что в данный момент он был несколько одурманен марихуаной. К счастью, на меня марихуана не
подействовала, иначе я не придумал бы лозунг «Гуси — за мир».
— Но почему гуси? — спросил Джош.
— Да потому что «Гуси — за мир» — это складно! — почти в один голос воскликнули мы с Майком.
— А-а, — протянула Кэтрин, очевидно, наконец-то по достоинству оценив мой план.
А потом — неожиданно — меня осенила еще одна блестящая идея.
— Эй, Майк, — сказал я, — а представляешь... что если б был магазин под названием «Пицца в шляпе»... и
там продавались бы одни только шляпы в форме пиццы?!
Майк засмеялся, я тоже, и вскоре мы оба покатывались со смеху, как ненормальные. Я ударил ладонью по
столу, так что едва не опрокинул вино, отчего Майк захохотал еще сильнее. Вдвоем мы буквально выли от
хохота, представляя шляпы в форме пиццы.
— Шляпа-пицца! — вскричал Майк. — Бей по шляпе!
Ну да, он определенно был не в себе.
А потом мы еще немного поговорили о моей блестящей идее «Гуси — за мир».
Примерно час спустя, ковыляя домой на заплетающихся ногах, я осознал, что сигарета с марихуаной,
вероятно, подействовала на меня гораздо сильнее, чем я думал. Хотя, надо признать, на идее с гусями это никак
не отразилось, — видно, тогда я еще был в здравом уме и концепцию выработал складную. Меня больше
заботило то, что произойдет потом.
Добравшись до дома, я решил заварить себе крепкий чай, которого я жаждал больше всего на свете. И я
поставил чайник. Чай я готовил дольше обычного, ибо струйки пара, вырывавшиеся из носика, так заворожили
меня, что я, наблюдая за ними, наверное, раза три закипятил чайник и только потом стал искать чайный
пакетик.
Наконец, налив себе чашку, я достал из холодильника молоко и нашел ложку, которую тут же уронил. Ложка
звякнула об пол.
Я нагнулся, чтобы поднять ее, и... вдруг понял... вот оно. Мое изобретение.
Ложка, которую нельзя уронить!
Ложка... зависающая в воздухе.
Это будет нечто!
Но как сделать так, чтобы ложка зависала в воздухе?
Может, приделать к ней крошечные пропеллеры?
Точно! Десятки крошечных пропеллеров, прикрепленных к нижней части ложки.
Я кинулся к рабочему столу и набросал несколько простеньких эскизов. В голове у меня гудело. Я только что
изобрел парящую ложку! Как же будут мне аплодировать чиновники из Американского института по вопросам
патентного права и права товарных знаков, когда распространится весть о моей парящей ложке! Более того,
можно создать целую серию парящих ложек... чайные ложки, столовые... даже огромный парящий черпак!
Я позвонил Иану.
— Алло?
— Иан, это Дэнни!
— Как дела?
— Неплохо... слушай. Как ты посмотришь на то, если я тебе скажу, что скоро ты сможешь приобрести
ложку... — я помолчал, дабы дать ему время на то, чтобы он представил ложку, — ...которая способна зависать
в воздухе!
Иан не отвечал, Да, тут есть над чем задуматься, рассудил я. Иан всегда считал, что он имеет представление о
ложках, а я только что бросил вызов его убеждениям. Перспективы столовых приборов значительно
расширяются, и Иан это понимал. Я был революционер, передающий свое видение перспективы, свое умение
проникать в сущность... э-э... обычному человеку. То есть вот вы — обычный человек. Что бы вы сделали, если
бы провидец вроде меня позвонил вам и сказал, что он изобрел парящую ложку?
А потом я сообразил, что Иан повесил трубку.
Я решил, что мой, так сказать, единомышленник Иан просто погряз в традиционности. На ложки (и, говоря по
чести, на столовые приборы в целом) у него сохранялись старомодные взгляды 1990-х годов, и, если вы когда-
либо познакомитесь с ним, обещайте, что укажете ему на это.
Погруженный в раздумья, я включил компьютер и проверил электронную почту.
Мне опять пришло письмо от Омара. Несколько сердитое.
ДОРОГОЙ дэнни
ТЫ ТАК И НЕ ПРИСЛАЛ МНЕ НОМЕР СВОЕГО БАНКОВСКОГО СЧЕТА. А МНЕ ЭТИ ДАННЫЕ
НЕОБХОДИМЫ, Я ЖЕ ДОЛЖЕН ПЕРЕВЕСТИ ДЕНЬГИ. КАКОЙ У ТЕБЯ НОМЕР СЧЕТА В БАНКЕ?
СРОЧНО СООБЩИ.
ТАКОВА ВОЛЯ ВСЕВЫШНЕГО!
ОМАР
Я хмыкнул, выпил чай, съел необъяснимо огромное количество тостов и пошел спать.
— Что ты намерен сделать? — спросил Иан, с грохотом поставив на стол свой бокал с пивом.
Мы встретились на следующий день. Мне нужен был его совет.
— Я собираюсь дать Омару номер своего банковского счета.
— Номер счета?! Блестяще! Сначала парящая ложка, теперь это. Две самые идиотские идеи на свете —
причем всего за двадцать четыре часа.
Я подумал, что не стоит ему говорить про мой план с гусями, ратующими за мир. За ночь я несколько охладел
к этой идее.
