М а к с и м. Видимо, это мой предел.
Т а м а р а. Я тебя ненавижу.
М а к с и м. Я тебя тоже люблю. Так же сильно, как ты.
Т а м а р а. Где же твоя любовь, где? (Заплакала.) Я перестаю верить твоим словам. Мне так больно, так невесело стало жить…
М а к с и м. Не надо плакать. Ты всегда была задорной, неунывающей. Пожалуйста, оставайся всегда такой. Пожалуйста. Ты же моя радость…
Т а м а р а. Прости меня. Я немного сорвалась. Прости. Больше не буду. Но объясни, что же происходит? Я чувствую, что ты все время что-то недоговариваешь. Зачем ты обижаешь, унижаешь меня недоверием? Я готова разделить с тобой все, все до конца. А ты холоден. Я же люблю, люблю…
М а к с и м. Знаю, верю… И пойми, что я тот же Максим и ничуть не изменился. Больше всего хочу, чтобы ты была счастлива. Но… я не могу и не хочу даже думать о том, что какое-то время спустя ты станешь меня проклинать.
Т а м а р а. Нет! Никогда!
М а к с и м. Милая… поверь, так может быть. Ты еще совсем не знаешь себя. Назови меня лучше сейчас жестоким, бессердечным, чем потом. Есть терпение матери, терпение отца по отношению к детям. Этому есть оправдание. Это долг. Неизбежная обязанность. Но терпеть через силу, прибегая ко лжи, отрекаясь от самой себя, человека, что не принес полного счастья, — это преступно. Твои упреки естественны, а ведь это лишь преддверье нашего будущего.
Т а м а р а. Ты убиваешь меня.
М а к с и м. Нет, себя. И во имя тебя, твоего счастья, потому что люблю и всегда буду любить.
Т а м а р а. Постой. Я сейчас, сейчас… Мне трудно… Вот… Ты потерял всякую надежду?
М а к с и м. Считай, что почти потерял.
Долгое молчание.
Т а м а р а. Может быть, ты еще позовешь меня?
М а к с и м. Не знаю. Не уверен.
Молчание.
Т а м а р а. Вот видишь, какая я неуклюжая, нечуткая. Ношусь только со своими чувствами. Радуюсь чему-то мелочному, из-за совершеннейших пустяков волнуюсь, упрекаю… Совсем потеряла голову. (Пауза.) Обними меня.
Максим обнял.
Я не хочу, чтоб ты страдал из-за меня. Из-за моей глупой любви. Сейчас я уйду. Но как, как тебя разлюбить? Ведь другого, как ты, я больше никогда не встречу. Знаю, никогда. Я буду верить, что, может быть… может быть… Нет, нет, я, честное слово, постараюсь забыть тебя. Да, да. Минутку… Помолчи. (Пауза.) Вот и все. Отпусти меня.
Максим опускает руки.
Прощай. (Пауза.) Я говорю — прощай.
М а к с и м. Прощай.
Т а м а р а. Максим!
М а к с и м. Прощай.
Тамара уходит.
(Так, чтоб его не было видно, наблюдает в окно за уходящей Тамарой.) Так лучше… так лучше. Так должно быть.
Входит С е в к а.
С е в к а. Макся… (Пауза.) Макся! Что случилось?
М а к с и м. Что… (Пауза.) Вот, Тамара ушла…
С е в к а. Совсем?
М а к с и м. Совсем.
С е в к а. Но почему?
М а к с и м. Потому что я ее люблю, Севка. Люблю, Желток.
С е в к а. Так за каким чертом?.. Догнать? Вернуть?
М а к с и м (помолчав). Не к чему. Совершенно не к чему.
С е в к а. Не понимаю.
М а к с и м. Когда-нибудь поймешь. (Пауза.) Выпьем, что ли?
С е в к а (бросается к буфету). Это нам запросто. Какого прикажешь подать?
М а к с и м. Что?! Оставь… Переживу.
