С о ф ь я. За обедом.
Т р о ф и м. Ну, ладно. (Пауза.) Присмирели? Притихли? Вот, значит, собрались мы, так сказать, на семейный совет… Слушай, мать, ну а что им говорить?
С о ф ь я. Говори. Всех касается.
С е в к а. Крой, папа.
И р и н а (отцу). Я тебя не узнаю. Что здесь происходит?
М а к с и м. Мелочь, помолчите.
Т р о ф и м. Вот именно. (Пауза.) Значит, каждый должен посадить дерево и дождаться, когда от него будет тень, чтоб отдохнуть в этой тени. Мы с матерью свое дело сделали. Пора и вам свои деревья садить. (Пауза.) Был когда-то на этом месте пустырь. А теперь стоит дом, построенный нашими руками, а вокруг сад, который все вместе садили и выхаживали. А дальше вокруг — большие дома и асфальт. Негде малышам к земле прикоснуться. И вот просит дирекция завода, чтоб мы отдали наш дом под детский сад. Сегодня я дал свое согласие. Пусть забирают.
С е в к а. А взамен?
Т р о ф и м. Не спеши, сейчас самое главное. Разъедемся мы в разные стороны, и не сразу, а, наверное, по очереди. Я с матерью получу двухкомнатную квартиру возле завода. Нам по-стариковски хватит. Максиму дадут ордер на трехкомнатную в самом центре города, поскольку он ученый, отдельный кабинет нужен, да и семья, видимо, не маленькая у него будет. Внукам простор нужен. Ирине выделят однокомнатную квартиру на Университетской улице, почти рядом со школой. Ты хочешь сказать, тебе мало?
И р и н а. Конечно.
Т р о ф и м. Наш директор, Захар Петрович, мужик справедливый и опытный. Он правильно считает, пока ты девушка — тебе одной хватит. А вторую комнату муж присоединит.
С е в к а (смеется). Гениально! А куда же мне деваться?
Т р о ф и м. Казармы, говорят, теперь теплые, благоустроенные, и даже кровати с панцирными сетками.
С е в к а. А когда отслужу?
Т р о ф и м. Много воды утечет. Загадывать не будем.
С е в к а. Ясно. Вопросов больше не имею.
Т р о ф и м. А что касается обстановки — берите каждый по своему вкусу и по совести. Вещи — дело наживное. Спорить вздумаете — утихомирю. Да и не должно быть споров. Жили дружно и всегда будем жить дружно. Ну как, Сонюшка, все я рассказал?
С о ф ь я. Все. (Заплакала.) Жалко… Ох, как жалко!
Т р о ф и м. На слезы уговора не было.
С е в к а. Брось, мама, о чем плакать? Рано или поздно все равно бы разбрелись кто куда.
С о ф ь я. Другие не расходятся, не разъезжаются — всей семьей до смерти живут.
Т р о ф и м. Живут, живут… Пойдем-ка, старушка. Оставим молодых, пусть они без нас подумают, поговорят.
Уводит Софью в свою комнату. Молчание.
С е в к а. Макся! Ты старший, слово за тобой. Впрочем, ты можешь сидеть и помалкивать. Главный выигрыш выпал тебе.
М а к с и м. Чувствуешь себя обиженным?
А р с е н и й. Простите, друзья, разрешите мне откланяться. Мне несколько неудобно присутствовать.
С е в к а. Ирина! Не отпускай его.
И р и н а (брату). Не устраивай представлений! Арсений, останься.
С е в к а. Умный и справедливый директор, отваливая тебе малолитражную комнатушку, конечно, имел в виду твоего будущего мужа, прораба строительства химзавода Арсения Ивановича Волкова. Вот и уточняйте, договаривайтесь на берегу.
Т а м а р а. Максим, проводи меня.
С е в к а. Нет, нет. Уйду я. Двум счастливым парам мешать не хочу. (Уходит в свою комнату.)
Т а м а р а (прижимаясь к Максиму). Ты словно огорчен? Нет?
М а к с и м. Нет.
Т а м а р а. Какая бы я была счастливая! (Подбегает к Ирине и целует ее.) Нам всем будет хорошо. Я убеждена. (Целует Арсения.) Две комнаты всегда можно обменять на отдельную квартиру. (Максиму.) Сиди, сиди, не провожай. Жду тебя вечером. До свиданья, друзья.
А р с е н и й. Тамара! Я с вами. Ира, я все же пойду. Вечером поговорим.
И р и н а. Хорошо. Увидимся.
А р с е н и й. До свиданья, Максим.
М а к с и м. Счастливо.
Арсений и Тамара уходят.
И р и н а. Что скажешь?
М а к с и м. Странно, неожиданно и… торжественно.
И р и н а. Да, торжественно. Никогда не ожидала от отца подобного чудачества. Ни дать ни взять — король Лир.
М а к с и м. Лир?
И р и н а. Не находишь?
М а к с и м. Странная ассоциация. Нет, не нахожу.
И р и н а. А мне показалось… (Смеется.) А все же на душе какой-то нехороший осадок. Мне совсем не хочется расставаться с мамой.
М а к с и м. И я не хочу.
И р и н а (смеется). Подвел тебя папка! Теперь ты не отвертишься от Тамары. Ведь если бы ты захотел — давно бы получил квартиру от института. Макся, признайся мне, я никому не скажу — ты был бы рад, если б Тамара… ушла?
М а к с и м. С чего ты взяла?
И р и н а. Женская интуиция.
М а к с и м. Я ее люблю. Да, очень люблю.
