оролевой. Я иду, а мне все улыбаются и не смотрят, что мое платьишко выгорело, на голове платочек за полтину, на ногах кеды с дырками. Приодеться я и после успею, а вот в таком виде чтоб встречали, как знаменитую актрису, этого на всю жизнь хватит. А Краснощеков меня за воровку признал. Вот уж два дня прошло, Софья Михайловна сама меня утешала, велела не обращать внимания, а я не могу успокоиться. Так противно, что на работу через силу хожу.
С л а в к а. Я тебе тоже говорю — плюнь!
Т а н я. Кто я для тебя? Чужая? Посторонняя?
С л а в к а. Самая дорогая. Дороже для меня никого нет.
Т а н я. Как же тогда ты можешь так говорить? Ведь у меня душа одна-единственная. Сегодня в нее мимоходом комок грязи бросят, завтра кованым сапогом залезут, потом кто-нибудь врать заставит. Что же от нее останется? В кого я превращусь? В халду, без стыда и совести, которой на все наплевать. Ты же сам от меня откажешься.
С л а в к а. Ну скажи, что я должен сделать?
Т а н я. Во-первых, будь умным. Во-вторых, терпеливым.
С л а в к а. Танюша, я тебя люблю. Мне нравится, что ты очень трезво рассуждаешь. Но вот эти твои во-первых, во-вторых… Что-то мне от них не по себе.
Т а н я. Что же мне, Славушка, остается делать, если ты не умеешь рассуждать? Приходится и за тебя и за себя думать. Как увижу, что ты можешь за двоих соображать, так перестану.
С л а в к а. Давай поженимся скорее, и я тогда все на себя возьму.
Т а н я. Ну вот, опять я принимайся за то же. Во-первых, всего ты на себя, как ни старайся, не возьмешь, а во-вторых, есть кроме тебя добрые люди. Они мне помогут. (С испугом.) Кто-то идет. Наверное, дядя. Прощай. Уходи. Увидит, будет ругаться. (Скрылась в подъезде.)
Славка убежал за угол дома. Идут К р а с н о щ е к о в и Т е р е н т и й. Оба на «взводе».
Т е р е н т и й (помогает Краснощекову сесть на скамейку). Доковыляли. И никого не встретили. Все чин чином. До постели доберетесь или проводить?
К р а с н о щ е к о в. Что значит проводить? Я сам прекрасно могу. Я же не пьяный. Оставь меня.
Т е р е н т и й. Оставайтесь.
К р а с н о щ е к о в. Все, братец, все. Иди, спи спокойно. Я же сказал — отчаливай.
Т е р е н т и й. Спокойной ночи. (Уходит.)
К р а с н о щ е к о в. Помощник. Как будто я не самостоятельный. Все спят… Все честные труженики. И мои бывшие коллеги. Ох, подлецы, подлецы. Вытурили меня на заклание, а сами остались в городе. Теперь похихикивают ночами в подушки, а днем речи закатывают, в грудь себя колотят. Как это сказала Софья — это не механика, а философия. Удумала! Философия! Ну, пусть философия. Ладно. А я спрошу, кто ее понимает по-настоящему? Кто? Молчите? Замерли?.. Кого я спрашиваю? Ведь никого нет. Пусто. (Пауза.) Немного перебрал снадобье. (Смеется.) До чего же талантлив наш мужик. Терентий, это я про тебя. Ты современный алхимик. (Пауза.) Ушел. (Пауза.) Забрось его голенького на Луну, он и там наплюет на все законы этой самой вселенной и начнет гнать самогонку из ничего. Из безвоздушного пространства, из метеоритов, из пальца. (Пауза.) Спит милая Маша. Как она меня удивила. Сама, сама хочет быть моей женой. (Плачет.) За что мне такое счастье? Ведь я от радости, от удивления выпил. А что? Кто посмеет сказать, что я день прожил напрасно? Кто? Ну, попробуй! Все же я ученый-птицевод. Но кто бы знал, до чего я ненавижу куриц. В теории, на столе они еще ничего, а в натуре… Более противной твари нет. Чтоб они все передохли. Займусь я ими по-настоящему. Еще многие будут удивляться, многие станут мне завидовать. (Заметив подошедшего Славку.) Ты кто? Дружинник?
С л а в к а. Свистнуть тебя разок, что ли?
К р а с н о щ е к о в (встает). Я тишину не нарушал. Полный порядок. Скажи, разве у вас тоже есть вытрезвитель?
С л а в к а. Есть. Особый. (Показывает кулак.) Мгновенный.
К р а с н о щ е к о в. Давно бы сказали. Предупредили. Ведь не трудно. Как принято у цивилизованных людей. Хоть здесь обойдемся без пятнадцати суток. Даю слово. Ушел. Скрылся. Без шума и скандала. (Взбирается на крыльцо, с трудом открывает дверь.)
Подходит А н и с и м.
А н и с и м. Ты чего тут крутишься?
С л а в к а. Терентий пьяного Краснощекова привел. Тот меня за дружинника принял. Я ему хотел было салазки направить, да пожалел.
А н и с и м (в раздумье). Выходит, на самогонке сошлись. Легко Терентий ключик подобрал. (Строго.) Это не причина тебе около дома отираться.
С л а в к а. Дядя Анисим, ну что ты надо мной строжишься? Я этот случай с Таней вот как переживаю. Может, больше твоего.
А н и с и м. Что ты говоришь? Давно я в театре не был. Как в госпитале поправлялся, водили нас. Ну, изображай, как ты переживаешь.
