Бхотиас, населяющие Гималайский район британской Индии, проводят сложную церемонию переноса духа умершего человека в животное, которое в конце концов избивают все жители деревни и прогоняют, чтобы оно не могло вернуться. Изгнав таким образом призрака, люди радостно возвращаются в деревню с песнями и танцами. В некоторых местах животное, которое, таким образом, служит козлом отпущения, это як, лоб, спина и хвост которого должны быть белыми. В других местах под влиянием индуизма яками были заменены овцы и козы [317].
Вдовы и вдовцы особенно неприятны призракам своих умерших супругов, и, соответственно, им приходится принимать против них особые меры предосторожности. Например, среди народа эве в Агоме в немецком Того, вдова обязана оставаться в течение шести недель в хижине, где похоронен ее муж. Она обнажена, ее волосы сбриты, и она вооружена палкой, с помощью которой она отталкивает слишком назойливые приставания призрака своего мужа; ибо, если бы она подчинилась им, она умерла бы на месте. Ночью она спит, положив палку под себя, чтобы коварный призрак не попытался украсть ее у нее в часы сна. Перед тем как она ест или пьет, она всегда кладет немного углей на еду или напиток, чтобы ее покойный муж не ел или не пил с ней; потому что, если бы он это сделал, она бы умерла. Если кто-нибудь позовет ее, она не должна отвечать, потому что ее мертвый муж услышит ее, и она умрет. Ей нельзя есть бобы, мясо или рыбу, пить пальмовое вино или ром, но ей разрешается курить табак. Ночью в хижине разводят огонь, и вдова бросает в огонь измельченные листья мяты и красный перец, чтобы создать зловоние, которое помогает отгонять призраков от дома [318].
Среди многих племен британской Колумбии поведение вдовы и вдовца в течение длительного времени после смерти супруга регулируется кодексом мелких и обременительных ограничений, из которых, по-видимому, все зиждутся на представлении о том, что эти люди, преследуемые призраком, не только сами находятся в опасности, но также являются источником опасности для других. Так, у индейцев племени шушвап в британской Колумбии вдовы и вдовцы огораживают свои постели колючими кустами, чтобы отогнать призрак умершего; действительно, они лежат на таких кустах, чтобы у призрака было мало искушения разделить с ними ложе из колючек. Они должны построить парилку на берегу ручья, потеть там всю ночь и регулярно купаться в ручье, после чего натирать свое тело еловыми ветками. Эти ветки можно использовать для данной цели только один раз; после этого их втыкают в землю вокруг хижины, вероятно, чтобы отгородиться от призрака. Скорбящие также должны использовать собственные чашки и посуду для приготовления пищи, и они не могут прикасаться к своим головам или телам. Охотники не могут приближаться к ним, и всякий, на кого упадет их тень, сразу же заболеет [319]. Опять же, у индейцев цецаут, когда человек умирает, его брат обязан жениться на вдове, но он не может сделать этого до истечения определенного времени, потому что считается, что призрак умершего человека преследует его вдову и причинит вред его живому сопернику. Во время траура вдова ест из каменной тарелки, носит во рту камешек, а за спину куртки засовывает палочку яблони-кислицы. Она сидит день и ночь. Всякий, кто пересечет хижину перед ней, покойник. Ограничения, налагаемые на вдовца, схожи [320]. Среди индейцев племени лкунген, или сонгиш, на острове Ванкувер вдове и вдовцу после смерти мужа или жены запрещено стричь волосы, так как в противном случае считается, что они получат слишком большую власть над душами и благополучием других людей. Они должны оставаться одни у своего костра в течение длительного времени, и им запрещено общаться с другими людьми. Когда они едят, их никто не должен видеть. Они должны держать свои лица закрытыми в течение десяти дней. В течение двух дней после погребения они постятся, и им не разрешается разговаривать. После этого они могут немного поговорить, но, прежде чем обратиться к кому-либо, они должны пойти в лес и вымыться в прудах кедровыми ветками. Если они хотят причинить вред врагу, они выкрикивают его имя, когда впервые нарушают пост и очень сильно кусаются во время еды. Считается, что это убивает их врага, вероятно (хотя об этом не говорится), направляя на него внимание призрака. Они не должны подходить близко к воде и есть свежего лосося, иначе рыбу могут прогнать. Они могут не есть теплую пищу, иначе у них выпадут зубы [321]. У индейцев Белла Кула кровать скорбящего защищена от призрака умершего колючими кустами, воткнутыми в землю по углам. Он встает рано утром и уходит в лес, где он делает квадрат с колючими кустами, и внутри этого квадрата, где он, вероятно, должен быть в безопасности от вторжения призрака, он очищается, натирая свое тело кедровыми ветками. Он также плавает в прудах, а после купания расщепляет четыре небольших дерева и ползет по расщелинам, следуя за движением солнца. Это он делает четыре последующих утра, каждый день подрезая новые деревья. Мы можем предположить, что намерение пробраться сквозь расщелины деревьев состоит в том, чтобы ускользнуть от призрака. Скорбящий также коротко стрижет свои волосы, и срезанные волосы сжигаются. Если бы он не соблюдал эти правила, считается, что ему приснился бы умерший, что для ума дикаря является еще одним способом сказать, что его посетит призрак. Среди этих индейцев правила траура по вдовцу или вдовице особенно строги. В течение четырех дней он или она должны поститься и не могут произнести ни слова, иначе мертвая жена или муж придут и положат холодную руку на рот обидчика, который умрет. Им запрещено приближаться к воде, и им запрещено ловить или есть лосося в течение целого года. В течение этого времени они также не могут есть свежую сельдь или рыбу-свечу (олахен). Их тени считаются несчастливыми и не могут упасть ни на одного человека [322].
