Через несколько дней мы с Лиззи самолетом вернулись в Лондон. Я отвез ее в тот же аэропорт, откуда
провожал в прошлый раз, когда она возвращалась в Австралию. Мы обнялись.
А потом она опять улетела — так же быстро, как приехала, и я понял, что больше никогда ее не увижу.
Моя тактика согласия подарила мне еще десять дней с Лиззи. Десять дней, которых, если бы не «да», у меня
никогда бы не было.
Но на этот раз я терял больше. Тогда я прощался с девушкой, которая мне нравилась, теперь — с той, кото-
рую любил. Но это я осознаю только на следующий день, когда Лиззи будет от меня за тысячи миль, а я про-
снусь, обведу взглядом комнату и впервые пойму, насколько же я, в сущности, одинок.
ГЛАВА 15
В которой Дэниел получает
неожиданное известие
Следующие две недели и еще один день я почти ничего не делал.
У меня было такое ощущение, будто я отброшен далеко назад — к тому, с чего начал.
Больше ничего не происходило. Встреча с Лиззи выбила меня из колеи. Говорят, лучше любить и потерять,
чем не любить вовсе. Да, возможно. Но, черт возьми, когда теряешь так быстро, что в том хорошего?
Я стал больше времени посвящать Би-би-си. С головой ушел в работу. Написал подробный исчерпывающий
отчет обо всех виденных на фестивале спектаклях, употребляя такие эпитеты, как «яркий» и «глубокий».
Сказал Тому, на кого из актеров, по моему мнению, ему стоит обратить внимание. Я посещал все совещания, на
которые меня приглашали, — и вовсе не потому, что считал своим долгом принять приглашение. Я хотел
добросовестно трудиться на благо хорошей компании. Я являлся на работу даже в те дни, в которые, согласно
контракту, мог бы сидеть и развлекаться дома. Работа стала для меня смыслом жизни. Потому что, пока я
работал... я был... как бы точнее выразиться... в безопасности. Работа не могла мне навредить. Вот я и работал.
Провокатор, казалось, исчез с лица земли. Очевидно, письмо, что я послал Джейсону по электронной почте,
сделало свое дело. Сообщение, которое я отправил Тому, не вернулось, но он и не ответил на него. И
мобильник его был отключен, — вероятно, у Тома теперь новозеландский номер. Но это было неважно:
Согласный победил. Правда, мне казалось, что я должен бы чувствовать себя счастливее. В принципе, я даже
был несколько разочарован, что победа досталась мне так легко. Теперь у меня не было ни любимой, ни
мстительного врага. А без врагов жизнь скучна.
Однако работа на Би-би-си с лихвой восполняла все мои потери. Благодаря своей тактике согласия, которой я
строго следовал вот уже на протяжении двух месяцев, и полной самоотдаче, которую я продемонстрировал,
работая на Эдинбургском фестивале, я зарекомендовал себя добросовестным работником с позитивным
настроем, искренне преданным своему делу. Том спросил, не желаю ли я зайти к нему и поговорить о новой
вакансии, появившейся на телецентре. Он сказал, что, на его
взгляд, я вполне подхожу на эту должность, но сначала он просто хочет со мной побеседовать.
Я ответил согласием.
В те выходные Иан отчаянно пытался выяснить, чем бы мне хотелось заняться. Небритый, в тренировочных
штанах и футболке, я горбился на диване, а он сидел на стуле напротив меня — одетый с иголочки,
благоухающий лосьоном после бритья.
— Так... пойдем в паб? — спросил он.
— Пойдем, — ответил я, пожимая плечами.
— Или... может, в кино?
— Давай, — кивнул я.
— А может, пойдем сыграем на бильярде?
— Прекрасно, — вяло отозвался я.
— Значит, и на это согласен. Ладно. Ну... может... не знаю... давай пробежимся, что ли?
Я опять пожал плечами.
— Давай. Я на все готов. Выбирай.
Иан разволновался.
— Боже, Дэн. Ну что ты все талдычишь «да», «да»? Это же я.
— Ммм-хмм.
— Я просто пытаюсь выяснить, чем ты хотел бы заняться.
— Здорово.
— Так что... паб, кино, бильярд или пробежка?
— Угу, — отозвался я. — Хорошая мысль. Выбор за тобой. Пойдем.
Сколь бы я ни был рассеян, я по-прежнему продолжал отвечать согласием на любое предложение. Просто мне
это больше не доставляло удовольствия. Словно во мне кончился заряд. Я говорил «да» машинально, не видя
смысла в своей тактике согласия, хотя прежде был уверен, что каждое мое «да» открывает передо мной новые
горизонты, и надеялся, что так будет всегда. Теперь же я вообще не хотел думать об этом.
— Полагаю, сейчас не самое подходящее время сообщить тебе, что я придумал для тебя идеальное
наказание, если ты нарушишь взятое обязательство? — предположил Иан.
Я сердито зыркнул на него. В лице Иана отразился испуг.
— Твое даканье еще хуже, чем когда ты все время некал, — добавил он. — По крайней мере, тогда мне хоть
не приходилось постоянно торчать рядом с тобой.
Мы пошли играть в бильярд.
Иан загонял в лузы один шар за другим. Мне было трудно найти в себе силы, чтобы противостоять ему.
