Обязать систему высшего образования, чтобы она корректировала свои программы каждый год? Но специалист учится пять лет, и за это время в программе его подготовки мало что можно изменить. А потом работает десятки лет, прежде чем уйдет на пенсию, и на смену ему придет специалист другого профиля. Выход один - морально подготовить всех специалистов к возможной переквалификации и даже полной смене профессии. Этот принцип в 1961 году был провозглашен ЮНЕСКО.
Когда разгорелись страсти по поводу того, каким должно быть высшее образование, чтобы отвечать новым требованиям, американская система, служившая объектом постоянных нападок как внутри страны, так и за рубежом, неожиданно для всех вырвалась вперед.
Есть известные исторические причины, в силу которых сформировалась столь анархичная система, одиозная даже для капиталистического мира, когда в одном государстве уживаются вузы с разными требованиями, разными программами и разными условиями для учебы; когда ценность диплома определяется названием учебного заведения и может колебаться от уровня нашего техникума до аспирантуры. Одним из элементов этой пестрой системы являются гуманитарные колледжи - форма, возникшая для детей привилегированных родителей в XVIII веке, в "доброе старое время", когда бизнесу еще не учили, и отец, передавая дело сыну, рассчитывал на его развитие вне профессиональной специализации. Без существенных изменений, если не считать расширения программы за счет общетехнических и общеестественных дисциплин, эти колледжи просуществовали до середины нынешнего столетия и неожиданно привлекли к себе внимание промышленности. В гуманитарии увидели прекрасный полуфабрикат инженера.
Какая-нибудь фирма, вроде "Ай-Би-Эм", с дирекцией филиала которой у нас об этом шла речь, берет такого выпускника, пока считая его за "годного необученного", и посылает за свой счет на краткосрочные инженерные курсы очень узкого профиля. Это очень выгодно, ибо когда через несколько лет технология изменится, часть инженеров окажется не у дел, и, вместо того чтобы выбрасывать их на улицу и брать нужных специалистов, которые, кстати сказать, на улице не валяются, можно послать инженера-гуманитария на новую специализацию, и тот пойдет на это более охотно, чем инженер, окончивший "добротный" втуз.
Традиции замедляют науку
Отсюда сделаем вывод, что в традиционной системе образования университетская подготовка становится более предпочтительной. А если прогнозировать ее дальнейшее развитие, можно представить себе увеличивающуюся роль межфакультетских кафедр, причем студенты перестанут закрепляться за факультетами и будут учиться по индивидуальным и мелкогрупповым программам. Это позволит лучше учитывать их способности и наклонности, цели, которые они себе ставят, равно как и требования профессионального рынка. Опыт работы таких мобильных структур есть, в частности, в вузах Австралии.
Университетская подготовка будущего, надо думать, положит в основу такую же программу гуманитарного колледжа. На второй ступени будет делаться общая отраслевая ориентация, а на третьей - узкая специализация. Такая трех-, а по существу, многоступенчатая система позволит прерывать образование на любом уровне для пополнения рядов среднетехнического персонала, нехватку которого мы ощущаем сейчас очень остро; при этом будет выдаваться не справка, а диплом, дающий право не только занимать определенную должность, но и возобновлять учебу, то есть повышать квалификацию.
В результате при всеобщем среднем образовании вузы станут без особых условий принимать всех желающих, и естественный отсев равномерно распределится между всеми курсами. С другой стороны, можно оттянуть решение кардинального вопроса "кем быть?" при возможности вовремя исправить ошибку, понеся при этом минимум моральных и физических потерь. Насколько это серьезно, видно из данных, сообщенных недавно журналом "Вопросы психологии": только 77 процентов наших выпускников средних школ остановились на какой-то специальности. 20 из них меняют свой выбор в пределах трех месяцев, а одна треть поступивших в вуз практически не имеет представления о будущей профессии.
Опять-таки в "доброе старое время" было проще: человек получал знания в вузе на всю свою жизнь и мог безбоязненно расходовать их до самой смерти. Теперь же информация быстро стареет, на смену ей приходит новая. И традиционную вузовскую систему, с одной стороны, начинает дополнять межотраслевая система научных семинаров, летних ("пляжных") и зимних ("лыжных") школ, где одни специалисты учат других и где программы никогда не повторяются.
С другой стороны, на наших глазах система институтов и курсов усовершенствования и повышения квалификации, начав с врачей и учителей, распространилась на все без исключения министерства и ведомства. И надо сказать, что институты и курсы не столько повышают квалификацию, сколько стараются сохранить ее. Все мы уподобляемся пловцам: пока болтаем ногами и руками, держимся на поверхности. Но, кроме сохранения квалификации, нужна еще переквалификация (почему, мы уже знаем). Этим тоже занимаются здесь: специалистов новых профессий, естественно, не хватает, на вузовскую систему надежды мало, следовательно, нужно переквалифицировать собственных специалистов. Но не все собственные специалисты к этому морально готовы. Тем, кто морально не готов, требуется предварительно расширить кругозор: гуманитариям - дать знания в области математики и техники, инженеров - гуманитарно облагородить.
