К у т и н. Верно говорят, что он не захотел уезжать из Ленинграда, а его там бомбой и прихлопнуло?
Л у б е н ц о в. Да, погиб.
К у т и н. Упорный был. Я еще до штанов не дорос, когда он сюда начал ездить реку изучать. Говорун был. Как затеет с мужиками разговор, так до свету не разойдутся. Правда или нет, будто его Ленин натолкнул на Светлую?
Л у б е н ц о в. Может быть. С товарищем Лениным он встречался. Это известно даже по документам.
К у т и н. Значит, не врал. А как же теперь, без него? Не прикроют?
Л у б е н ц о в. Незаменимых нет. Продолжат другие. Кончится война — начнем строить.
К у т и н. Это хорошо. Хоть и война, а надежда имеется?
Л у б е н ц о в. Не стали бы меня посылать в такую даль так, за здорово живешь.
К у т и н. Это как понять? Не начальником ли заместо Илюхина назначены?
Л у б е н ц о в. Ты, я смотрю, не из застенчивых, все хочешь знать.
К у т и н. Все не одолеть. Что по необходимости надо. Как свои планы строить? Без дальних прицелов жить в наше время нельзя.
Входит опечаленная т е т я Ф и с а, за ней М а р и н а С е р г е е в н а. Принесли посуду.
Ф и с а (остановившись у порога). Ну кто он мне? Никто… Не батюшка родимый, не братец кровный, а вот видишь, реву. Ставь на стол. (Заметив остальных.) Здравствуйте.
Л у б е н ц о в. Доброе утро.
Ф и с а. Чего в нем доброго?
К у т и н. О ком воду льешь?
Ф и с а. Тихона Алексеевича призвали. Провожаем. Не могут тебя, проныру колченогого, взять… Вы кто будете?
Л у б е н ц о в. Приехал к вам, а попал на проводы.
Ф и с а. Заслужил Тихон, заслужил. Да угостить-то нечем. (Берет банку.) Ребенку мало, а на компанию — только по губам помазать. Ох, времечко!
Л у б е н ц о в. Одна минута. (Выкладывает из чемодана несколько консервных банок, свертков.) Прошу — возьмите.
Кутин кашляет и выразительно поглядывает на него.
Берите, берите! Я хочу тоже проводить товарища.
Ф и с а (складывает продукты в передник). Это по-нашему. Займи, да дойми. (Марине.) Идем, помощница. (Уходит.)
М а р и н а. Вы на редкость, не по-современному, щедры. (Протягивая руку.) Марина Сергеевна, недоучившийся геолог.
Л у б е н ц о в. Очень приятно! Олег Леонидович, законченный геолог.
М а р и н а. Простите, должна бежать. Надо помочь тете Фисе со сборами… Вы не из Москвы?
Л у б е н ц о в. Прямо из нее.
М а р и н а. О-о! В таком случае предупреждаю — замучаю расспросами.
Л у б е н ц о в. Согласен претерпеть такое испытание.
М а р и н а. А у вас не найдется лишних папирос? Сама я не курю.
Л у б е н ц о в. Охотно поделюсь. (Достает.) Пожалуйста.
М а р и н а. Хватит, хватит…
Л у б е н ц о в. Скажите, что это от меня.
М а р и н а. Считайте меня должником… (Уходит.)
К у т и н. Огонек! Хороша? Скучать не даст, если сойдетесь.
Л у б е н ц о в. Эвакуированная?
К у т и н. День и ночь спасает отечество. Папаша, говорят, у нее на высоком посту. Начальник рудника родней какой-то приходится. Ей и работа-то нужна как мне поминальник. Да она за ней и не гоняется.
Л у б е н ц о в. Понятно.
К у т и н. Зря вы столько добра стравили. Сожрут и спасибо не скажут. А где еще взять?
Л у б е н ц о в. Как где? Я ехал за тридевять земель не для того, чтобы получать граммы по карточкам.
К у т и н (смеется). Кабы они у них были… Еще карточкам будете рады.
Л у б е н ц о в. Положим, радоваться им я не собираюсь.
К у т и н. Так ведь это сгоряча говорится, а поживете — по-иному станете думать. Я же вам толковал дорогой, зачем я сюда езжу. Помогите уломать Илюхина…
Л у б е н ц о в. Это в отношении… обмена?
К у т и н. Ну да. Ведь по-деловому посмотреть — разве это порядок? Лежит здесь без пользы самый настоящий дефицит. На те же гвозди, топоры в колхозах вот такая нужда! Посодействуйте. Гарантирую — как сыр в масле станете кататься.
Л у б е н ц о в. Предположим, он согласится, а вам… тебе какая выгода?
К у т и н. А кто же, кроме меня, провернет операцию? Все прикинутся простачками: «Я — не я». А мне не страшно. Я посредник. Попросили — сделал. Проценты — в мой доход.
Л у б е н ц о в. Почти гениально.
К у т и н (касаясь пальцем лба). Лучше всякой главной бухгалтерии. Щелк-щелк — какой расход? Щелк-щелк — какая прибыль? Сальдо — нам. Договорились?
Л у б е н ц о в. Посмотрим.
К у т и н. Со мной дружбу стоит водить. Пойду распрягу лошадь. С проводинами не скоро отсюда выберешься. (Уходит.)
Л у б е н ц о в (прислушиваясь). Тишина-то, тишина! Полный отбой. Поживем, поживем!
Входят Р у с и н о в а и И л ю х и н.
И л ю х и н. Вы ко мне?
Л у б е н ц о в. Если вы Илюхин.
И л ю х и н. Илюхин, Георгий Иванович.
