— Кто ты?
Рин усмехнулся.
— Бродячий маг. Не имею слуг и сам не служу. Счастливец я и хорошо живу. Но зря ты решил, что имеешь право решать за меня, что мне делать. Зря!
— Ты не убьёшь меня.
— Конечно, не убью. Хотя не обещаю, что отпущу тебя целым, если ты станешь трепыхаться.
— Тогда чего тебе надо? Награды от Шипов?
— Дурак.
Это прозвучало не оскорблением, а констатацией факта.
— Я повторю, а ты заруби на носу: я. Никому. Не. Служу. Ни сеньорам Черноречья, ни Ночным Шипам, ни самим риллу. Ты — да, ты на моём месте мог бы сыграть в эту игру. Мне же требуется одно… нет, вру. Мне нужно две вещи: получить назад Ладу и слинять из вашего вонючего домена в менее вонючий. Я и так у вас задержался сверх необходимого.
Головная боль понемногу отступала, сменяясь головокружением. Не самый приятный обмен. Сейвел попытался собраться и вспомнить, как его взяли. Но вспоминалось немногое. Какой-то треск, бьющая по глазам вспышка — и прилив цепенящей тьмы, слишком стремительной, чтобы успеть ей воспротивиться…
Будь проклято решение взять только малую свиту!
— Да, в будущем ты наверняка станешь предусмотрительнее.
Сейвел закрыл глаза. Ощущение стеклянной прозрачности перед холодной чужой волей не назвал бы приятным никто. Тем более он, те-арр Черноречья, ненавидевший слабость в себе ещё яростнее, чем в других.
— Да-да, почувствуй себя разок на месте допрашиваемого. Полезный опыт.
— Чего… ты хочешь… от меня?
— Ничего.
Сокрушительная откровенность ответа придавила, как каменная плита. Даже не ненависть. Да что ненависть! Даже не трезвый расчёт — просто искреннее безразличие.
Дрожь.
— Ты мне не нужен. И магические побрякушки, которые легко можно было бы за тебя выторговать в качестве дополнительного бонуса, не нужны. Или там деньги. Две вещи, Сейвел.
— Но… я не понимаю. Ты же клялся искренне! И клятва…
— Забудь о ней. А цену той моей искренности ты уже знаешь. Впрочем, сытый раньше поймёт голодного, чем раб — свободного.
Провокация удалась на славу. Осознав, что именно услышал, Сейвел аж вскинулся.
— Я не раб!
— Неужели? Дорогуша, вассальная клятва — штука обоюдоострая. Чем больше у человека рабов, тем меньше в нём от собственно человека и тем больше от господина. Но господин — тот же раб, только с изнанки.
— Это неправда!
— Правда, — припечатал я. — И ты это знаешь. Чувствуешь. Просто никогда не смотрел на ситуацию из такой точки. Пирамида вассалитета остаётся пирамидой и для камня у её основания, и для камня, положенного строителем во второй ярус сверху. Для тебя, те-арр. Но не для меня! Я просто сел отдохнуть на одну из ступеней пирамиды и скоро полечу дальше.
Не без удовольствия наблюдал я, как Сейвела плющит и корёжит.
— Я прошёл насквозь десятки доменов. Я разговаривал с разумными, которых ты даже на рисунках не видывал, и с разумными, о которых ты просто ничего не слышал. Я лицом к лицу сталкивался с чудесами и загадками, которые не втиснуть в рамки твоего воображения даже при помощи клиньев и кувалды. И ты — ты! — смеешь полагать, что я был безмерно счастлив сделаться вассальным магом в одном из третьесортных доменов?
Слабые аргументы, за которые мог бы ухватиться пленённый те-арр, я знал заранее. И без жалости добил остатки его укреплений.
— Только не вздумай сообщать мне, будто без вас Ночные Шипы окончательно распоясались бы. Не вздумай трогательно повествовать мне о невинных младенцах, бросаемых на поживу Мраку в лице Бурильщика Ненхишстарза, и прочих ужасах. Если копнуть чуть глубже, выяснится, что этих самых младенцев Шипы по большей части выкупают за деньги у бедных крестьян Черноречья, которые не в состоянии их прокормить. И у городских низов — подёнщиков, пьяниц, дешёвых шлюх. У нижайших из низких, но ваших вассалов, Сейвел!
— И что бы ты с этим делал на моём месте?
— На твоём? Ничего. Отдельный камень может хоть рассыпаться пылью — пирамида от этого не рухнет. Всё, что я могу — улететь от неё подальше. Кто я? Всего лишь случайный гость. Не мне подвергать сомнению мудрые и рациональные основы мироустройства.
Последнюю фразу я щедро сдобрил сарказмом.
Но Сейвела я недооценил.
— Рассчитываешь найти домен, где не будет риллу?
— Я похож на идиота? Нет. И зря ты валишь все грехи мира на риллу. Существование той самой пирамиды — это человеческое решение, по преимуществу. Плод экономии мыслительных усилий, простейшая из возможных структур…
— Ты тоже человек.
— Не такой, как большинство. Большинство пирамида вполне устраивает.
— А ты?
— А я согласен с одним хорошим философом: человек есть нечто, что нужно превзойти. Или переболеть, как оспой.
И мысленно добавил: "Хотя это больше смахивает на насморк, чем на оспу. Сопливое, тудыть через кубыть, детство в коротеньких штанишках".
— Вижу я, как ты превосходишь людей, вампир.
— Не по собственной воле шагнул я во Мрак.
— Но чувствуешь ты себя в нём уютно.
— Уютно? Нет. Но наличие Двойника не столкнуло меня к зверству. А у тебя Двойника нет, но я всё равно не хотел бы тебе уподобиться.