И р и н а. У меня складывалось другое впечатление. Почему-то ты тянул, тянул под всякими предлогами, и вот — бац! Подножка. Нет, нет, что хочешь говори, но я твердо убеждена — папа нарушил какие-то твои планы. Прошу, не спорь.
М а к с и м. С потомками Песталоцци спорить невозможно и бессмысленно. Они приходят в сей мир, чтоб только поучать, а не слушать. Меня в свою очередь интересует, как у тебя дальше будет с Арсением?
И р и н а. Я в него верю.
М а к с и м. Скажем точнее: веришь в свое житейское назначение — воспитывать, в свои могучие силы и в свою святую мечту — сконструировать идеального мужа. А ребеночек-то весьма испорченный, с норовом.
И р и н а. Макся, пожалей себя, а меня не надо.
М а к с и м. Увы, как старшему, мне положено жалеть и тебя, и Севку. Кстати, где он? (Подходит к двери, зовет.) Севка! Иди к нам, мы одни.
С е в к а (появляется в дверях). Чего вы от меня хотите? Вы теперь собственники, а я илот.
М а к с и м. Ты что, действительно обижен?
С е в к а. Обижен! Мне тут всю душу оплевали. Не знаю, в кого превратили!
И р и н а. Севка! Перестань! Мы же тебя любим.
С е в к а. Не забуду. Никогда не забуду.
М а к с и м. Сцена истерики в исполнении Всеволода Кичигина.
С е в к а. Неужели вы не понимаете, что тут произошло? Лично я потерял отца. Да, потерял.
М а к с и м (останавливает порыв Ирины). Постой, дай ему выговориться.
С е в к а. Вы отца знаете меньше, чем я. За образованием гнались, в науку лезли, а на заводе рядом с отцом все свободное время я проводил. Ведь на работе он — бог. А дома? Толкнул речугу! (Брату.) Кто ты такой, по его словам? Слюнтяй, который сам себе квартиру обеспечить не может. (Сестре.) А ты? Ничтожество, чье благополучие зависит от будущего мужа. Сидели, слушали, рты разинули. Напрасно не стали при Тамаре и Арсении мебель делить. Вот было бы зрелище! Нет, нет, все! Был у меня родной дом — теперь не стало. Спасибо, что меня избавили от забот. Оставайтесь, делитесь.
М а к с и м. Уйдешь без оглядки?
С е в к а. Я на три года получаю освобождение от подобных семейных радостей. И теперь рад этому вот так!
М а к с и м. Может быть, и возвращаться не захочешь?
С е в к а. Вполне возможно. Меня здесь ничего такое не держит. А монтажники всюду на вес золота. Нигде не пропаду.
М а к с и м. Может быть, на прощанье еще немного послушаешь?
С е в к а. Валяй. Но что ты, собственно, хлопочешь?
М а к с и м. Потому что ты всем нам дорог.
С е в к а. Избавь меня, боже, от опекунов, а с врагами я как-нибудь сам справлюсь.
М а к с и м. По форме, конечно, отец поступил грубовато, а по существу он ничем сильнее не мог выразить свою любовь к нам.
С е в к а. Хороша любовь! Унизил дальше некуда.
М а к с и м. В таком случае, молчу.
И р и н а. Братцы кролики, возьмите себя в лапки и слушайте. А я вот о чем думаю. Войдет сейчас мама и скажет, пора садиться за стол, словно ничего и не было. Пройдет день-два, свыкнемся с мыслью о перемене места, о переменах в жизни, и нам станет смешно, что видели что-то страшное, необычное там, где его нет. И без всяких споров, напрасных волнений оставим этот дом, переедем на новые квартиры, как делают сейчас это же самое тысячи семей. Правда, Севка? Правда, Желток? Поверь…
С е в к а. Гусеница. Была и осталась.
Входит С о ф ь я.
С о ф ь я. Однако пора обедать. А куда же гости девались?
С е в к а. Разбежались. (Уходит.)
С о ф ь я. Ну, их дело. (Понизив голос.) Отцу не докучайте. Помолчите. (Громко.) Ирина, достань из холодильника бутылку.
Ирина уходит следом за матерью на кухню.
Максим что-то напевает. Входит Т р о ф и м. Молча садится за стол. Тотчас же садится на свое место и Максим. С о ф ь я вносит кастрюлю с супом. И р и н а ставит возле отца бутылку водки и тоже садится.
Т р о ф и м (наливает себе вместительную стопку. Максиму). Будешь?
М а к с и м. Воздержусь.
Т р о ф и м. А я себе разрешу. (Зовет.) Всеволод! (Пауза.) После всяких разговоров надо дать душе успокоение. Где же Всеволод?
И р и н а. Придет. Налей мне, папа. Капельку-капельку.
Т р о ф и м. Да ты что?
И р и н а. Тоже хочу разрешить себе. За будущее положено.
Т р о ф и м. Что верно, то верно. (Осторожно наливает.) Больше не дам.
И р и н а. Жадина! Для единственной дочери жалеешь.
Т р о ф и м. Потому что единственная. (Поднимает стопку.) Значит, за будущее!
С о ф ь я (прислушивается). Кто это там на кухне ходит? Вроде чужой.
Максим встает из-за стола и идет к двери.
М а к с и м. Почудилось тебе, мама.
Входит Г о р д е й П а в л о в и ч, крепкий, подвижной старик, одетый в пиджак, сапоги.
М а к с и м. Простите, вам кого?
Г о р д е й (чуть помолчав, обводя всех зорким взглядом). Должно быть, правильно пришли.
Т р о ф и м (поставил стопку, медленно поднялся)