Он позволил занавеске опуститься и вернулся в комнату. Движение было точным, без ненужных действий какой-либо части его тела. Майор Анри Рэмпарт был на удивление неподвижным человеком.
«Если они вычислили тебя, они тоже могут присмотреть за мной. Как ты будешь бороться с этим призраком? »
Улыбка промелькнула на ее лице. 'Это зависит от него. Если он будет обычным тупым государственным служащим, я буду в лучшем случае очаровательна. Если в нем есть что-нибудь привлекательное, я буду еще очаровательнее. Как ты думаешь, что я буду делать? Я расскажу ему нашу легенду, и, может быть, просто возможно, у меня будет небольшая, как британцы говорят это? Небольшая вольность ». Это понятие на английском языке.
Рэмпарт пожал плечами - это было крохотное поднятие плеч, а не обычное тяжелое галльское движение с использованием рук, кистей и плеч в драматической части языка тела. «Ну, у вас есть время до полуночи».
«Времени много». По мере развития диалога мадемуазель Адоре перемещалась между гостиной и гардеробной, надевая туфли и короткую куртку, украшенную золотой отделкой и пуговицами. У двери она сказала. «Если он хоть немного привлекателен, я скажу ему, что превращаюсь в тыкву в полночь».
«Будь там», - был единственный ответ майора Рэмпарта.
Первой реакцией Бонда было то, что она казалась более привлекательной, чем ее фотография. Она была мгновенно узнаваема, выходя из лифта, в плаще, который мог быть только французским, через руку, а юбка ее костюма обтекала ее ноги и бедра вызывающе с чувственным движением. Все это привлекало внимание к нижней части ее тела и к тому, что могло быть под юбкой.
Он сделал два шага к ней. - «Миссис Адоре?»
Она нежно взяла его руку, простым прикосновением, а не рукопожатием. «Мистер Болдман ( Болдман - смелый по английски ). . . э. . . ’
«Смелый», - улыбнулся Бонд, его глаза почти не отрывались от ее взгляда, но он вбирал в себя всю картину целиком, его мозг развивал ее в кодахроме с мягким фильтром. Ее было достаточно, чтобы вылечить импотенцию и сделать человека счастливым.
«А ты?» - она улыбнулась, с не совсем кокетливым акцентом, но полным взъерошенного «р» и хриплости англоговорящей парижанки.
«Я что?» - спросил Бонд, притворившись тупым.
«Смелый человек». Звонкое хихиканье выдавило тень, словно сквозь кисею.
'Это зависит от обстоятельств.'
«Он мог быть очень жестоким, - подумала она. У него был манер языка и варварская улыбка. «Ну, я здесь», - быстро продолжила она. 'Что это было . . . ? ’
Бонд огляделся. Натковиц все еще сидел и читал «Стандарт». Путешествующие японцы и немцы готовятся отправиться на National, или посетить Phantom или Cats. Группы выходили на улицу Лестер-сквер, в то время как несколько человек, входивших в отель, проверялись охранниками, расположенными у дверей. Женщины выворачивали свои сумочки, мужчины открывали портфели, и все с безропотным терпением, исходящим от осознания того, что смерть теперь незримо преследует мир, замаскировавшись тюбиками с зубной пастой или ручками, которые могут извергнуть смерть в считанные секунды.
«Не хотите ли выпить?» - предложил Бонд, легонько указывая на бар, оглядывая обшитое панелями фойе и думая, что это, должно быть, все равно что это словно быть в коробке из-под сигар, находясь здесь какое-то время.
Она сказала, что будет пить шампанское. «Что еще есть для одинокой девушки в наши дни?» Бонд дал бармену четкие инструкции по приготовлению коктейля с шампанским. «Легко на бренди, без апельсина, только ангостуру до рюмки, без сахара». Занимаясь этим, бармен вспомнил изречение одного писателя-шпионского романиста: «Как только ты приготовил коктейль из шампанского, ты должен отдать его кому-нибудь другому. . '
«Итак, - весело сказала она, когда они наконец сели, немного поближе друг к другу, - ваше здоровье, мистер Болдман», поднимая свой бокал.
«Джеймс, мадемуазель Адоре. Джеймс, пожалуйста.
«Тогда за твое здоровье, Джеймс».
«A votre santé».
«О, как странно, ты немного говоришь по-французски», - она хихикнула, и Бонд подавил малейшее прибавление раздражение, которое он мог почувствовать.
«А теперь, - она с трудом переводила дух, - вы хотели со мной поговорить. Официально, ты сказал, что да?
«Я должен спросить вас, чем вы занимаетесь в Лондоне».
Ее брови изогнулись всего на миллисекунду, на мгновение подергиваясь. «Я думала, что теперь мы все вместе, Джеймс. ЕС против всего остального мира. Границы почти уничтожены ».
«В нашем мире, как вам хорошо известно, мадемуазель Адоре, не было отменено никаких границ».
«Стефани». Она посмотрела на него через широкий бокал с шампанским, который быстро рассеивал пузыри. «Пожалуйста, Стефани».
'Хорошо. Стефани. Для таких людей, как мы, не были отменены границы ».
«А какое у нас дело, Джеймс?»
«Ваша разведка находится за пределами границ Франции. Моя цель защита корлевства; безопасность Великобритании ».
«Вы можете это доказать?»