— Риторика.
— Правда, Сейвел.
— Как я могу тебе верить? Ведь я уже поверил тебе однажды…
Ну, держись!
— В этом и есть одно из главных различий меж нами, те-арр. Ты считаешь, что человек способен на искренность только под принуждением. Что искренность надо выдавливать, как масло, ибо по природе своей разумный низок, мелок и лжив. Я же считаю, что в момент, когда я лежал на каменной плите без доступа к Силе, а ты задавал мне вопросы, предельно искренним был ты. В Зубце осторожничал, а на своей территории, почуяв уверенность, притворяться перестал. Скажешь, я не прав? Попробуешь опровергать это?
Сейвел молчал.
— Сейчас ситуация обратная. Я силён, ты слаб. Я мог бы сделать с тобой очень многое, а ты не смог бы этому помешать. Я мог бы спрашивать и наказывать за неискренность. Но не бойся, те-арр. Я действительно не хочу от тебя ничего. Подобных тебе я видел много и изучил неплохо. Ты мне не интересен.
— Зачем же ты тогда со мной разговариваешь?
— От облегчения. Я сейчас как ель, скинувшая с ветвей опостылевший груз снега. Славно быть откровенным, не взвешивать слова ни на весах долга, ни на весах страха. Впрочем, тебе не понять. Понятнее тебе будет другой аргумент…
— Какой же?
— Простой и логичный. Я говорю с тобой ради… страховки. Да. Вдруг ваш Видящий снова сорвёт мои планы? Если меня опять схватят, ты будешь знать, каковы мои истинные устремления.
— Наш… Видящий?
— Хочешь скрыть всем известный секрет? Не старайся. Да, я знаю, под чью мелодию пляшет Черноречье. Ну и что? Даже риллу вынуждены прислушиваться к Видящим, не то что аристократы.
— А ты не старайся посеять рознь между мной и Белоносым!
— Опять шаблон. Оно мне надо, вбивать меж вами клинья? В третий раз повторяю: вы мне не интересны! Ни ты, ни Талез, этот хищный цветочек, ни Белоносый, ни Шипы Колмейо — никто.
— О, Талез ты очень даже интересовался.
— Это Талез интересовалась мной. Как и ты. Вы оба строили планы, как меня использовать. И вам обоим я позволял решать за меня. До поры.
— То есть моя племянница не показалась тебе привлекательной?
— Разве что как самка. Как женщина она обычнейшая властолюбивая дрянь. Вот, правда, маг она всё же не самый плохой. Слабовата только…
Сейвел слабо улыбнулся.
— …как и ты.
Улыбка исчезла.
— Полагаешь нас слабаками?
— Я полагаю, что вы слишком много времени и сил тратите на интриги. Ваша семья выродилась бы, если бы не браки с посторонними. Посмотри на меня! По годам я просто птенец, но не думаю, что ты осмелился бы вызвать меня на честный поединок Сил. И ваших вассалов это тоже затрагивает, пусть в меньшей мере. Однажды я сказал Лиске, что моложе неё и не являюсь мастером ни в одной из школ магии. А что сказала обо мне она?
— Откуда ты знаешь?
— Я не знал. Но догадывался. Ты считаешь, она ошиблась?
Сейвел посмотрел на меня. Облизнул губы.
— Нет. Ты действительно опаснее, чем она.
— Утешься: со всей её звездой разом мне не тягаться. Пока. Но пройдёт ещё лет десять или двадцать, и тогда… как знать?
— Высоко себя ценишь.
— Я начал изучать магию менее тридцати лет назад. Как ты оценишь мои успехи?
— Не может быть!
— Повторяешься. Тридцать лет, те-арр, всего тридцать лет. Ни один маг не становился моим учителем на срок более ста дней. Я сам был своим учителем. Ни в одну библиотеку меня не пускали задаром. Я платил за право приобщиться к чужой мудрости, которая на поверку редко оказывалась глубокой. А в промежутках — дорога, дорога, дорога, дорога. Я давно потерял счёт стоптанным сапогам и пройденным иламми. Помню только самые трудные и рискованные части бесконечного пути, которым почти удалось меня убить. И ты, Сейвел. Ты с рождения занимаешь такое положение, что мог учиться чему угодно и сколько угодно — только пожелай, всё будет. Тебе не надо было зарабатывать на хлеб и воду. Тебе был открыт доступ к библиотекам, собиравшимся на протяжении даже не сотен, а тысяч лет. И чего ты добился? Положения те-арра. Потому что все другие претенденты ещё… мельче.
Сейвел закрыл глаза.
В замызганном подвале, полном хлама и пыли, надолго воцарилась тишина.
Пока я общался с пленённым те-арром, не забывая отслеживать происходящее в ближних окрестностях при помощи чувств Двойника, Айс выполнял свою часть плана. Позже он поведал мне подробности, в которых, однако, не было ничего примечательного. План мой сработал, как часы, хотя некоторые его моменты могли быть реализованы только в мире, знакомом с магией.
Сперва Айс доставил обоих оглушённых охранников Сейвела к дому независимого мага по прозвищу Толмес (в переводе — "глубокий корень" или "подвал под донжоном"), куда, собственно, и направлялся те-арр. Когда хозяин спросил, что случилось и где находится Сейвел, Айс спокойно ответил, что те-арр взят в плен, но жив, здоров и сейчас пребывает в некоем безопасном месте под надёжной охраной. Толмес сразу ему поверил, так как, подобно любому опытному магу, мог без труда распознать ложь. Спросив Айса, какого выкупа за жизнь те-арра он хочет, маг услышал в ответ, что об этом он будет говорить не с ним, а с магом по прозвищу Кремень.