П е т р о в. Бывало, Геннадий Ионыч так же… Его заквас.
И л ю х и н. Прошу, товарищи, садитесь. (Ловко открывает бутылку, разливает по стаканам.) Выпьем, товарищи…
К у т и н (протягивая свой стакан). Обходите, Георгий Иванович.
И л ю х и н (смерив взглядом остаток). Уговаривать приехал?
К у т и н. Что вы, Георгий Иванович! Случайно попал. Подвез товарища. Пособил.
И л ю х и н. Про обмен или продажу имущества больше ни слова! Начинаем получать наивысший паек. Вот так будет хватать. Понял?
К у т и н. Как не понять! Дай-то бог! (Со слезой.) Ради вас старался. Вы бодритесь, а житьишко-то, видать, какое. Если обошлось — не надо.
Р у с и н о в а. Обошлось, обошлось.
Л у б е н ц о в. Налейте… Он человек нужный.
И л ю х и н. Подставляй. (Наливает.)
К у т и н. Всегда пригожусь. Только позовите.
И л ю х и н. Так выпьем, товарищи, и пожелаем Тихону Алексеичу бить врагов без числа, самому уцелеть, дожить до победы и построить на радость людям гидростанцию на Светлой.
Р у с и н о в а. Возвращайтесь скорее.
Ф и с а. Главное — голову береги, не подставляй. Хоть пустовата, а без нее не обойдешься.
И л ю х и н. А за все прежнее большущее спасибо.
Все пьют.
П е т р о в. За меня не беспокойтесь. Ага. Я вроде как бессмертный…
Ф и с а. При всех-то хоть не бахвалься!
П е т р о в. Старики так меня учили: «Кто жизнь любит, того смерть не скоро берет. А кто за жизнь только цепляется, тот долго по земле не ходит».
Л у б е н ц о в. Любопытно. В чем же разница?
П е т р о в. Большая разница.
Л у б е н ц о в. Жизнь всякому дорога.
П е т р о в. Верно. Вот, к примеру, вы мне хотите гибели. А я от вас прятаться не побегу. Подумаю, изловчусь да так крутану, что вы сами куричьим ангелом на небо взовьетесь. Вот и разница. (Илюхину.) В общем, одного хочу — свидеться да на другом, новом месте опять палатки вместе ставить, дом срубить.
Ф и с а. Поменьше говори, на закуску налегай.
Л у б е н ц о в. Разрешите мне налить?
Р у с и н о в а. Я больше не могу. Продолжайте без меня. (Выходит из-за стола.)
М а р и н а. Я тоже воздержусь. (Отходит к Русиновой.)
Р у с и н о в а. Голова закружилась.
М а р и н а. Отвыкли. (Показывая взглядом на Лубенцова.) Я бы хотела иметь такого мужа. Что, если его приласкать?
Р у с и н о в а. Он женат.
М а р и н а. Жаль. Но не имеет значения.
Р у с и н о в а. Опьянела ты или рисуешься? Противно.
М а р и н а. Не сердитесь. Говорю так от скуки, от злости, Время уходит, а ты опускайся все ниже и ниже. И никто не пожалеет.
Р у с и н о в а. Выкинь глупые мысли. В двадцать пять лет ныть, жаловаться на судьбу, искать утешения от чужих мужей? Неужели способна?
М а р и н а (целует ее). Клянусь — не могу. Честное пионерское!
Ф и с а. До тракта провожу, а дальше — не заслужил.
К у т и н. Я вас пулей домчу. Собирайтесь. (Уходит.)
М а р и н а (одевается). Олег Леонидович, хотите полюбоваться окрестностями?
Л у б е н ц о в. С удовольствием.
М а р и н а. Мы ушли. Нагоняйте.
Вдвоем уходят.
Ф и с а. Садитесь, садитесь. Вот так-то.
Молчание.
И л ю х и н. Прощай, мастер — золотые руки.
П е т р о в. Да. Пора… Уключины на лодке расшатались. Укрепить не успел… Движок начал пошаливать…
И л ю х и н (обнимая его). Не заботься… Знай — ждем.
Р у с и н о в а. Береги себя, Алексеич. Если Никиту встретишь…
П е т р о в. Я его в заплечный мешок посажу и целехоньким вам доставлю. А вы проследите за Анфисой. Я ей свое барахлишко оставляю, боюсь — пропьет.
Ф и с а. Что веселым, с легким сердцем уходишь — это хорошо.
Р у с и н о в а. Георгий Иванович, на одну минутку. (Уводит его в другую комнату.)
П е т р о в. Если что — возвращаться сюда?
Ф и с а (сурово). Как любому, так и тебе желаю остаться невредимым. А где тебе лучше потом будет — не мне знать, не мне советовать.
П е т р о в. Что ж. Спасибо. Напрямик-то лучше.
Ф и с а. Не обижайся. Что на душе лежит — то и говорю.
П е т р о в (помолчав). Не сердись и ты. (Уходит.)
Ф и с а (тихо). Ну вот… Одним разом. (Громко.) Мы ушли. (Уходит.)
Входят И л ю х и н и Р у с и н о в а.
И л ю х и н. Ну, попадется мне Никита в руки, я у него спрошу: как он смел самовольничать?
Р у с и н о в а. Могу ответить я.
И л ю х и н. Вы?
Р у с и н о в а. Мы с ним договорились — здесь должны были остаться вы. Вы намного талантливее Никиты, вас так любил Геннадий Ионыч, так верил в ваши способности…
И л ю х и н. Сговорились за моей спиной? Несете чепуху о моей талантливости. Год об этом молчите! Не прощу.