Всеобщая экономическая учеба, охватившая нашу страну, есть одно из наступлений гуманитаризации.
В 1954 году при Пенсильванском университете в США был организован Гуманитарный институт для административных работников. Так был заложен опыт принудительного расширения кругозора специалистов. В Бельгии я разговаривал с одним из выпускников этого института.
Первой сюда прибыла группа из 17 администраторов среднего ранга в возрасте от 35 до 48 лет. Командировавшая их телефонная компания "Белл" одна из первых признала, что в процессе "интеллигентизации" управления на административные должности пришли выпускники втузов, обнаружившие "вышколенную бездарность" узких специалистов с огромным пробелом в гуманитарных знаниях.
10-месячная учебная программа включала 555 часов лекций, семинарских занятий и дискуссий, не считая времени на индивидуальное чтение и коллективное посещение концертов, театральных представлений, музеев, картинных галерей и осмотр исторических памятников. Чтобы сразу выбить у них почву из-под ног и расстроить многолетний рутинный ритм, администраторов не только оторвали от работы и семьи, поселили рядом со студентами и создали "школярскую" обстановку. Согласно разработанной стратегии, первые лекции сразу же окунули их в совершенно иной, ничем не связанный с повседневными интересами мир. Сначала - формальная логика, необычная даже для хорошо знакомых; с классическими математическими абстракциями. Потом - экскурс в историю и искусство Востока. Коллективная читка средневекового японского романа "Похождение князя Генжи". И так каждый день, без лирических воспоминаний о молодых студенческих годах, служебных и домашних забот.
Через пять месяцев разрешено было свидание с родными, и то лишь при условии, что на пару дней жены и дети приедут к своим мужьям и отцам.
"Гвоздем" программы по замыслу первого директора института, большого энтузиаста этой затеи, был доскональный разбор мучительно сложного романа Дж. Джойса "Улисс", построенного по схеме гомеровской "Одиссеи" и повествующего об одном-единственном дне, 16 июня 1904 года из жизни главного героя. Каждый получил для разбора одну главу. Сначала задача казалась трудной до отчаяния. Но потом, когда были проштудированы критическая литература и справочники, докладчики поражали предварительно подготовившихся слушателей, но больше всего удивлялись сами. В память об этом один из них 16 июня разослал открытки, поздравив всех с Днем гуманитаризации.
Лекции читали 160 видных представителей научной интеллигенции, с которыми каждый мог вечером в клубе ближе познакомиться, чтобы лучше оценить их.
По окончании курса администраторы-инженеры сделали для себя, своего начальства и для организаторов эксперимента несколько важных выводов.
Одну перемену заметили сразу: возвратившись домой, мужья сразу принялись "облагораживать" своих жен - водить на концерты симфонической музыки, на художественные выставки, покупать дорогие книги с красочными репродукциями. Когда сын одного из них стал совершеннолетним, тот не купил ему обещанный красный "бьюик", а дал деньги на туристскую поездку в Европу.
Оказалось, что за единицу времени администраторы больше извлекали пользы, чем в студенческие годы, то есть научились по-настоящему учиться. И может быть, как заметил кто-то, в 20 лет легче получить знания по математике, физике, химии, тогда как в зрелые годы лучше понимается Шекспир или Достоевский.
Сев в пустовавшее десять месяцев служебное кресло, администратор первым делом, взяв "топор" и "колышки", принялся столбить участок своих прерогатив и при этом, где было можно, захватил "ничейную землю". Всем известен административный парадокс: подчиненный думает, что вся его судьба в руках начальства, которое "крутит" им, как хочет, а став руководителем, с удивлением обнаруживает, что его права существенно ограничены: того нельзя и этого. Оказывается, административный пост - прокрустово ложе, которое только чистые инженеры с их удивительной способностью сжиматься чувствуют вполне свободным. Сейчас этого нельзя было сказать.
Расширение кругозора привело к самоутверждению. Работник стал меньше чувствовать себя соломинкой в административном потоке. И вообще фирма получила обратно страшно "ершистых" людей. Они стали критически относиться буквально ко всему: к регламенту ведения заседаний, стилю выступлений, содержанию деловых бумаг.
И еще одно - выполнять служебные обязанности стало легче, появилось больше оперативности. Уже не тревожил страх перед необходимостью принимать решение и связанными с ним неизбежными ошибками, возникло желание учиться на них. Вопреки ожиданиям скептиков, администраторы в общении с кабинетными учеными не заразились от них нерешительностью, а, напротив, приобрели ценное качество - видеть альтернативы и в принятии решений предпочитать быстрое хорошее запоздалому отличному.