С е в к а. Макся, я младший, не имею права спрашивать, а все же почему?
М а к с и м. Потому что у меня бессрочная служба, откуда не увольняют. Поэтому ждать меня бесполезно.
С е в к а. Дай сообразить. Ведь ты мне говорил про умное сердце. Разве у Тамары его нет? Разве ты мог любить что-то такое? Нет. Значит, ты… Ты не имеешь права учить других! Учить меня: «Люби во все лопатки!» К черту! Я буду тебя презирать. Слышишь?
М а к с и м. Слышу. Ты лучше становись поскорее отцом семейства. Если у тебя появится парень — он мне будет приходиться племянником? Так?
С е в к а. А как же иначе? По семейной схеме.
М а к с и м. Хорошо б это скорее было! Что-то тянет меня повозиться с этаким малышом. Тебя не тянет?
С е в к а. Пока нет. Почему ты это спросил?
М а к с и м. Ищу сходство желаний.
С е в к а. Макся, а ты сам? Ну, не вышло почему-то с Тамарой, вникать не буду; полюби другую, женись. Приятно, наверное, где-нибудь в казарме получить письмо, а в нем карточка с физиономией новорожденного Максимыча.
М а к с и м (глухо). Этого никогда не произойдет. Дал обет безбрачия. Считай меня однолюбом.
С е в к а. Загробные шуточки.
М а к с и м. А что бы ты хотел? Что? Чтоб я смеялся, плясал? Не могу! (Тихо.) Не могу.
С е в к а. Перестань кричать. С цепи сорвался?
М а к с и м. Извини. Сорвался.
С е в к а. Даже перепугал.
М а к с и м. Извини. Все. Забудь. Разговор окончен. (Пауза.) Выполни просьбу — сходи и купи шампанского. Вот, возьми деньги. Три, пять, полдюжины бутылок. Сколько унесешь. Все. Иди. Ну, чего стоишь?
С е в к а (разом как бы постаревший от мелькнувшей догадки, выронил деньги. С трудом собрал их, чуть слышно). Когда настанет время… Я буду так драться!..
М а к с и м. Знаю.
С е в к а. Будь спокоен. А вообще я забыл. Я ничего не знаю. (Оглядываясь на брата, уходит.)
Некоторое время спустя, стараясь не шуметь, входит С о ф ь я.
С о ф ь я (тихо). Максим… (Громче.) Максим!
М а к с и м. Что, мама?
С о ф ь я. Что с тобой?.. Почему ушла Тамара?
М а к с и м. Скажу. Но прежде ты ответь, понравилась тебе Евстолия?
С о ф ь я. Не говори загадками.
М а к с и м. Севка и она любят друг друга.
С о ф ь я. Я так и знала. Младший сыночек стал взрослым. Дожила. Что же он сам мне этого не сказал? Боится?
М а к с и м. Наверно.
С о ф ь я. Задам я ему. Ведь я сразу сердцем почувствовала, неспроста она появилась, неспроста. Выходит, дожила.
М а к с и м. Я о ней позабочусь.
С о ф ь я. Что так?.. Разве она… Ты договаривай, радуй до конца.
М а к с и м. Пока нечем. А позаботиться надо. Хочу. Я многое хочу, мама. (Пауза.) Сейчас я тебе кое-что скажу, ты выслушаешь, и пусть это умрет между нами.
С о ф ь я. Нет, нет, ты вначале скажи, почему ушла Тамара? Что ты с ней тянешь? К фокусам Всеволода я привыкла, от него можно всего дождаться. Но ты-то старший, зачем же Севке подражать? Убежать, что ли, куда-нибудь от вас, чтоб глаза не видели, чтоб ничего не слыхать? Ведь тебе двадцать семь лет, и к Тамаре я уже привыкла. За свою дочь считаю. У тебя что, стыда не стало? Но у меня сохранился. Если ты Тамару гонишь из-за другой — прокляну, не позволю девушку позорить. Всем соседям известно, что скоро свадьба, и на тебе!