Л у б е н ц о в. Лубенцов, Олег Леонидович. Всю дорогу ехал и старался представить вас.
И л ю х и н. Знакомьтесь. Товарищ Русинова.
Р у с и н о в а (протягивая руку). Татьяна Васильевна. И что же? Разочарованы?
Л у б е н ц о в. Нет, нет, очень рад. Я боялся, что вы люди пожилые, сварливые.
И л ю х и н. Вы присланы для ликвидации работ? Давно, давно пора! Заждался.
Л у б е н ц о в (чуть испуганно). Почему для ликвидации? В главке мне ничего не говорили. Разве, пока я был в дороге, произошли изменения?
И л ю х и н. А зачем же вы пожаловали?
Л у б е н ц о в. Работать.
И л ю х и н. Чудо из чудес! Работать? Кем?
Л у б е н ц о в. Я геолог. Вот мое направление. (Подает.)
И л ю х и н (прочитав). Действительно.
Р у с и н о в а (сдерживая торжество). Я молчу, молчу.
Л у б е н ц о в. Со мной страшно засургученный пакет лично для вас.
И л ю х и н. Давайте. Авось ожидаемое в нем.
Л у б е н ц о в. Прекрасно понимаю ваши переживания.
И л ю х и н. Вряд ли. (Вскрывает пакет.)
Р у с и н о в а. Георгий Иванович, разрешите?
И л ю х и н. Мне перестали доверять.
Р у с и н о в а (тихо). Я запрашивала о Никите.
Илюхин молча отдает бумаги.
(Быстро просматривает.) О нем ни слова… (Пауза. Читает.) «Вышлите смету расходов на следующий год, учтя вероятное расширение изысканий…»
И л ю х и н (машинально). Дальше, дальше!
Р у с и н о в а. «Наряды на фонды продовольствия, фуража, горючее впредь будут спускаться без задержек. По указанию наркома вам выделяются комплекты зимней одежды и валенки, которые вы почему-то не испрашиваете…»
И л ю х и н. «Почему-то»!
Р у с и н о в а. «С января будете получать повышенный паек. Увеличиваются нормы животных и растительных жиров… сахара…» (Откладывает письмо, стараясь скрыть набежавшие слезы.) А вы… вы… сомневались!
И л ю х и н. Что за характер?!
Р у с и н о в а (Лубенцову). Вам мы кажемся, наверное, смешными?
Л у б е н ц о в. Что вы! Кто теперь не испытывает разные неожиданности! Почти каждый предполагает одно — получает другое. Наверное, никогда еще смех и слезы не жили так рядом, как теперь, в войну. Совсем недавно я испытал и большое огорчение за самого себя и радость за всех людей. Оказывается, так в жизни может быть. Если бы вы знали, как я рвался на фронт! И вдруг в один миг смешались все представления о собственной судьбе. Неожиданно мне приказали забыть о ратных подвигах. Да. И внушили, место геолога — там, где идет незримый бой за будущее страны.
И л ю х и н. Так и сказали?
Л у б е н ц о в. Даже более энергично. Раз-два — выполняйте. А как выполнять, когда полная растерянность? Даже обида. А потом дошло: значит, наша победа обеспечена.
Р у с и н о в а. Спасибо, Олег Леонидович. Вы сняли с меня обязанность ежедневно уговаривать этого упрямца. Я прятала от него бумагу, чтоб он не израсходовал ее без остатка на заявления: «Отпустите на фронт».
Л у б е н ц о в. Забывайте, забывайте, товарищи, об этом. Положение, правда, небывалое, тяжелое. И все же готовится что-то грандиозное. По-моему — решительный разгром врага. Об этом не говорят, но в Москве сам воздух наполнен бодрящим, окрыляющим предчувствием. Об одном говорят без оглядок и намеков на секретность: в Кремле думают о планах мирного строительства. Да, да! Невероятно. Враг на Волге, а люди заглядывают уже вперед. А мой приезд? А письмо? Какие еще надо доказательства? (Подходит к окну.) Бросьте всякие сомнения. Эту силищу, вашу Светлую, скоро мы закуем в бетон… (Пауза.) У вас проводы? Подогреем их ясными надеждами. Ознаменуем нашу встречу, начало совместной работы. По-студенчески, кто чем богат. (Пауза. Чуть застенчиво, дружелюбно.) Позвольте мне сделать вам небольшие подарки?
И л ю х и н. Зачем? Я ни в чем не нуждаюсь.
Л у б е н ц о в. Ничего особенного. Ведь все мы люди. (Достает новые свертки.) От щедрот наркома. (Русиновой.) Возьмите. Сухое печенье.
Р у с и н о в а. Благодарю. (Берет.) Когда-то любила побаловаться им за чаем.
Л у б е н ц о в. А я его не люблю. (Илюхину.) Немного хороших папирос. Довоенного производства.
И л ю х и н. Отвык, отвык. Оставьте для себя.
Л у б е н ц о в. В таком случае кладу на стол. Для общего пользования. По неписаным законам студенческих общежитий. Где-то был у меня и настоящий байховый чай.
Р у с и н о в а. Конечно, только жена может так заботливо собрать мужа в дорогу.
Л у б е н ц о в. Представьте, не жена. Я сам люблю аккуратность.
Р у с и н о в а. Вы не женаты?
Л у б е н ц о в. И женат, и нет. В общем, да.
Р у с и н о в а. Непонятно.
Л у б е н ц о в. Женат, женат. Не успел привыкнуть. (Достает из чемодана большую фотографию.) Моя жена. Аня.
Русинова рассматривает портрет, передает Илюхину.
Р у с и н о в а. Славное лицо, милое. Должно быть, чистая душа.