Имеющий уши - да слышит
Иной певец подчас хрипнет.
Козьма Прутков
За деревьями улицы Губкина универмаг "Москва" кажется белым океанским пароходом, пришвартовавшимся у Вычислительного центра Академии наук. В вестибюле центра всегда шумно:
- Я на "Урал".
- "Мир" не работает.
- Нина, жди меня на "БЭСМ-6".
Это марки электронных вычислительных машин.
В кабинете председателя Научного совета по комплексной проблеме "Кибернетика", адмирала, академика А. Берга идет заседание очень маленького и очень представительного семинара. Докладчики даже смущаются, увидев нескольких озабоченных людей, а потом попадают под сильный град вопросов и замечаний. Чего только не слышали стены этого кабинета! Сколько идей, широко обсуждаемых в газетах, впервые появилось здесь!
Тема сегодняшнего семинара - социальная проблема борьбы с шумом, несемантическим и семантическим.
Слуховую информацию по насыщенности никак не сравнить со зрительной. Лучше быть глухим, чем слепым. Впрочем, имеется одна особенность: легко "закрывать глаза", трудно "затыкать уши". Хотите - не смотрите по сторонам, не читайте объявления. Но попробуйте не слышать. Оттого-то слуховой шум самый главный и самый коварный. Это одна из проблем современности, наряду с проблемой загрязнения среды. И бороться приходится на два фронта: с несемантическим и семантическим шумом.
Шум - одна из проблем современности, наряду с проблемой загрязнения среды
Даже маленькие дети разбираются в температуре. И никто не спрашивает: что такое "плюс двадцать", холодно или тепло? А что вы знаете о децибелах шума: давлении, испытываемом барабанной перепонкой? Скоро это будут усваивать с детства. Подсчитано, что перевод "шумной" конторы в разряд "тихой", то есть уменьшение шума с 60 до 40 децибел, на 30-50 процентов уменьшает число ошибок в письме и расчетах, на 20 процентов увеличивается при этом производительность труда, на 40 процентов сокращаются потери рабочего времени, на столько же уменьшается число невыходов на работу, от 5 до 50 процентов при прочих равных условиях сокращается текучесть кадров.
Как видно, охрана труда нужна не только в горячих цехах. К сожалению, тривиальную головную боль мы нередко устраняем таблеткой амидопирина, не очень затрудняясь анализом причины недомогания. Просто так ведь боли не бывает. Нельзя нарушать механизм обратной связи, выключать сигнал, не устранив опасность. А опасность часто связана с нарушением информационного режима.
Докладчик говорит ровно, не громко и не тихо. Рядом с часами над доской я представляю себе табло, как на автомагистрали, и светящиеся цифры: "55". Во двор въехала машина. Послышались голоса грузчиков и грохот чего-то сбрасываемого с машины. Засветилось: "70". Все посмотрели в окно. Сидящий рядом прикрыл одну раму - "60". "И вторую, пожалуйста!" На табло снова "55", но стало душно.
Под впечатлением доклада я иду домой и осматриваюсь. Вот детская площадка - 65 децибел, если не все 70. Как же здесь рядом работают люди? На Ленинском проспекте еще шумнее. Зайти в универмаг? Не стоит, там не меньше 80 децибел. Конечно, на аэродроме хуже, но там не занимаются интенсивной умственной работой и не слышат 120 децибел турбореактивного самолета более чем 10 минут - иначе наступит глухота и еще что-нибудь хуже.
Я вспоминаю саркастический вопрос в одном научном журнале: "Может ли конструктор авиационных двигателей принимать ответственные решения по проблеме шума? Это не его область. Для этого есть акустики, не правда ли?"
Но существуют и более коварные, неслышимые ультразвуки, которыми в одних случаях лечат, в других случаях вредят здоровью. Здесь уже обратная связь не действует или действует очень плохо.
Знакомый психолог, тот, что променял инженерию на психологию, рассказал мне следующий случай. Живет он в пригороде и вдруг замечает у себя участившиеся случаи бессонницы. Отнес это к приближению старости, стал строже следить за режимом. Но бессонница не проходила. Как-то поделился тревогой с соседом. Каково же было удивление: сосед тоже страдал бессонницей и в те же самые ночи. Значит, здоровье здесь ни при чем. Существует внешняя причина. Ее стали искать и нашли.
Оказалось: когда работает аэродинамическая труба, то создает неслышимые звуки, и за несколько километров от нее люди не могут уснуть в обманчивой тишине. Трубу перенесли в другое место. Как будто бы все хорошо, что хорошо кончается. А сколько еще таких необнаруженных источников в межведомственной мозаике большого города? Немного фантазии - и представим себе романтическую профессию шумового инспектора, который, словно в шпионском детективе, ездит по улицам и прислушивается, кто и где шумит.
В условиях информационных перегрузок все стремятся к тишине, каждый хочет оградиться от соседей и сослуживцев. Но вот американские строители научились строить дома с "абсолютной" звукоизоляцией. И теперь, когда таких домов стало довольно много, послышались протесты гигиенистов: нельзя там ни жить, ни работать. Почему? Слишком тихо. Тишина если не кладбищенская, то пещерная; когда обостряется слух, начинаешь вздрагивать от скрипа собственной обуви, а некоторые даже слышат биение своего сердца.
