– Вы и так его не выпили. Только сделали вид. Иначе вряд ли отделались бы так легко.
– Вы не поверите, если я вам скажу, что в этот момент мне было по-настоящему страшно. Это сильнодействующий токсин, даже капля, попавшая на язык, могла бы меня убить. Я сделал вид, что делаю небольшой глоток, когда вы отвлеклись на фырканье генерала. Я был в таком ужасе, что у меня и правда случился сердечный приступ. Даже изображать ничего не пришлось.
– Не думаю, что у вас есть сердце.
– Сейчас вы говорите не как джентльмен. Мне никогда не нравился этот лапидарный мелодраматизм, свойственный американцам.
– А вы сами не американец, мистер Доббинз? Кто же вы? Уолтер Картрайт? Или Гэри Михан?
При звуке последнего имени палец на спусковом крючке слегка дрогнул, так что мне стоило огромных усилий заставить себя не зажмуриться.
– Откуда вам известно это имя? – спросил он севшим голосом.
– А вы подумали о том, что именно я пришел искать в вашем номере?
– Следы Пеша, – неуверенно ответил Доббинз.
– Нет. Зачем, если я нашел его могилу и знаю, кто его убил. Я пришел за ожерельем. Не притворяйтесь, будто не понимаете. За тем самым ожерельем, которое вы подарили Карлайл Гуч в минуту слабости, надеясь купить ее привязанность, а потом забрали из их номера после убийства.
– Вы дьявол, – прошептал он.
– Нет, дьявол это вы, уж простите мою лапидарную сентиментальность. Вы убили десятки беззащитных людей, доверившихся вам, чтобы выманить их деньги и драгоценности. И знаете, что я думаю – вы не случайно пытались убить Пеша в хранилище банка. Гектор Олмонд, охранник банка, здесь вовсе не при чем. Думаю, что Франсуа Пеш вас узнал, но, к сожалению, еще раньше вы узнали его. Ведь он был родственником одной из ваших первых жертв, бандитом с парижского дна, не так ли?
– Мальчишке было тогда всего шестнадцать или семнадцать. Мы виделись всего один раз, но тупица почти сразу после этого ухитрился попасться на попытке уличного грабежа и загремел в полицию. Пока он ждал суда, родители решили бежать без него. Хороши родители, нечего сказать. Потом Пеш вышел, потому что свидетели отказались давать показания, и сразу пришел ко мне. Я сказал, что переправил его родителей в Америку. Он хотел, чтобы я следом отправил и его, но у него совсем не было денег. Оказалось, что мерзавцу в итоге удалось бежать на юг, потом переправиться в Испанию, а потом каким-то образом наскрести денег на дорогу в Штаты. Он даже не поменял свое имя. Едва я услышал его, то сразу понял, что с ним могут быть неприятности. Но поначалу казалось, что он меня не признал. Я изменил внешность и перекрасил волосы. Говорил с британским акцентом. Но я сразу решил, что Пеша на всякий случай надо прикончить. И ограбление банка было для этого наилучшим способом.
– Вначале вы сумели втереться к нему в доверие и убедить взять вас в дело, обещая обойтись без жертв. Думаю, пообщавшись с вами, бандит начал что-то подозревать. Он расспрашивал о вас остальных членов шайки, но для всех вы были просто Уолтером Картрайтом, джентльменом-авантюристом.
– Ну вот опять вы со своей шайкой.
– Когда вы услышали звуки автоматной очереди из зала, то сразу пристрелили охранника. Это вам не нужен был лишний свидетель. Вы прятали пистолет в ячейке или принесли с собой. Скорее всего, первое. Ведь вы хотели притупить бдительность Пеша, сделав вид, что идете на дело без оружия. Меня удивило это несоответствие – охранник банка был застрелен из револьвера 38-го калибра, в то время как у Пеша был Томми-ган 45-го калибра. Зачем бы ему стрелять в Гектора из револьвера, когда у него был в руках автомат? Вы сложили деньги в сумки и стали ждать Пеша. Возможно, он и правда ворвался в хранилище с целью вас убить. Но вы оказались проворнее. Выстрелили первым из пистолета охранника, который потом вложили мертвецу в руку. Свое оружие вы бросили рядом с Пешем, которого сочли мертвым. Вам пришлось одному тащить обе сумки с деньгами. Вот только Пеш не умер. Думаю, вы изрядно понервничали, когда узнали, что он пришел в себя. Боялись, что француз не просто расскажет, что именно вы застрелили охранника, но и о том, что на самом деле вы – Гэри Михан. Тогда еще вас ни в чем серьезно не подозревали, но сам факт, что вы не погибли в Лондоне при бомбежке, представлял для вас угрозу. К счастью, оказалось, что ненависть к полиции у Пеша в крови. Он знал, что вы его подставили, но предпочел сесть в тюрьму, ожидая возможности поквитаться. Вы снова сменили имя и уютно осели в Лос-Анджелесе, выкупив и обустроив «Гарнет». К несчастью, Пешу удалось выследить самое слабое звено в вашей шайке – Пирса.