Р у с и н о в а. Можете. Мы с Никитой всегда вами гордились, по-человечески помогали вам. Что ж, называйте нас предателями.
И л ю х и н. Что вы наделали!
Р у с и н о в а. Никита все равно бы ушел в армию. Я отпустила его. Если он не вернется, у меня ничего не останется. Ничего. Я так хотела, ждала маленького Никиту! И его нет. Кому горше?
И л ю х и н. Поберегли меня. А если я не справлюсь? Где же я возьму силу, чтобы все это выдержать? Что вы наделали?
В приоткрытую дверь слышен голос Фисы: «Георгий Иваныч — ждем!»
И л ю х и н (кричит). Я иду.
Молчание.
Р у с и н о в а. Дольше я молчать не могла. Да лучше вам знать все.
Ф и с а (в дверях). Что же вы?
И л ю х и н. Мы идем. Идем. (Направляются к двери.)
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Прошло несколько месяцев. В той же комнате для Лубенцова отгорожен небольшой угол, где поставлены кровать, стол. Зима. Ночь. Окна покрыты толстым слоем инея. Светит керосиновая лампа. Р у с и н о в а рассматривает карту. М а р и н а ходит по комнате.
М а р и н а. Гадаете?
Р у с и н о в а. Думаю. (Пауза.) В газете на днях прочитала стихи. Две строчки особенно запомнились: «Муж вышел за порог, а я на карте шла за ним по ниточкам дорог». Так верно. (Пауза.) Что было с тобой? Зачастила ездить — и вдруг пропала, как сквозь землю провалилась. Решила забыть ненужное увлечение?
М а р и н а. Прихворнула. Горчичники, микстуры. Скучная история.
Р у с и н о в а (шутливо). Бредила Лубенцовым или выбросила его из головы?
М а р и н а (вызывающе). А если нет?
Р у с и н о в а. Считаю тебя более разумной.
М а р и н а (усмехнувшись). Чтоб доставить вам приятное, стану ходить по струнке и взвешивать каждый свой поступок.
Р у с и н о в а (сухо). Хочешь поссориться?
М а р и н а. Нет-нет! Я же верю, что вы не желаете мне плохого. (Пауза.) Что нового у вас?
Р у с и н о в а. Работаем. Георгий Иванович спешит, торопит. Олег Леонидович потихоньку хнычет. Все вместе мерзнем, мало спим, чертыхаемся.
М а р и н а. Не надоело?
Р у с и н о в а (помолчав). Как же мне может надоесть? Что такое я — если отнять у меня работу и слабенький огонек надежды на то, что мы свой долг выполним? Я удивляюсь тебе, твоему безделью.
М а р и н а (смеясь). Поднимаю руки, опять сдаюсь. Ведь лежачих не бьют… Честное слово, я завидую вам и тоже удивляюсь. Избрали себе долю и не ошиблись, довольны судьбой. А я? Девчонки-подружки вообразили, что они рождены геологами, отважными разведчиками. Сколько и каких картин они себе не рисовали! Полные опасностей скитания по нехоженым местам. Встречи с красавцами охотниками, таежными следопытами. Умопомрачительная любовь простодушного сына природы к героической девушке… Открытие необычайных, сказочных богатств. Блеск славы вокруг имен скромных бродяг. А они, презрев газетный шум, восторги близких и вздохи прежних, институтских обожателей, с котомками за плечами снова бредут по ущельям и теснинам таинственных гор. И никто не предостерег, никто не крикнул: «Назад! Куда вы?» Подвигов нет. Есть сплошная, непроходимая серость, одни будни, где главное — терпение, одно терпение. Да что говорить… (Пауза.) Две вышли замуж и рады-радехоньки. А я опоздала. Мои женихи пали или падут смертью храбрых.
Р у с и н о в а (сухо). А на руднике подходящей партии для тебя нет?
М а р и н а (в тон ей). Расхватали.
Р у с и н о в а (надевает полушубок). Отогрелась. Пойду сменять Олега Леонидовича.
М а р и н а. Мне… мне перестать ездить к вам? Совсем?
Р у с и н о в а. Дело твое.
М а р и н а. Домой поздно возвращаться. Я заночую у вас?
Р у с и н о в а. Я тебя не гоню. Комната не закрыта. Иди спи.
М а р и н а (сквозь слезы). Вы презираете меня? Что мне делать, если… если я люблю Олега Леонидовича?
Р у с и н о в а. Перестань блажить! Давно ли была без памяти влюблена в Георгия Ивановича?
М а р и н а. Я ему безразлична. Что же мне, страдать?
Р у с и н о в а. Ты забываешь, что Олег Леонидович женат.
М а р и н а. Пусть, пусть! Все равно. Я говорила неправду. Я не болела. Я хотела забыть его, забыть сюда дорогу.
Р у с и н о в а. Ты была и осталась девчонкой.
М а р и н а. Все жены горой стоят друг за друга. Вы оберегаете его. Хорошо. Я перестану бывать у вас. Перестану.
Р у с и н о в а. И к лучшему. Для всех. (Уходит.)
Марина торопливо достает из сумки флакон духов, несколько пачек папирос и кладет на стол Лубенцову. Заслышав чьи-то шаги, садится на его кровать. Входит продрогший Л у б е н ц о в, следом К у т и н.
Л у б е н ц о в. Просто так — нельзя. Нужно от колхоза официальное отношение. Документик.
К у т и н. Сделаю какой угодно.
Л у б е н ц о в. Чтоб была доверенность.