М а к с и м. Мама, Тамара ушла, потому что так надо, так лучше… (Обнимает мать за плечи.) Выслушай, и никогда, слышишь, никогда больше об этом не вспомнишь. И никому, даже отцу, не скажешь. Да?
С о ф ь я (долго всматривается в его лицо. Тихо). Да.
М а к с и м (нежно целует ее в лоб, щеки, волосы). Мама, ты моя, мама… Не было и не будет у меня лучшего друга. Я не могу быть Тамаре мужем… Не имею права.
С о ф ь я (едва слышно). Сынок…
М а к с и м (помогает ей сесть, остается стоять рядом). Ну, зачем ты так пугаешься? Зачем? Ведь я-то спокоен. Слабеть ты начала.
С о ф ь я (прижавшись к нему, рыдает). За что? За что? Как я боялась! За что?
М а к с и м. Успокойся. Кто-нибудь услышит.
С о ф ь я (подавляя рыдания). Говорила тебе, не слушал. Бросай, бросай свою работу. Завтра же бросай.
М а к с и м. Не проси.
С о ф ь я. Лучше я сама пойду работать. Не надо нам твоих денег. Слышишь?
М а к с и м. Слышу.
С о ф ь я. Ты мне всю правду сказал?
М а к с и м. Да, мама.
С о ф ь я. Переменишь работу?
М а к с и м. Зачем?
С о ф ь я. Поздно?
М а к с и м. Меня еще надолго хватит.
С о ф ь я. Так вот почему ты изменился? Чуяла я, чуяла, что с тобой что-то случилось. За что? За что? И тебе не хочется плакать?
М а к с и м. Вот уж этого я от тебя не ожидал. Нехорошо, мама. Сама же учила меня мужеству, и на тебе!
С о ф ь я. Никогда я тебя этому не учила.
М а к с и м. Да. Просто я смотрел, как ты живешь, как поступаешь. Успокойся. Прошу. (Пауза.) Каждый из нас заранее знает, что можно попасть под облучение, ведь это как на фронте, как на войне. Считай, что меня ранило. Рана заживет, все пройдет. Это служба. Другой я просто не хочу.
С о ф ь я. А каково мне, тебя не касается?
М а к с и м. Мне было трудно молчать, но если бы не Тамара — выдержал бы, не сказал. Тебе надо объяснить. Не считай меня плохим.
С о ф ь я. За что? Господи, за что?
М а к с и м. Успокойся. Ты даже не догадываешься, насколько ты прекрасна во всем, как ты умеешь любить, молчать и терпеть. Я все знаю, мама. Пусть этот вечер будет вечером полной откровенности.
С о ф ь я. Максим…
М а к с и м. Поверь, когда-то давно, ну, когда я увидел свою метрику, какая-то догадка мелькнула у меня и сразу же была забыта. Ведь ты самая хорошая мама. Вчера, когда появился Капитон Егорович, — я понял все остальное.
С о ф ь я. Максим…
М а к с и м. Ты была, есть и всегда будешь моей мамой. Ты же моя гордость.
Софья плачет.
Пусть все так любят, как ты любишь меня. И пойми, я счастлив. Да, я счастлив. Я знал, на что иду. И я богат не тем, что ценят многие в настоящей жизни, а тем, что делаю во имя будущего. Я не боюсь громких слов, потому что в них моя святая вера, я должен был выполнить свой долг, как выполнила ты свой, и благодарен жизни за то, что был, есть и буду до последнего часа на передовой, как солдат. Иначе как быть хотя бы средней личностью, без которой нет народа, нет нации? (Пауза.) Я ничем не лучше тех ребят, что погибли в прошлую войну. Они были солдаты. Запомни, я и мои товарищи тоже солдаты. А что мы живем дома и не носим шинелей — так это особенность войны за будущее. Хочешь, я устрою в твою честь грандиозный пир? Созовем всех знакомых, всех соседей, раскроем окна, и я буду славить тебя, самую замечательную!