— Дэн... надеюсь, ты не собираешься завести старую песенку?
Я перестал прицеливаться и посмотрел на него.
— Это ты о чем?
— Ну... ты ведь не станешь опять таким, каким был несколько месяцев назад? Ведь если ты возьмешься за
старое, мне придется наказать тебя чуть раньше, чем я планировал...
— Ну тебя с твоим наказанием. Ты его еще даже не придумал.
Иан обиделся.
— А вот и придумал.
— Да? Ну и что это за наказание?
— Ну хорошо, не придумал. Но придумаю. Ты у меня попляшешь.
Я присел на бильярдный стол, думая, что бы сказать.
— Знаешь, когда я выиграл двадцать пять тысяч фунтов и сразу их потерял, я совсем не расстроился?
Иан кивнул.
— Ибо я выиграл благодаря тому, что сказал «да». То, что я потерял эти деньги, не имело значения. Но
потом, благодаря «да», я получил кое-что получше, чем двадцать пять тысяч. Лиззи. И со стороны «да» это
было жестоко, ибо я не смог удержать ее. «Да» свело с меня с девушкой, которая живет на другом краю света, и
я в нее влюбился. А потом эта девушка уехала. И у меня теперь мерзкое настроение, И я считаю, что моя
тактика согласия — это чистейшая глупость. Потому, играя сейчас с тобой в бильярд, в этом пабе, я думаю, что
жизнь — фиговая штука, ничего не приносит, кроме неприятностей. Лучше б я чаще говорил «нет». Говорить
«нет» — это все, что я теперь хочу, Иан. Я не хочу быть таким, каким был, но от даканья меня уже тошнит. Я
устал на все соглашаться. Тактика согласия была призвана помочь мне. Взбодрить.
Иан положил кий и с невеселым видом кивнул.
— Все, что «да» дарит, оно же и отнимает, — заключил он.
Должно быть, Иан рассказал Ханне о том, что произошло.
На следующий день она назначила мне встречу в кафе возле Олд-стрит.
— Привет, — поздоровался я, усаживаясь за столик.
Я опоздал на двадцать минут, но Ханна меня не упрекнула. Судя по всему, она была настроена благодушно.
— Привет, — тихо сказала в ответ Ханна. — Я просто подумала, что нам не мешало бы встретиться. Давно
не виделись. Хотела узнать, как ты.
— Нормально.
— Точно? Выглядишь-το ты неважно.
— Все хорошо, честное слово. Просто немного рассеян в последнее время.
— Сдается мне, дело не только в рассеянности. Я же вижу.
— Ни черта ты не видишь. У меня все хорошо.
— Неправда. У тебя это на лице написано, Дэн. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой.
— Просто много забот, вот и все.
— Послушай... я знаю, тебе немного неприятно — из-за меня и Себа. Но...
— Ханна, честное слово, вы с Себом тут ни при чем. Не волнуйся. Я абсолютно на тебе не помешан, и я не
хотел портить вам свидание, чтоб ему пусто было. И хочу извиниться перед тобой за цветы и за африканского
мальчика. Признаю, я вел себя странно, но, прошу тебя... если не возражаешь, давай оставим это в прошлом. Я
уже давно об этом забыл. Серьезно. Вы с Себом — замечательная пара. Очень подходите друт другу. Что
касается тебя и меня... ну, мы с тобой друзья. Добрые друзья.
В эту минуту зазвонил телефон Ханны. Она хотела сбросить звонок, но я, обрадовавшись тому, что нас
прервали, жестом показал, чтобы она ответила. Звонили из ее компании сотовой связи. Со своего места я
слышал звучащий в трубке громкий металлический голос. Ханну спросили, может ли она уделить несколько
минут на то, чтобы обсудить счет ее мобильного телефона. Она ответила, что вообще-то в настоящий момент у
нее нет времени. Я улыбнулся: должно быть, приятно, когда ты вправе сказать «нет». Но опять жестом дал ей
знак, чтобы она продолжала разговор. Сам я никуда не торопился. В этот день я еще встречался с Томом на Би-
би-си, но в запасе у меня было несколько часов.
— Ну хорошо... — согласилась Ханна и, отвечая на вопросы, беззвучно, одними губами извинилась передо
мной. — Фамилия — Кнудсен, — сказала она, затем назвала свой адрес, дату рождения и пароль. — Норвегия.
Н-О-Р-В-Е-Г-И-Я. — Она закатила глаза. — Да. Как страна.
Интересно, а что еще это может быть? Цвет, что ли?
— Да, замечательно. Хорошо, спасибо, — поблагодарила в трубку Ханна и отключила телефон. — Меня
перевели на более выгодный тариф, — доложила она мне. — Бесплатные эсэмэски, абонентская плата со
скидкой двадцать процентов. Хорошо, что я ответила на звонок...
Хоть кому-то от «да» есть польза.
— Так слушай... — вновь начала Ханна.
— У меня все будет хорошо, — решительно перебил я ее. — Просто в настоящий момент жизнь... немного
странная.
— Странная? В смысле?
— Ну, одно время вообще ничего не происходило. Потом стало происходить очень много всякого. А
теперь... опять... ничего. Но мне так больше нравится. Я просто устал, Ханна.