С л а в к а. Ну как. Не видишь, что ли? (Пауза.) Не сплю. Худею. (Пауза.) Вот только что одной ногой на пороге тюрьмы стоял. И вообще не понимаю, чего с ним цацкаются.
А н и с и м. А ну-ка замолчи.
Из предрассветной дымки появляются С о ф ь я М и х а й л о в н а и О в ч а р о в. Останавливаются.
С о ф ь я М и х а й л о в н а (кладет ему руки на плечи). Простимся. Ты устал. (Поцелуй.) Не провожай. Вечером увидимся?
О в ч а р о в. Непременно.
С о ф ь я М и х а й л о в н а. Если бы ты знал, какая я счастливая. (Поцелуй.) Уходи. (Уходит.)
Овчаров проходит в дом, сделав вид, что не заметил Анисима и Славку.
С л а в к а. Вот тебе и Софья Михайловна.
А н и с и м. Да-а… Думал, гора, а закружилась пушинкой на ветру. Баба всегда остается бабой.
С л а в к а. Должно быть, всерьез это у них. Или нет?
А н и с и м. Разбери. Сдается мне, что дремало-дремало в ней это женское, и разом проснулось. А чем кончится — кто знает. Кто бы ни разбудил малого ребенка, ему любой кажется матерью. Обхватит ручонками, прижмется, а потом только поймет — родной или чужой. Или засмеется, или плачем зальется.
С л а в к а. Хорошо, когда женщина вот так, в один миг полюбит.
А н и с и м. Кому?
С л а в к а. Всем. И ей. Особенно ему. Счастье.
А н и с и м. Значит, ему?
С л а в к а. Еще бы!
А н и с и м. Так вот что я тебе скажу. Ни вечером, ни утром Таню из дому не выманивай.
С л а в к а. Дядя Анисим, мне и так с Таней трудно, да ты еще из меня жилы тянешь. Она королевой собирается быть, возможно, станет, а я дизелист с армейской выучкой. Она меня своими во-первых, во-вторых до испарины доводит. Ты-то хоть поддержи, а когда поженимся…
А н и с и м. По твоей легкости тебе надо жену постарше, поздоровее, чтоб при случае за волосное управление могла взяться. И с достатком. А у Татьяны ничего нет. Значит, просто норовишь обмануть девчонку.
С л а в к а. Клянусь, дядя Анисим, слово даю.
А н и с и м. Я тебе без всяких слов и голову отверну и ноги повыдергиваю, если что напакостишь. «Ему счастье!» Ишь ты куда гнешь.
С л а в к а. Не гну. Так само получается. Вообще, конечно, обоюдное дело.
А н и с и м. Женишок! Поменьше бы таких. Бабе должно быть счастье. Уж до того их с нами уравняли, не пойму, как они еще рожать соглашаются, нас в три шеи от себя не гонят. Треплив ты, Славка, дальше некуда.
С л а в к а. Это я-то? Ну, Анисим Романыч, тогда дядю побоку. У меня тоже есть самолюбие.
А н и с и м. Кто рассказывал Васене про медные доски?
С л а в к а. Только не я.
А н и с и м. Кто же, кроме тебя и меня, про это знал?
С л а в к а. А если Таня? Ты куда их спрятал? Могла она их увидеть?
А н и с и м (неуверенно). Случаем если…
С л а в к а. Вот, пожалуйста. Таня подсмотрела, с Васеной поделилась, а я доверия лишаюсь. (Пауза.) Погляжу, погляжу я на тебя, Анисим Романыч, мужик как будто бы и ничего, а все же смешной.
А н и с и м. Чего во мне смешного? Ну?
С л а в к а. Чудинки в тебе много. Не то ты вперед забежал, не то отстал. Не по времени живешь.
А н и с и м. Это потому, что я в жизни твердости искал и ищу!
С л а в к а. Вот это и смешно. Ищешь! Сторож — должность стариковская. Быть комендантом этого здания — служба той же Васене по плечу. Чего уж тут про какую-то твердость говорить, в сторонке посиживая.
А н и с и м (сдерживая себя, чтоб не закричать). А потому я в сторонке, что надоели начальники, которых я даже запомнить не могу. Ни они меня узнать не успевают, ни я их понять. Зато каждый из них по-своему куролесят. Америки открывают. Да разве так можно? Найди ты землю богаче нашей. С ней все можно иметь. А имеем? Хотим добро наживать, а теряем нажитое.
С л а в к а. Все равно, так проживем, что и через тысячу лет не перестанут удивляться. (Достает из кармана часы, надевает на руку.) Остается десять минут до исторического события.
А н и с и м. Это какого?
С л а в к а. Узнаешь. Совершу его я. Потому что вижу перспективу, а ты не видишь. Век техники требует от человека изобретательности, энтузиазма и подвигов. В этом отношении мы с Таней одинаковы. А ты только жалуешься на каких-то начальников. Ну когда они мне мешали?
А н и с и м. Не равняй ты себя со мной. Для тебя разницы нет, где напильником да молотком работать. Что на Сахалине, что в Крыму, что здесь. Железо — везде железо. И не очень-то ты в умном начальстве нуждаешься, потому что твою работу в любой день и час начни, в любой кончи. Инструмент в ящик — и катись. А хлеб везде по-разному растет. Ему колыбельку годами готовить надо. Далеко вперед заглядывать и уметь ждать. Это же не просто работа, а творение.
С л а в к а (поправляя). Творчество.
А н и с и м. Начало всего живого. Я только тут, в своей степи, могу человеком быть, потому что все ее повадки знаю от деда и прадеда. А мне руки отбили. Так буду сторожем, а то и совсем уйду от земли.
С л а в к а. А доски зачем заготовил?