Тогда предприимчивые электрокомпании освоили производство шумовых имитаторов - небольших и недорогих приборчиков с одной или несколькими программами. Вы покупаете такой имитатор, ставите в угол, включаете в розетку, и полное впечатление, что где-то там, через квартиру, плачет ребенок, кто-то печатает на машинке, он и она выясняют отношения, правда, не слышно, о чем говорят. И вам уже не так тоскливо, пропало щемящее чувство одиночества вместе с "абсолютной" тишиной, которой вы так патетически добивались. Все имеет свои пределы.
Информационное окружение, как мы знаем, может мешать и помогать. Пусть фон не становится шумом, но совсем без фона нельзя. Поезжайте на море, поживите в лесу. Послушайте шум прибоя и листьев. Врачи уверяют, что это полезно, укрепляется нервная система. Может быть, от темпо-ритма, может быть, от чего-нибудь еще.
Переходя к семантической информации, представим, что после шумного дня мы возвращаемся в метро домой. Обостренно чувствуется подземный гул, привычный, но все-таки оглушающий грохот подходящего поезда. А тут еще радио, стараясь перекричать, призывает нас сегодня поступить на работу в метрополитен. А ведь это информационная диверсия, грубое нарушение информационного режима, принудительная нагрузка к праву проезда для пассажиров, не помышляющих о перемене работы.
Несколько иное положение мы наблюдаем в троллейбусе, где относительно тихо и слышно, о чем говорят вокруг. Коммуникативные экстраверты, испытывающие хронический информационный голод пенсионеры и люди "молчаливых" профессий охотно вступают в разговор. Некоммуникативные интраверты и выдержавшие на работе большую информационную нагрузку отнюдь не склонны разговаривать. Поэтому не всем нравится словоохотливый водитель, который с помощью плохо отлаженного микрофона насилует слух комментариями об объявляемых остановках и разносом нерасторопных пассажиров. Как хорошо вон тому озирающемуся иностранцу, который явно не понимает по-русски и для которого шум только несемантический. Неплохо бы повесить объявление: "Водитель и пассажиры, будьте взаимно внимательны и не давите на уши более чем на 60 децибел!"
Может быть, у вас нет телефона, и вы хотели бы его иметь. Может быть, он у вас есть, и теперь вы мечтаете об аппарате с клавишным набором цифр или шаблоном, который нужно вставить в щель, и он мгновенно соединит с постоянным абонентом. Или вам нравится зуммер, дребезжащий в кармане, когда не слышен телефонный звонок. Или еще лучше: всегда находиться в системе радиовызова, вызывать и отвечать абоненту, где бы вы ни находились. Однако если в течение дня было уже полсотни приятных и не очень приятных телефонных разговоров и первый домашний звонок застанет вас у вешалки, а второй - за тарелкой супа, восторг перед техническим прогрессом легко улетучится. Вышел из-под контроля информационный режим.
То же самое относится к радио. В празднование 50-летнего юбилея советского радио вспоминали, как происходила первая радиотрансляция на нескольких московских площадях. С каким восхищением слушали диктора толпы людей. Потом каждый старался иметь в своей комнате черную "тарелку", которая, естественно, не выключалась и вещала от шести утра до двенадцати ночи. Мощные громкоговорители стали непременной принадлежностью парков культуры.
Но прошло 50 лет, и парк теперь вряд ли назовешь культурным, если по всем аллеям вас преследуют звуки бравурной музыки или лекция о повышении урожайности. Возникла необходимость в потребительской дифференциации. Даже временную социальную группу пришедших в парк с единственной целью отдохнуть различают разные информационные потребности: молодых и пенсионеров, учащихся, рабочих и служащих, веселых в этот вечер и грустных, которым хотелось бы помечтать, узнать что-то новое или просто тихо либо шумно развлечься.
Авторы короткометражного фильма по НОТ с гордостью заявляют, как удобно стало с введением радиофикации на заводе, раскинувшемся на многие километры. "Инженер Макаров, срочно зайдите в кабинет главного инженера!" - громогласно объявляет диктор. Удобно. Но правильно ли это? Смотря по тому, какое производство. А если большой шум, который стараются перекричать, как в метро? Может быть, работа требует особого внимания, и когда ищут одного, отвлекается тысяча. А может, опасения напрасны: здесь тихая, простая работа, и радиовызовы даже развлекают: "Ага, попался Макаров, наверное, за пиво после вчерашней получки", - просто так, без оснований думает работающий и мысленно улыбается.
Медики давно узнали, как вреден этот метод в их практике, хотя в больнице часто и срочно ищут врача. Может быть, лучше дребезжащий зуммер в кармане? Не всегда. Переоделся врач, пошел в операционную, а зуммер в кармане зовет. Можно применить дифференцированную систему: человек не просто так растворяется на территории больницы - вероятнее всего его искать на определенном участке. И тогда на рабочих местах дежурных участка раздается сигнал вызова, причем такой, что его не слышно за несколько метров. Отсутствует здесь врач, поиск переводят на второй контур, пошире. И только в крайних, экстренных случаях следует глобальный вызов по всей больнице. Лучшего пока не придумали.