— Слушаю вас, Вент Мирославич, — положив шляпу и перчатки на широкий подоконник, я обернулся к секретарю князя.
— Его сиятельство просил передать, что ждет вас сегодня в семь у Ладынина. Тамошний управитель о вас уже предупрежден. — Сообщив, что хотел, Толстоватый кивнул и удалился. Интересно только, а с чего это у него в глазах столько зависти-то? Нет, ресторан у Ладынина действительно считается одним из лучших в Хольмграде, но и он не настолько дорог, чтобы ротмистр не мог себе позволить там отобедать. Или… все дело в самом приглашении? A-а, что сейчас голову ломать?
Надев «котелок» и перчатки, я вышел во двор… и тут же был пойман Ратьшей Гремиславичем. Сговорились они, что ли?
— Господин Старицкий, вы пароход этот когда заберете? А то вон конюхи жалуются, что он им своим железным смрадом всех лошадей перепугал, — ухмыляясь в наклеенную бороду, проговорил Ратьша.
— Как-кой пароход? — удивленно выдавил я, но, увидев стоящий у конюшенных ворот свой помятый трофей, хмыкнул.
— А с чего это он вдруг стал моим? — не понял я.
— Так охранители ж все уши прожужжали, что, дескать, его благородие, по ушкуйному обычаю, самобеглую коляску у воров отобрал.
— Ну дела… — Я вздохнул. Становиться владельцем этого металлолома я совсем не планировал. Вот саквояж, что при Бусе был, тот да, оприходовал, с ведома князя, кстати. А о «пароходе», как Ратьша выразился, я и не думал даже. Кстати, а с чего это он его так окрестил? — А за что вы его пароходом-то прозвали, Ратьша?
— Так, а как же сие творение еще величать? Не паровозом же? Оно, поди, и тележки малой за собой не утащит, так что пароход и есть, — пожал плечами штабс-ротмистр.
А я, присмотревшись к этому чуду техники, удивленно икнул. Действительно, пароход. В смысле оно на пару работает… работало, точнее, пыталось работать. Охренеть. Нет, я, конечно, в курсе, что и на «том свете» автодело с паровых машин начиналось, но все-таки мне казалось, что здесь техника ушла в развитии несколько дальше.
— Знаете, Ратьша, я… постараюсь разобраться с этим как можно быстрее. — Справившись с собой, я кивнул собеседнику. — Но не сейчас. Извините, дела.
— Так мы ее хоть с дороги уберем… под навес. — С вопросительной интонацией выдал Ратьша, и я, поспешно кивнув, пулей вылетел за ворота. Вот делать мне нечего, кроме как разбираться с этим утилем?! Меня, между прочим, дома Лада ждет, а я тут буду всякой ерундистикой заниматься? Черта с два!
Извозчик домчал меня до Загородского конца чуть больше чем за четверть часа, тем не менее я успел основательно подмерзнуть, так что в дом вошел, стуча зубами. Кажется, пора переходить на зимнюю форму одежды… Впрочем, мысли об утеплении разом вымыло из головы при появлении в гостиной улыбающейся Лады.
Обняв и поцеловав красавицу, я чуть отстранился и окинул ее взглядом.
— А с чего это ты опять свою «униформу» нацепила, а? Мы же вроде еще утром договорились, что в этом доме больше нет прислуги? — поинтересовался я, а Лада вдруг покраснела. Не девушка, а запрещающий сигнал светофора какой-то, честное слово.
— Я… у меня только два платья… — чуть замявшись под моим пристальным взглядом, все-таки ответила она.
— Понятно… — вздохнул я. Балбес. Сразу должен был догадаться. Ни Лада, ни ее брат особым достатком не отличаются. А хороший костюм стоит, как их месячное жалованье. Ну да ничего. Спасибо Бусу, точнее его саквояжу, с деньгами у нас теперь напряга еще долго не будет. Я провел ладонью по щеке Лады. — Вот что. Иди переодевайся и Лейфу то же самое передай. А я пока договорюсь с Заряной Святославной об экипаже.
— Мы куда-то поедем? — поинтересовалась Лада, не торопясь размыкать объятия.
— Именно. Негоже такой красивой девушке обходиться столь малым гардеробом, — кивнул я.
— Но я не могу принимать такие подарки. Это неприлично… Платья могут дарить только лю… — Не договорив, Лада замолчала и спустя секунду тихонько рассмеялась.
— Вот именно, — улыбнулся я. — Так что быстренько, ноги в руки, и бегом собираться.
— Интересно, а Лейфу ты тоже собираешься костюмы покупать? — вдруг хитро улыбнулась Лада.
— Конечно. Как новик, он должен состоять на довольствии у атамана, — невозмутимо кивнул я. — А атаман у него, между прочим, я. И вообще, почему ты еще здесь?
— Неужели ты уже хочешь от меня избавиться? — привстав на цыпочки, прошептала мне на ухо сероглазка.
— Показал бы я тебе, чего на самом деле хочу, да у нас времени мало, — также шепотом ответил я, прижимая к себе Ладу. И, чмокнув ее в носик, договорил уже нормальным тоном: — К семи я должен быть в ладынинском ресторане, по приглашению князя, а нам нужно до того времени успеть к портному. Ясно?
