Начинаю лекцию и чувствую, что она не получается: внимание слушателей раздвоено. Они не знают, то ли слушать меня, то ли смотреть на стены. А стены не просто дают информацию - они зовут и даже кричат. И если художники-оформители так и понимали свою задачу - превратить зал в сплошной броский плакат, то они сделали все от них зависящее, чтобы здесь поменьше слушали лекторов и поменьше смотрели на трибуну.
Не имея достаточной информационной культуры, директор грубо нарушил информационный режим. Впустую затрачены средства. Ведь даже в перерывах здесь просят покинуть зал, чтобы проветрить помещение. И неизвестно, когда все это можно рассматривать и читать. Другое дело в фойе. Там гуляют, проводят время, ждут и с радостью воспримут любую, тем более познавательную и художественно представленную графическую информацию.
Рассмотрим противоположный случай. Представьте себе, что вы администратор. Берете на работу вахтера и говорите ему: "В целях противопожарной безопасности нужно, чтобы черный ход был всегда открыт. Будете сидеть там в коридорчике и смотреть, чтобы с улицы не забегали мальчишки. Ну а если придут сотрудники, проверите, свой или чужой. Хотя сотрудники черным ходом пользуются редко. Как видите, работа несложная". Собственно, и зарплата небольшая. Но как-то совестно платить больше за ничегонеделание.
Вахтер приступает к своим обязанностям, а через неделю подает заявление об увольнении. Вы искренне недоумеваете: в чем дело, чего ему не понравилось? Такая легкая работа. Вам невдомек, что ничего не делать - это как раз тяжелая работа.
Что вы дали бедному человеку? Целый день взирать на плохо побеленные стены. Нет даже окна, через которое можно рассматривать прохожих. Не с кем перекинуться словом. Нельзя ни читать газету, ни вязать.
Значит, каждый вечер изможденный, разбитый и опустошенный человек возвращается домой. А вы говорите - легко. То ли дело у главного входа: снуют взад и вперед сотрудники, спрашивают, как пройти, посетители, можно перекинуться словом с курьером и почтальоном. Там, как и в канцелярии, - сборный пункт новостей. И быстро проходит время.
Что такое информационный вакуум и как его заполняют, хорошо знают геологи, совершающие многокилометровые маршруты. Обычно ходят по двое: инженер и коллектор. И хотя инженер может быть обременен годами и одышкой, а коллектор - парень-здоровяк, первому ничего не стоит загонять второго.
Работа геолога хотя и тяжела физически, но она все-таки умственная и к тому же творческая. Во время перехода от точки к точке нужно многое продумать, осмыслить, чтобы потом записать в полевой книжке. Уставать некогда, при этом подстегивает азарт: подтвердятся или не подтвердятся сделанные ранее предположения. А коллектору что: иди следом, смотри по сторонам; когда геолог пишет, отбери образцы пород, заполни этикетки, заверни и поджидай лежа, погрызывая травинку. Оттого-то и трудно коллектору. И когда студенты-практиканты учатся вести самостоятельную съемку, каждый в паре норовит стать геологом: трудно, конечно, ответственно, но зато как будто бы легче физически.
Почему при конвейерной системе производства больше текучесть рабочей силы? Перестарались инженеры, разбили производственный процесс на слишком простые операции. То, чему можно научиться за пятнадцать минут, всегда менее интересно, монотонно, быстро надоедает и утомляет. Человек отличается от других живых существ тем, что обрабатывает семантическую - смысловую - информацию и не может существовать в семантическом информационном вакууме. И тогда организаторы производства в конвейерных цехах устанавливают источники дополнительного питания: раскрашивают стены в яркие цвета, вешают картины и плакаты, сажают декоративные растения, организуют музыкальные радиопередачи.
Проблема информационного вакуума - опять-таки современная проблема. Она проявляется во многом. Вот еще один небольшой пример. С введением автоматизации на железных дорогах упрощаются функции машиниста, но совсем без него нельзя: он как бы подстраховывает автоматику. Но если машинист простого поезда когда-нибудь ошибается, то на автоматизированной дороге он будет ошибаться чаще (первый режим). И теперь инженеры-психологи решают задачу: откуда взять информационное питание, не дать человеку уснуть, сосредоточить внимание.
Информационный вакуум
После одного из семинаров мы шли по Москве, как всегда суетливой и пестрой. Критически смотрели вокруг и подвергали информационному анализу.
Улица живет по своим законам. Для нас это яркое платье женщины, это витрина, номер телефона на проехавшем автофургоне, звук тормозов, запах пирожных и бензина.
Эскалатор уносит нас под землю в обмен на тех, кто поднимается навстречу к дневному свету. По нашей одежде и осанке они стараются угадать, какая сейчас наверху погода. Женщины оценивающе осматривают друг друга. Демонстрация характеров, мод и вкуса. Информация - нарушенное однообразие. Мода - тоже нарушенное однообразие. Значит, мода - информация. Вот старушка, одетая по моде 30-х годов. Ее наряд по-своему информативен, потому что не такой, как у других, а когда-то был чересчур смелым, новаторским и тоже информативным. Как танго или чарльстон.
