(тихо). Не спеши. (Громко.) Зинаида Николаевна, вы не досказали о человеке. А Лизе полезно послушать.
Л и з а (сухо). Любому полезно.
З и н а. Не ссорьтесь. Вы же оба хорошие. (Пауза.) В удивительное время мы живем, ребятки. Если бы вы знали, как я жалею, что у меня нет таланта писателя. А сколько хочется рассказать… Был бы у меня дар, я день за днем вела бы летопись ваших маленьких и в то же время великих дел… Я бы рассказала о том, что человек подобен богу, когда в его душе ярко горит огонь творчества… когда его ищущая, пытливая мысль не знает никаких оков, а душа полна любви к жизни… Создать и послать в космос новое небесное светило! Каково? Представляете парнишку, вашего сверстника, который, допустим, отшлифовал одну гаечку для спутника. Всего одну… Но в этот день, сам того еще не ведая, он вступил в ряды великанов, бросающих вызов небесам. Да, это великаны. И вы стоите рядом с ними. (Лизе.) Ты украшаешь землю садами. (Тимке.) Ты разворачиваешь скатерть-самобранку. Чтобы люди не знали нужды и лишних забот. (Пауза.) Как прекрасна жизнь! Как она великолепна, друзья! И такой ее делает труд. Только труд! И свободные дерзновенные мечты и уверенность в грядущем. Оно принадлежит вам… Вот и все.
Молчание.
Т и м к а (Лизе). Дошло?
Л и з а. Опять? За кого ты меня считаешь?
З и н а. Не ссорьтесь, друзья. Ну, я пошла…
Т и м к а. Проводить, Зинаида Николаевна?
З и н а. Не надо. Скажи, Тима, Гена на току?
Т и м к а. Где ему еще быть.
З и н а. Счастливо поработать.
Л и з а. До свиданья.
Зина ушла.
Т и м к а (мечтательно). В мои годы другие разве столько сделали?.. Лермонтов был уже поэт… Павка гнал Врангеля. Мои ровесники брали Берлин… Вот это были люди! Да, поздно я родился…
Пауза. Некоторое время оба сидят в раздумье. Темнеет.
Л и з а. Скоро совсем темно станет.
Т и м к а. Ты меня любишь?
Л и з а. Дурак!
Т и м к а. Есть немного. Пойдешь за меня замуж?
Л и з а. Ты словно откуда-то свалился.
Т и м к а. Я серьезно.
Л и з а. Разве так… Разве так говорят?
Т и м к а. А как еще? Я от души.
Л и з а. Не мучь ты меня. Ведь мы еще никогда…
Т и м к а (неумело привлекает ее к себе, неумело целует). Так?
Л и з а (крепко обняла его). Ой, Тимка. (Пауза.) Зачем спрашиваешь? (Целует сама.)
Т и м к а. Я честно. На всю жизнь. Ты первая и ты последняя.
Л и з а. Тимка, Тимка. (Тихо смеется.) И ты, и ты…
Т и м к а. Будешь уважать мою маму?
Л и з а. Я уже давно с вами. Ой, я умру. Ведь тогда я загадала: будет ли наш малыш рвать с тех яблонь или нет. Будет, будет!
Т и м к а. Завтра объявлю Ушакову. Он обещал выделить домишко. Начнем сколачивать житье.
Л и з а. У меня уже все готово.
Т и м к а. Лучше с пустого начинать. Что есть на нас.
Л и з а. Глупый, Тимка, ну почему сегодня, почему так неожиданно?
Т и м к а. Недовольна?
Л и з а. Нет, нет.
Т и м к а (осторожно целует). Беги, мне пора. Напарник будет ругаться.
Л и з а (целует). Иди.
Тимка удаляется.
Тима!
Т и м к а (вернулся). Что?
Л и з а. Ты меня любишь?
Т и м к а. Я еще никого не целовал. Как ты не понимаешь? Ты для меня родная. Родная… (Уходит.)
Лиза молча смотрит вслед Тимке. Мимо, задумавшись, идет У ш а к о в.
У ш а к о в (посмотрев вслед Тимке). Что с тобой, Лиза?
Л и з а. Словно в прорубь упала. Дружил он с Раисой. А вот… предложение сделал.
У ш а к о в. Согласилась?
Лиза молча кивает.
Поздравляю.
Л и з а. Ни одного ласкового слова прежде не говорил.
У ш а к о в. И от этого ты загрустила? Это, Лизонька, от неумения. Верь мне, старику.
Л и з а. Какой вы старик? Нет, Егор Трофимыч, не утешайте. За другого не пойду. А чего не было, того, видно, и не суждено. Ждала, мечтала, а сейчас такое чувство, будто сразу в старуху превратилась.
У ш а к о в. Он еще столько подарит ласковых слов, что задохнешься от счастья. И я когда-то не лучше был. Такой же. Спроси жену.
Л и з а (через силу улыбаясь). Чего уж теперь. Когда без Тимки и меня нет… Прощайте. (Уходит.)
У ш а к о в (вслед). Будь счастлива, маленькая. (Пауза. Зовет.) Даша! Где ты? Чего отстала?
Голос Даши: «Иду».
Появляются Д а ш а и Т и м к а, который идет с большой неохотой.
Д а ш а. Егор! Удержи его. Он сам не знает, что делает.
У ш а к о в. Он не по расчету выбирал жену. В это и верю.
Д а ш а. Ты ее любишь?
Т и м к а. На ваших глазах станем жить.
Д а ш а. Тима, пойми… Я во всем виновата. Не спеши с женитьбой. Я уйду от вас.
Т и м к а. Генку нельзя бросать. Тогда ему крышка. Я знаю. Это матери что-то померещилось. Она по-своему хочет лучшего. В общем, мать и сестренок заберу к себе. Живите вдвоем. Дом обязательно достройте. (Замолчал, увидев приближающуюся Райку.)