Кивнув, Лада выскользнула из моих объятий и через миг скрылась в коридоре, а я отправился наверх, чтобы привести себя в порядок и переодеться. А то вон до заката не больше часа осталось, а я все еще в визитке рассекаю. Непорядок, по крайней мере, с точки зрения портного князя Телепнева. И мне совсем не улыбается выслушивать брюзжание старого пройдохи все то время, пока Лада и Лейф будут работать манекенами для его помощников.
Пока ждали Ладу, я успел объяснить Лейфу изменившуюся диспозицию, на что он отреагировал довольно ровно. А вот когда я предложил ему пойти ко мне в новики, по традициям ушкуйников, парень чуть ли не в пляс пустился. Все-таки прав был Грац… Ну и замечательно. Лейф — парень способный, не вечно же ему у плиты торчать.
Кое-как утихомирив своего подчиненного, я наконец вспомнил о саквояже Ловчина. Все документы, которые он пытался с собой увезти, я передал в дело, так что на вид сумка была почти пуста, если не считать небольшого, явно выполненного на заказ, мелкокалиберного барабанника Янса-Лефоше. Я бы и сам был в этом уверен, если бы не нашел в саквояже второго дна, когда осматривал добычу еще там, на тракте. И вот о нем-то я никому ничего не сообщил, так что, когда я заполнял у секретаря документы на трофеи, в них был указан барабанник, сумка и только. Ну а теперь пришла пора подсчитать истинную стоимость добычи. Стыдно? Мне? А когда этот придурок на меня татей натравливал да сам на мой дом напал, в результате чего теперь придется менять половину стенных панелей в холле и коридоре, ему стыдно не было? То-то. И вообще, недаром же в местном законодательстве имеются статьи о трофеях… Вот как раз мой случай. А что в список не внес… уж извините, но и на «том свете» я не встречал идиотов, которые бы декларировали свои сбережения «на черный день». А у меня с этой свистопляской и неопределенностью шансов дожить до такого дня, кажется, поболе, чем у какого-нибудь офис-менеджера… Так, совесть заткнул, можно приступать к подсчетам…
А неплохо Бус наработал! Аж восемьдесят тысяч ассигнациями… и конверт с ключом от личного ящика в Архангельском банке. Неплохо. Совсем неплохо. И я, кажется, даже знаю, как их с толком потратить. Не все, конечно, но половину точно.
Из-за затянувшихся, по вине моей пассии, сборов, мне пришлось оставить Лейфа и Ладу у портного, предварительно переговорив с ним об отправке счета ко мне домой. Предупреждать старого грека о том, чтобы не слушал возможные отговорки клиентов, я не стал. Ушлый портной в таких советах не нуждается, в этом я уже успел убедиться, когда заказывал костюмы для себя… И честно говоря, пока не пожалел о том ни единого раза. Так что и в этот раз я полностью положился на его глаз и чувство стиля.
Управляющий встретил меня в богато отделанном холле ресторана Ладынина, с неожиданно радостной, совсем не формальной улыбкой. Однако. И куда только подевалась присущая всему племени так называемых мэтров чопорность?
— Господин Старицкий, прошу, вас уже ждут. — Управляющий указал рукой на широкую лестницу и первым двинулся по ней наверх.
Нет, я, конечно, предполагал, что глава Особой канцелярии пригласил меня не только ради хорошей компании за ужином и беседы о способах засолки цветов сакуры, но такого я от него не ожидал. В кабинете, оформленном в строгом классическом стиле, за огромным круглым столом расположились четыре человека. Собственно, сам Телепнев, княжич Туровской, незнакомый мне подтянутый моложавый военный с щеточкой ухоженных усов на вытянутом лице, эдакая белокурая бестия в генеральском мундире, и еще один господин, имени которого я не знал, но вот его высоколобое, гладко выбритое лицо и чуть прищуренный взгляд отчего-то показались мне смутно знакомыми. Этот последний, единственный в компании, был одет в цивильное платье, тогда как даже князь Телепнев красовался в жестком от обилия золотого шитья мундире, чего за ним прежде не водилось; он и на доклад государю обычно ездил в цивильном, хоть и донельзя официальном черном костюме. Про обилие наград, всевозможных лент и орденских знаков на четверке можно и вовсе промолчать, тем более что, несмотря на определенный интерес с моей стороны, разбирался я в этих регалиях пока довольно поверхностно…
Стоило двери за спиной закрыться, как у меня тут же заложило уши. Ничего себе глушилка!
— Позвольте вам представить, господа, заштатного сотрудника моего ведомства, Старицкого Виталия Родионовича, — встав с кресла, проговорил князь, одновременно приглашая меня жестом к столу. — Виталий Родионович, прошу, знакомьтесь. Генерал Бйорн Орварович Гдовицкой и секретарь Государева кабинета, тайный советник Эдмунд Станиславич Рейн-Виленский, ну а с Бернгардтом Брячеславичем вы уже знакомы, не так ли?
Раскланявшись с поднявшимися со своих кресел сановниками, мы одновременно сели за стол. И слово снова взял Телепнев.
— Виталий Родионович, я прошу прощения, что не смог предупредить вас заранее о столь представительном собрании. До визита к государю я и сам не мог предполагать такого поворота дел. А по моему возвращении в присутствие выяснилось, что из дома вы уже уехали… и я вновь не смог вас упредить.
— Вам не за что извиняться, ваше сиятельство, — пожал я плечами, — поверьте, я совсем не в обиде. Тем более когда еще мне представится случай поужинать в такой занимательной компании?