У индейцев племени Томпсон в британской Колумбии вдовы или вдовцы после смерти своих мужей или жен сразу же выходили из дома и четыре раза проходили через участок розовых кустов. Цель этой церемонии не сообщается, но мы можем предположить, что она должна была удержать призрака от следования за ней из страха поцарапаться о шипы. В течение четырех дней после смерти вдовы и вдовцы должны были бродить по вечерам или на рассвете, вытирая глаза еловыми веточками, которые они развешивали на ветвях деревьев, молясь рассвету. Они также протирали глаза маленьким камешком, взятым из-под проточной воды, а затем выбрасывали его, одновременно молясь о том, чтобы не ослепнуть. Первые четыре дня они могли не прикасаться к еде, но ели заостренными палочками и выплевывали первые четыре глотка каждого блюда и первые четыре воды в огонь. В течение года они должны были спать на кровати, сделанной из еловых веток, на которой также были разложены палочки из розового куста в ногах, изголовье и посередине. Многие также носили на себе несколько маленьких веточек розового куста. Розовый куст, без сомнения, использовался для того, чтобы отогнать призрака из-за страха перед колючками. Им было запрещено есть свежую рыбу и мясо любого вида в течение года. Вдовец не может ловить рыбу на чужом месте или чужой сетью. Если бы он это сделал, это сделало бы станцию и сеть бесполезными в течение сезона. Если вдовец пересаживал форель в другое озеро, то прежде чем выпустить ее, он дул на голову рыбы, а после пережевывания оленьего жира выплевывал немного жира ей на голову, чтобы устранить пагубное действие своего прикосновения. Затем он отпустил ее, попрощавшись с рыбой и попросив ее распространять свой вид. Любая трава или ветки, на которых сидела или лежала вдова или вдовец, засыхали. Если бы вдова сломала палки или ветки, ее собственные руки сломались бы. Она не могла готовить еду или приносить воду своим детям, не позволяла им ложиться на ее кровать, а также не должна была лежать или сидеть там, где они спали. Некоторые вдовы в течение нескольких дней носили набедренную повязку, сделанную из сухой травы, чтобы призрак ее умершего мужа не имел с ней связи. Вдовец не мог ловить рыбу или охотиться, потому что это было несчастьем как для него, так и для других охотников. Он не позволял своей тени проходить перед другим вдовцом или любым человеком, который, как предполагалось, был одарен большим количеством знаний или магии, чем обычно [323]. У индейцев племени лиллуэт в британской Колумбии правила, предписываемые вдовам и вдовцам, были в чем-то схожи. Но вдовец должен был соблюдать особый обычай в еде. Он ел, держа правую руку под правой ногой, колено которой было приподнято. Мотив подачи пищи в рот таким окольным путем не упоминается: мы можем предположить, что это было сделано для того, чтобы сбить с толку голодного духа, который, как можно было предположить, следил за каждым куском, проглоченным скорбящим, но который вряд ли мог подозревать, что пища, пропущенная под коленом, предназначалась для того, чтобы попасть в рот [324].
Среди индейцев квакуитль из британской Колумбии, как нам рассказывают, «правила, касающиеся периода траура, очень суровы. В случае смерти мужа или жены оставшийся в живых должен соблюдать следующие правила: в течение четырех дней после смерти оставшийся в живых должен сидеть неподвижно, подтянув колени к подбородку. На третий день все жители деревни, включая детей, должны принять ванну. На четвертый день в деревянном котле нагревается немного воды, и вдова или вдовец капает ей себе на голову. Когда он устает сидеть неподвижно и должен двигаться, он думает о своем враге, медленно вытягивает ноги четыре раза и снова поднимает их. Тогда его враг должен умереть. В течение следующих шестнадцати дней он должен оставаться на том же месте, но он может вытянуть ноги. Однако ему не разрешается двигать руками. Никто не должен разговаривать с ним, и всякий, кто ослушается этого приказа, будет наказан смертью одного из своих родственников. Каждый четвертый день он моется. Старуха кормит его два раза в день во время отлива лососем, выловленным в предыдущем году, и дает ему в тарелках и ложках покойного. Пока он сидит так, его ум блуждает. Он видит свой дом и своих друзей как будто очень-очень далеко. Если в своих видениях он видит человека рядом, последний обязательно умрет в недалеком будущем; если он видит его очень далеко, он будет продолжать жить долго. По истечении шестнадцати дней он может лечь, но не вытягиваться. Он моется каждый восьмой день. В конце первого месяца он снимает свою одежду и перевязывает ею пень дерева. По прошествии еще одного месяца он может сидеть в углу дома, но в течение четырех месяцев он не должен смешиваться с другими. Он не должен пользоваться дверью дома, но для его использования вырезана отдельная дверь. Прежде чем он покинет дом в первый раз, он должен трижды подойти к двери и вернуться, после чего он может покинуть дом. Через десять месяцев его волосы коротко стригут, а через год траур заканчивается»