Подходит Р а й к а, неотрывно глядя на Тимку, словно не замечая Ушакова и Дашу. Молчание.
Р а й к а. Лизу встретила. Врет она или нет?
Т и м к а. Нет.
Р а й к а. Нет? (Хохочет.) Ох, чудики. (Строго.) Встань передо мной, как лист перед травой. Вольно. Тянись теперь перед Лизой. (Даше.) Что я вам говорила, Дарья Степановна? Вот он весь святой-пресвятой. Согрешить даже не умеет. Топай, Тимочка, до трактора. Газуй без передышки на третьей. Лизон потянет с тебя заработок.
Д а ш а. Райка, перестань.
Т и м к а. Она иначе не может. (Даше.) Чуть не забыл. (Достает из кармана смятую бумажку.) Возьми.
Д а ш а (берет). Где ее взял?
Райка с равнодушным видом отвернулась.
Т и м к а. Не все ли равно. Но этого я тебе не прощу. (Ушел.)
Молчание.
Р а й к а. Да мне-то что? (Пауза.) Будет Тимка счастливым?
У ш а к о в. Будет.
Р а й к а. Наверное. Башковитый. Самое интересное, что он из Лизки человека сделает. Тимка хотел, чтоб я характер переломила. Ругались с ним без конца. А лучшего друга не было, да, наверное, и не будет.
У ш а к о в (тихо, Даше). До чего походит на одну мою старую знакомую.
Д а ш а (тихо). Я была хуже.
У ш а к о в. Узнаешь?
Д а ш а. Молчи. Разревусь как последняя дура. Это мы с тобой сколько-то лет назад.
Молча идут друг за другом Г р е ч к и н и З а д о р о ж н ы й.
Г р е ч к и н. Добрый вечер, Егор Трофимыч. Я услыхал, что ваш, то есть наш, транспорт ожил. Верно?
У ш а к о в. Да. Кирпич завезен на стройку. (Посмотрев на часы.) Через полчаса первые машины пойдут на элеватор… Не веселит тебя это, Яков Наумович?
З а д о р о ж н ы й (пытаясь улыбнуться). Очень даже приятно…
Г р е ч к и н. Я поеду до райцентра. С утра передам дела в нарсуд. Не возражаете?
У ш а к о в. Ни пуха ни пера. А ты куда, Яков Наумыч, собрался?
З а д о р о ж н ы й. Тоже в райцентр, Егор Трофимыч. Я быстро обернусь, школьные дела не пострадают.
У ш а к о в. А для чего едешь? Не снимать ли с себя обязанности заведующего складом воздуха?
З а д о р о ж н ы й. Постарел я, Егор Трофимыч, и никаких перспектив, кроме школы, не вижу. Будь добр, верни мне квитанции. Раз ты в сводку их не включил, зачем они тебе — бумажки?
У ш а к о в. Бумажки?! Если бы их выпустил из рук, кем бы я стал? Очковтирателем?
З а д о р о ж н ы й. Значит, зашибешь ты насмерть товарища Отмахова моими квитанциями, а я останусь без опоры, и сделают из меня блин.
У ш а к о в. Не заслужил? Отмахов старался из-за чиновничьего рвения. Ему цифирь дорога. А ты чего к нему в подручные лез?
З а д о р о ж н ы й (умоляюще). Егор Трофимыч…
У ш а к о в (Гречкину). Могут его привлечь за выдачу фиктивных документов?
Г р е ч к и н. Если распорядитесь, могу составить нужное заявление.
З а д о р о ж н ы й. Егор Трофимыч, ведь он на вас Отмахову донос писал. (Гречкину.) Молчи, шкура. (Ушакову.) Мне сам Отмахов дорогой говорил. Будто вы распутник. Клянусь!
Г р е ч к и н. Я вас вместе с Отмаховым привлеку за клевету. (Ушакову.) Письменного документа на этот счет нет. Даю честное слово. Один только намек тогда, в правлении. Но поймите меня. Войдите в мое положение. Естественное чувство самосохранения…
У ш а к о в (Даше). Вот возьму и напишу труд: «Самоусовершенствование дефективных граждан в шестидесятые годы двадцатого века». (Гречкину и Задорожному.) Славные мужики. Лучше искать не надо.
З а д о р о ж н ы й. Не доводите до прокурора. Дайте дослужить в школе. Один шаг до пенсии. В щель забьюсь и замру. (Даше.) Ведь я тебя девчонкой знал. Вспомни, как во время войны вместе ковали победу. (Махнув рукой.) Впрочем, воля ваша.
У ш а к о в. Это наука тебе, Яков Наумыч. Возлюби ты наконец правду больше самого себя. Надоело мне твои укусы сносить.
З а д о р о ж н ы й. Егор Трофимыч, клянусь, конец.
Г р е ч к и н. Так какие будут распоряжения в этом отношении?
Д а ш а. Егор…
У ш а к о в. А без них как бы вы решили? Вот он, все четыре лапы поднял кверху.
Г р е ч к и н. Помня, как вы поступили со мной…
У ш а к о в. Ладно. Вижу — дошло. Счастливого пути. Иди, иди, Яков Наумыч, завхоз ты все-таки неплохой. Но помни…
З а д о р о ж н ы й. Помню… Помню… (Со слезой.) Я всегда говорил: самые умные и самые порядочные люди — в Заливине.
Гречкин и Задорожный уходят.
У ш а к о в (Райке). Чего задумалась?
Р а й к а. Да вот… как где какие трудности, всегда там некоторые наживу ищут. (Снимает туфлю, высыпает песок.) Вот в магазине цена двести, а я у дверей спекулянту три сотни отдала.