"Осторожно, двери закрываются!" Те, кто не успевают войти, делают безразличные лица и отходят. А те, кто вошел, также с нарочитым безразличием смотрят на оставшихся. Следующий поезд не через час, а только через минуту.
В вагоне две временные социальные группы: сидящие и стоящие. Вторые читают, чтобы заполнить информационный вакуум, интересуются, что читают другие, и рассматривают сидящих. Сидящие тоже читают, но на стоящих не глядят. Поезд выходит на поверхность. Гаснет электрический свет. Пассажиры жмурятся и жадно смотрят в окно, хотя этот пейзаж за окном видят ежедневно.
На перроне мы секунду растерянно ищем спасительный указатель и вновь обретаем уверенность москвичей.
В центре особенно шумно и пестро. Много иностранцев. Они озираются и, наверное, видят не то, что мы.
В подземном переходе даже трудно пройти. Пишут в неудобных позах любители "Спортлото". Те, кто работает в условиях больших информационных нагрузок, недоуменно пожимают плечами. Книгопродавец под звуки эстрадной музыки громко расхваливает детектив. Люди недоверчиво вытягивают шеи и стараются увидеть, что у него на лотке.
- Не люблю подземные переходы.
- А кто же их любит. Но можно с ними мириться, когда есть информационная компенсация за спуск и подъем. Как в Киеве, под Крещатиком: черный кофе, кофе со сливками, чай, мороженое и пирожные, парфюмерия и бижутерия, афиши, газеты, журналы, "тютюн".
- Знаешь, за что я люблю Москву? Что никто на тебя не глядит, а ты смотришь на всех. Когда приезжаешь в областной город и быстро оглядываешься, обязательно поймаешь чей-нибудь взгляд. В районном центре откровенно рассматривают тебя. А в деревне даже делают рукой над глазами козырек.
Имеющий глаза - да видит
Не будь цветов, все бы ходили в одноцветных одеяниях!
Козьма Прутков
Через два кубических дециметра мозга, содержащего 15 миллиардов клеток-нейронов, проходит за человеческую жизнь 107-109 бит, то есть простейших информационных единиц, каждая из которых фиксирует минимальную долю разнообразия. Более 80 процентов внешней информации мы получаем с помощью зрения.
Докладчик на семинаре в Доме ученых изобразил большой квадрат. Это рецепторное поле человека: пять органов чувств - пять каналов поступающей информации, главный из которых - зрение. Если выбывает из строя один канал, усиливают свою работу другие, стараясь скомпенсировать недостаток информации. Три уровня памяти: оперативная, прямая долговременная, ассоциативная. Чем большей глубины затрагиваются уровни, тем мощнее поток внутренней информации, тем меньше зависит человек от внешней среды, и отпадает угроза информационного голода.
На доске все это выглядело красиво и просто.
Яркость полуденного солнца равняется 150 000 стильбов, а полной луны - только 0,25 стильба. Яркость более одного стильба ослепляет человека, и он старается не смотреть на источники света сильнее свечи, он не любит, когда вокруг слишком много полированных поверхностей, которые по совместительству часто пускают "зайчики".
Освещенность поверхностей измеряется в других единицах, известных из школьной физики, - люксах. Человеческий глаз обладает удивительным свойством, адаптации, быстро приспосабливается к изменению освещенности. Когда мы с улицы спускаемся в погреб, плотный мрак окутывает нас, но затем мы различаем очертания предметов и еще несколько минут спустя почти свободно ориентируемся. Обратный процесс происходит при выходе на улицу: в первые мгновения яркий свет ослепляет, по потом все быстро приходит в норму.
Однако этой способностью не следует злоупотреблять, потому что зрение становится тогда менее острым и глаза быстро утомляются. Поэтому черные школьные доски и черные крышки столов вредны, так как отражают только 5 процентов света, а белые стены и белая бумага - 80; получается соотношение 1:16, тогда как гигиена требует 1:3.
Несколько раньше этого администраторы установили, что не нужно скупиться на освещенность рабочих помещений и рабочих мест. Если в прокатном цехе можно примириться с 15 люксами, то портной и чертежник просто не могут обойтись без 100 и будут благодарны за 250. Плохая освещенность недопустима даже во вспомогательных помещениях - тамбурах, проходах, на лестницах, так как действует угнетающе и способствует появлению надписей на стенах, в числе прочих других актов вандализма. Даже такая "мелочь", как протирка пусть даже труднодосягаемых оконных стекол, плафонов и замена перегоревших лампочек должна планироваться административно. Интересно, что одна американская фирма посчитала более выгодным не держать постоянного электромонтера, а менять все лампочки по расписанию, не дожидаясь, пока перегорят.
Общеизвестно, что естественный свет самый здоровый. Но урбанизация вводит свои ограничения, и окна все больше играют психологическую роль. Итак, приходится мириться с искусственным светом. Но это не беда. Плохо, когда смешивается разный свет: естественный и искусственный, от ламп накаливания и люминесцентных ламп. Тогда образуются цветные тени, которые утомляют и раздражают.