– Вы меня намеренно дразните, Стин. Хотя это уже не важно. Хотите знать, что будет дальше? Сейчас я вас убью. Потом воткну телефон в розетку, вызову копов и скажу, что вы вломились в мой номер, а я заснул в кресле в рождественскую ночь и испугался, увидев в гостиной вашу фигуру с фонариком. Никто не удивится, что я положил на журнальный столик пистолет, особенно после недавних событий. Кстати, это мое собственное оружие, легально купленное и зарегистрированное. Да, я знаю, что вы раньше служили в полиции, и местный лейтенант ваш друг. Может, он и возьмется за дело всерьез, но что он узнает? Полицейские уже обыскали весь отель и ничего не нашли. Ваши теории про скополамин и о том, что на самом деле произошло в хранилище «Лейкшор Траст» останутся лишь теориями. Пеш был осужден за убийство охранника, он по-прежнему в розыске, а на время убийства Пирса у меня есть алиби. Никто не удивится, если вскоре после этих событий я решу уехать на время отдохнуть. Куда-нибудь в Мексику или в Южную Америку. Например, я слышал, что Белиз прекрасная страна.
– И вы уверены, что я никому не рассказал о своих теориях?
– Сомневаюсь, иначе бы вы бы не рыскали по отелю ночью с отмычкой. И даже если вы поделились с полицией своими идеями, доказательств, повторяю, нет никаких. А теперь, будьте любезны, включите свой фонарик. Хочу, чтобы все было правдоподобно. И не думайте, что я сейчас промахнусь. С тех пор, как я купил оружие три года назад, я брал уроки стрельбы.
– Почему вы думаете, что я поделился своими догадками с полицейскими? Согласен, тут вы ловко все обставили. Но пока вы похвалялись своей хитростью, вы забыли, что так и не получили ответ, откуда я знаю про Гэри Михана. Потому что есть люди, которые ищут вас довольно давно. Они богатые и влиятельные и никогда не доверяли слухам о вашей смерти. А теперь они знают правду. И про ожерелье Рашель Аппельбаум, и про другие ваши преступления. Знают, как вас зовут и где вы живете, они сумеют надавить на нужных людей, чтобы отследить ваши счета. Слышите шаги в коридоре? Прислушайтесь. Кто-то из посланных ими хорошо обученных специалистов уже сейчас идет сюда. Я обещал, что поищу ожерелье у вас в номере, но наверняка они уже посетили больницу и выяснили, что вы сегодня ушли оттуда. И теперь они идут, чтобы забрать вас. Вы никогда не были в Израиле, сэр? Не думаю, что вам там понравится.
Доббинз старался сохранять невозмутимость, но я видел, что он с трудом удерживает пистолет в руке. Его лицо побелело, а на лбу выступили капли пота. Неожиданно он вскрикнул и сполз с кресла, прижимая руку с оружием к противоположному плечу. Раздался стук в дверь.
Глава 39
Я отобрал у Доббинза пистолет, аккуратно обернул его платком и положил в карман. Потом пошел открывать. На пороге стоял раздраженный Артур.
– Там внизу пришла леди, спрашивает вас, мистер Стин. Причем настаивает, что ей непременно нужно пройти в номер мистера Доббинза. А у него выключен телефон. Знаете, эта дама выглядит и говорит, как настоящая леди, но все равно я нахожу такое поведение слишком скандальным. Утром я все сообщу мистеру Шимански. За много лет моей службы в разных отелях ничего подобного не было, тем более в «Гарнете». И почему вы находитесь в номере мистера Доббинза. Эй, мистер Доббинз, сэр, что с вами? Что происходит, мистер Стин? У мистера Доббинза кажется сердечный приступ. Надо немедленно вызвать врача!
– Именно, Артур, скорее бегите взывать врача. И еще позвоните в полицию.
– В полицию?!
– Артур, вы не глухой. В полицию. Спросите лейтенанта Крэддока, передайте, что в «Гарнете» снова произошло убийство. И передайте леди внизу, что я скоро спущусь.
Артур поспешил вниз, всем видом демонстрируя возмущение новыми порядками в старом-добром «Гарнете».
Я подошел к Доббинзу, лежащему на полу. Я не обманул его. Перед тем как подняться в номер, я действительно вызвал подмогу. Хоть и не такую страшную и неумолимую, как я расписывал, но на проверку оказавшуюся достаточно эффектной.
– Где ожерелье, Михан? – спросил я.
Убийца что-то зашептал белыми губами. Я наклонился поближе.
– Таблетки, Стин. Достаньте мои таблетки из кармана жилета.
Я задумчиво посмотрел на него. Велико было искушение поторговаться: выведать местонахождение ожерелья тетки Аманды взамен на спасительное лекарство. Или просто молча смотреть, как сердце Доббинза остановится. Но я не хотел, чтобы он так легко отделался. Конечно, многим было бы проще, если бы этот человек без тени или точнее тень, отрезанная от человека, испустила дух тут же на ковре своего номера, сэкономив деньги налогоплательщиков. Но, пожалуй, в данном случае я был не прочь заставить машину правосудия поработать во всю свою безжалостную мощь.
Глава 40
Утром я вернулся к себе в квартиру, опаленный гневной отповедью Шимански и его обещанием немедленно позвонить в контору Бойда и попросить прислать нового оперативника. Впрочем, мне показалось, управляющий сам не понимал, что произошло на его глазах.
Ночью Доббинза вновь увезли в больницу. Врачи сумели вернуть его к жизни, и я надеялся, что он сумеет сохранить ее до суда. После того как полицейские обнаружили тайный подвал и вскрыли цемент в полу, у Крэддока стало ко мне гораздо меньше вопросов. Или больше, это с какой стороны посмотреть.
Аманда рассказала Вэлу историю про Гэри Михана, и тот немедленно поднял с постели судью, переваривающего рождественского гуся, чтобы получить ордер на обыск номера Доббинза. Ожерелье обнаружили в сейфе, он так и не смог с ним расстаться. Видимо, гранаты и правда были каким-то фетишем этого человека, но это уже входило в компетенцию судебного психиатра.