совершенно белым.
– Это ожерелье. Откуда оно у Карлайл? – спросила она, передавая снимок Питеру.
– Не знаю, – задумчиво протянул он. – Не думаю, что помню его на матери или бабушке. Но я редко обращаю внимание на драгоценности.
– Когда Карлайл и Гуч сбежали из Англии? – отрывисто спросила Аманда.
– В начале тридцатых. Во всяком случае это точно было за несколько лет перед войной. Они уехали на Французскую Ривьеру, там отец пытался выследить сестру с помощью нанятых детективов, но узнал, что они с Гучем успели обвенчаться.
Аманда снова взяла фотографию и впилась в нее взглядом.
– Можно я заберу снимок? На время.
Питер растерянно взглянул на меня.
– Я взял его из номера Карлайл, так что формально он принадлежит мистеру Спенли-Эвертону. Правда, полиция об этом пока не знает. Но, думаю, ему решать.
– Забирайте, – сказал Питер после секундного колебания. – Не уверен, что кто-то из членов моей семьи вообще захочет его видеть.
– В чем дело, Аманда? – спросил я.
– Я… мне нужно кое-что проверить. Срочно. Я оставлю вас. Простите, Питер.
Схватив снимок со стола Аманда стремительно выбежала из ресторана. Теперь на ее бледных щеках проступили красные пятна.
– Странная у вас подруга… леди Хэйр. Вы давно ее знаете?
– Около десяти лет.
– Наверное, работа в Голливуде накладывает определенный отпечаток на манеры. Хотя я слышал, что она и в Оксфорде отличалась… довольно рискованным поведением.
У меня пропало всякое желание оказывать любезности Питеру Спенли-Эвертону. Я сообщил ему адрес полицейского управления Фэрфакса, назвал имя лейтенанта Крэддока и, сославшись на усталость, отправился домой спать. В конце концов хорошим манерам меня вообще никто не учил.
Глава 34
Проспав добрую половину дня, я раздвинул шторы и подставил лицо нежному декабрьскому солнцу, пробившемуся сквозь облака. Взглянув на календарь, я с удивлением обнаружил, что сегодня Рождество.
Оглядываясь назад, я вспомнил, что в «Гарнете» было множество примет надвигающегося праздника. В углу лобби отеля стояла маленькая аккуратная елочка с изящными шариками и ангелочками. В нише бара был сооружен небольшой вертеп: деликатный ровно настолько, чтобы умилять старых дев, но не раздражать ортодоксов, иудеев и представителей других конфессий. Донован и дневной консьерж Рауль сегодня утром возбужденно обсуждали, что в ресторане будет накрыт рождественский буфет для постояльцев, но обслуживающему персоналу что-то непременно перепадет, поскольку шеф Оноре собирается, как всегда, готовить восхитительный запеченный окорок. Щедрый Донован даже обещал оставить мне несколько ломтиков в нашем кабинете, чтобы мне не так скучно было коротать рождественскую ночь.
Не могу сказать, что перспектива работать в праздники меня сильно угнетала. Последний раз я праздновал Рождество со своей невестой и ее сыном, когда впереди маячил призрак будущего семейного уюта, но это время безвозвратно ушло. Что бы я делал, если бы не нашел работу в «Гарнете»? Возможно, кружил по городу, пока не нашел тихий бар, где мог пропустить по рюмке с такими же неприкаянными одиночками. Или, что более вероятно, поужинал консервами и рано лег спать.
Я еще раз посмотрел на часы, думая о том, успею ли я отнести рубашки в китайскую прачечную, когда в дверь неожиданно постучали.
Я рассчитывал увидеть на пороге коменданта здания, решившего, что лучший рождественский подарок – это аванс квартирной платы, полученный до Нового года, поэтому заранее извлек из бумажника две сотни баксов, выуженных накануне из Финчера. Но за дверью стояла Аманда.
С удивлением взглянув на купюры в моей руке, она молча прошла мимо и плюхнулась в единственное кресло в комнате.