- Конечно. - Он залез в пиджак и достал отличную ксиву, предоставленную Скривенером, в которой говорилось, что он был офицером службы безопасности при Министерстве внутренних дел.
'А я? Можете ли вы доказать это обо мне? Она поиграла с ним, разделив два коротких вопроса, опустив рот на стакан и погрузив в жидкость свой восхитительный розовый язык.
«Да, если ты настаиваешь, я могу доказать это, хотя вечер получился бы не очень интересным. Вам придется сидеть в неудобной комнате ожидания, пока какой-нибудь дотошный дежурный офицер просматривает файлы. Лично я предпочитаю ужин, но. . . ’
"Вы знаете какие-нибудь милые маленькие французские заведения?"
'Может быть.'
«Возможно, после того, как мы увидим моё дело».
Бонд покачал головой. «Даже не думай об этом. Не было бы времени для этого. Даже если вы собирались пообедать завтра. Позвольте мне рассказать вам то, что я знаю. Ваше настоящее имя - Стефани Энни Адоре; вы являетесь сотрудником Direction Général de Securité Extérieur. Вы были на действительной службе в Москве и Бейруте; В настоящее время вы прикреплены к советской секции в Ла Писин. Вам тридцать три года, и у вас своя квартира над табачным магазином на рю де Бюси. Вы живете одна, а в прошлом году с июня по октябрь у вас был любовник, который работал в посольстве Германии - мы подозреваем, что это была работа, но я даже не собираюсь спрашивать. Достаточно?'
«Очень хорошо, и между нами, нет, не получилось. Было весело и очень грустно, когда все закончилось ''. Она снова сунула язык в шампанское и отпила его. «У вас очень хорошие люди. Мы были очень осторожны. Не думаю, что даже мой собственный офис знал об этом ».
«У нас был кое кто в посольстве. Ваш друг был болтлив. Он слишком много говорил. Бонду показалось, что его голос звучит немного самодовольно, и он почти сразу же пожалел об этом, когда уловил на мгновение намек на боль в ее глазах.
«Вы убедили меня». Она не смотрела на него. «Вы хотите знать, почему я здесь? Что я делаю в твоем уродливом городе? Лондон так чужд парижанке, знаете ли вы об этом?
«Нетрудно догадаться. Итак, Стефани, почему ты здесь?
«Потому что ты здесь».
'Какое это имеет значение?'
«Имея в виду разведчиков, которым было предложено приехать в Лондон под псевдонимом, остаться на одну ночь и посмотреть, поймет ли это кто-нибудь. Это похоже на небольшой тест. Вот. - Она открыла сумочку, извлекла карточку размером четыре на три и положила на стол рядом с его стаканом.
На ней был логотип DGSE вверху и короткая надпись на французском и английском языках о том, что мадемуазель Стефани Адоре имела звание майора вышеуказанной службы и путешествовала без какого-либо разрешения под именем Шарлотта Иронда. Внизу было два вопроса, которые нужно было задать и подписать сотрудником британской разведки или службы безопасности. Во-первых, если бы мадемуазель Адоре была обнаружена как сотрудник разведывательной службы другой страны ЕС сразу по прибытии в эту страну. Во-вторых, обращался ли к ней какой-либо сотрудник разведки или службы безопасности этой страны. Под строкой, требующей даты и подписи, была небольшая пометка, в которой говорилось, что, по сути, это было частью обычных тренировок, проводимых DGSE во всех других странах-членах Европейского сообщества.
Бонд старался не выглядеть ни рассерженным, ни шокированным. Внутри он кипел от предположения, что французы испытывали подобным образом услуги другой страны. Его ярость вернется к М., а оттуда он будет давить на премьер-министра, который, в свою очередь, устроит веселый ад в Париже или, может быть, в Брюсселе.
Он улыбнулся и ответил на вопросы, затем извинился и вышел в обшитое панелями фойе в поисках дежурного менеджера и для использования одной из копировальных машин отеля.
Мадемуазель Адоре выглядела пораженной, когда он вернулся и вернул карточку. Копия была сложена и в нагрудном кармане. «Это не твоя вина, Стефани, что твое начальство настолько глупо, что тратит время хорошо обученных агентов по обе стороны Ла-Манша». Затем он подхватил ее, помог ей надеть плащ и вывел на улицу. Остановив такси, он спросил, где находится кафе «Роял».
Ели они очень просто: картофельный лонгшам, затем кучи копченого лосося, а завершение трапезы было очень хорошим шоколадным муссом с добавлением бренди по особой просьбе Бонда. Они постоянно разговаривали, обсуждая взаимно интересные темы, которые варьировались от текущего статуса известных террористических группировок в Европе до последних новостей и того факта, что коммунизм жив и процветает в Кремле, несмотря на слухи об обратном. Они затронули очень важные вопросы, в частности развивающийся кризис в Персидском заливе. После вторжения Саддама Хусейна в Кувейт и массового размещения оружия США вместе с их союзниками все взоры были прикованы к Ираку. Совет Безопасности ООН дал коалиции стран, выступающих на стороне США, мандат на освобождение Кувейта силой в любое время после 15 января. До этого оставалось всего тринадцать дней, и мир ждал, зная, что будет дальше. Стефани громогласно говорила о возможном арабском терроризме, который в случае начала войны станет серьезным последствием этого. Бонд отметил, что она говорила с полным и ясным пониманием ситуации.