— А что, если я не стану давать ему номер своего банковского счета, на котором лежат мои накопления?
Что, если я открою новый счет, на который он сможет положить свои миллионы долларов? Я должен ему
помочь.
— С какой стати?
— Он очень просит. Бедняге грозит смерть от рук политических недругов его убитого отца, Иан!
— Это мошенничество, Дэн!
— Господи, и ты туда же! — с горечью — ума хватило — произнес я. — Я сталкивался с мошенниками и
чую их за милю, мой друг. Если это мошенник, то он чертовски умный.
— Дэнни, разумеется, он мошенник! Про таких ловкачей рассказывают в «Сторожевом псе»27, я сам видел.
Они рассылают по электронке тысячи посланий и, если ты отвечаешь, знают, что твой адрес настоящий, и тогда
буквально забрасывают тебя письмами. Им только и нужен, что один такой человек, как ты, — человек,
который говорит «да» вместо того, чтобы категорически сказать «нет»! Они попытаются ободрать тебя, как
липку!
— Послушай, мистер Циник. Некогда я был таким же, как ты. Еще совсем недавно. Тогда я точно бы
подумал, что это мошенник. Но, избрав тактику согласия, я начал видеть выгоды позитивного мышления.
Нужно доверять ближним своим. Смотреть на вещи с оптимизмом. Относиться к людям так, будто они уже
твои друзья. И неужели это так уж невероятно, что погибший султан Омана, с которым я никогда не был
знаком, отзывался обо мне с такой симпатией, что его сын, опасаясь быть убитым теми же людьми, что
погубили его отца, захотел связаться со мной, Дэнни Уоллесом, дабы спасти свои сорок миллионов долларов?
Я надеялся, что Иан поразмыслит над моими словами, но, к моему глубокому разочарованию, он отвечал не
раздумывая:
— Конечно, невероятно, идиот!
Порой циники вызывают у меня жалость.
— Он пригласил меня в гости, Иан. Вряд ли он стал бы звать меня в свой дом, если бы планировал ограбить
меня до того, как я к нему приеду. В таком случае ужин проходил бы в атмосфере неловкости, ты не находишь?
Ему просто нужна моя помощь. Он рассчитывает на мой профессионализм в делах бизнеса.
— Какой еще к черту профессионализм в делах бизнеса? Ты даже степлером не умеешь пользоваться! Он
ведет с тобой переговоры по электронке, да?
— Конечно. Омар сейчас прячется. Ему пришлось создать бесплатный ящик для электронной почты,
который невозможно отследить. Ну, ты понимаешь, я имею в виду его врагов.
— И он попросил тебя прислать ему номер твоего банковского счета?
— Да. И отвезти деньги в Голландию и передать их деловым партнерам его покойного отца.
— Что еще?
— Дать мой телефон.
— И свой телефон, ты, полагаю, тоже дал, да?
— Иан, такова воля Господа! Как бы то ни было, у меня теперь потрясающее ощущение полной свободы.
Мне больше не приходится делать выбор самому. Все решается за меня.
— Послушай... я запрещаю тебе сообщать этому человеку номер твоего счета в банке. Ясно?
— Ты не вправе что-либо мне запрещать! Что ты сделаешь? Пожалуешься моим родителям?
— Если придется.
— Нет, родителям ничего не говори, пожалуйста.
— Эта твоя тактика согласия до добра не доведет, Дэн. Я думал, ты будешь говорить «да» только на
предложения посидеть в пабе, ну и, может, на мою просьбу одолжить мне десятку от случая к случаю. А ты вон
во что вляпался. Это опасно. Может выйти из-под контроля — такое случается сплошь и рядом, когда
переписка ведется по электронке. Тебе повезло, что один только Омар попросил твой номер банковского
счета...
Я молчал.
И тут Иана осенило.
— Значит, не один только Омар, да? Боже, Дэнни, нет... Кто еще интересовался номером твоего счета?
Дело в том, что просьбы сообщить номер моего счета в банке я неожиданно получил от множества людей.
Видимо, весть о моей готовности помочь Омару, сыну убитого султана Омана, распространилась в королевских
кругах.
За несколько дней, миновавших с тех пор, как мы с Омаром впервые обменялись посланиями по электронной
почте, ко мне обратились такие люди, как Его светлость шейх Иса Бин Сулман Аль-Халифа, эмир Бахрейна,
который, очевидно, слышал обо мне много хорошего и потому захотел, чтобы я управлял его недвижимостью
за границей в обмен за долю в капитале $ 120 миллионов.
Еще поступила просьба от короля Асиама Окофонахи, правителя селения Азиам, расположенного в глубине
Аккры, где живут местные племена, и праправнука могущественного легендарного воина Окофонахи. Королю
Асиаму только что сообщили, что ему осталось жить месяц. Весть о скорой кончине не сломила его дух, но он
все же решил не оставлять свое огромное состояние сыновьям, потому что те только и делают, что «нюхают
наркотики и распутничают». Однако он с радостью готов отдать свои деньги случайному незнакомцу вроде
меня — при условии, что я пообещаю не тратить их на наркотики и распутство. В постскриптуме он попросил,
чтобы я приехал в Гану и привез с собой много денег — ну, вы понимаете, — на всякие подготовительные