– А как ваше имя?
– Валентина Ивановна Тусулова. А написали: Вероника Ивановна Тусилова. Вы в новостях меня не видали?
– Нет, к сожалению, – сказал Макар и снова не соврал. – Валентина Ивановна, что произошло?
– Дело было так. Выхожу я вчера часиков в шесть вечера на лестничную клетку – мы с Леной соседи, дверь в дверь – а там стоит человек. Я так и шарахнулась! Шапка у него страшная, одни глаза видны. Как у этих девок, что плясали в храме… Как ее…
– Балаклава, – подсказал Илюшин. – Он был в балаклаве?
– Точно. У меня сын катается на горных лыжах, надевает такую шапку под шлем. Но чтобы без шлема носили, это я только на малышах видела. Или они в моде? Какую только дребедень сейчас не носят…
– Кто это был? Мужчина или женщина? – спросил Макар.
Валентина Ивановна развела руками.
– Я бы рада ответить, молодой человек, но скажу как на духу: не знаю. Когда он звонил в квартиру к Леночке, шапку, видать, снял. А когда я вышла, как раз натянул ее. Темно-синяя балаклава, машинной вязки, ручную я всегда отличу от машинной. По глазам не определишь, девушка или парень. Все-таки парень, наверное. Плечи широкие. Я даже поздороваться не успела: Лена дверь приоткрыла, он и вошел. Ну, думаю, ей видней, кого к себе пускать. Стала мясо крутить на фарш и забыла про этого чудака в шапке. А через двадцать минут слышу – крики во дворе, там, с другой стороны. Я подбежала к окну, смотрю: моя Леночка!
– Из окна выбросилась? – ужаснулся Илюшин.
– Не выбросилась, а выпрыгнула.
Макар недоверчиво уставился на женщину.
– Пятый этаж, – сказал он наконец. – Пятнадцать метров плюс метр на цоколь, итого шестнадцать. Либо выбросилась сама, либо ее выкинули. Валентина Ивановна, она жива?
Женщина укоризненно покачала головой.
– Вот вы, молодой человек, ребенка воспитываете, в детский сад его водите, на кружки развивающие… А что за люди с ним занимаются, и не знаете. – Она нравоучительно погрозила пальцем. – Вам бы лишь получить то, за что деньги уплачены. На педагогов смотреть надо! В мое время…
Макар успел побыть отцом в общей сложности семь минут, и ему это смертельно надоело.
– Черт с ними, с педагогами, – отрывисто сказал он. – Что с Еленой Юрьевной?
Тусулова обиделась.
– Сначала не слушаете, а потом хотите, чтобы вам все рассказали. Я ведь не просто так говорю «педагог»! Это не только профессиональные знания, но соответствующие качества: твердость характера, смелость, решительность! Если вы обойдете наш дом, увидите старый вяз. Одно-единственное дерево во всем дворе, и его-то хотели срубить: жильцы на втором жаловались, что им не хватает света. Леночка прыгнула на него. Она все точно рассчитала, между прочим! – В голосе женщины прозвучала гордость. – Ушла на своих двоих. Полиция приехала очень быстро, вызвали мамаши, которые гуляли вокруг с колясками. Но этот тип в балаклаве уже исчез, конечно. Дверь была открыта. Уж не знаю, унес он что-нибудь или нет, у Лены сейф, он заперт.
– Если заперт, значит, не унес, – сказал Макар. Рассказ все больше отдавал выдумкой. – Так Елена Юрьевна спрыгнула и ушла? С пятого этажа?
Женщина вдруг пронзительно свистнула, оглушив Макара. Пес примчался к ней и стал крутиться вокруг.
– Это с детской горки можно спрыгнуть и уйти. А с пятого этажа да без страховки можно только больше разбиться или меньше. Леночке повезло: если и расшиблась, то не сильно, раз могла идти. А, может, шок у нее был. От шока и обратно на пятый этаж можно вскарабкаться. Слышали о таком?
Илюшин кивнул, впечатленный этим рассуждением.
– Мальчик из соседнего подъезда рассказал, что Лена убежала прямо в носках. Он был ближе всех, все видел. Если не выдумывает, конечно, – помолчав, добавила она. – Скорее всего, не врет. Ей бы времени не хватило обуться. Этот человек находился в одной комнате с Леной. Тут не до кроссовок.
– Откуда вы знаете о комнате?
– Люди, молодой человек, делятся на две категории. Запоминайте, вам это еще пригодится, да и вашему сынишке тоже. Одни смотрят на того, кто выпрыгнул из окна, а другие смотрят на окно, из которого он выпрыгнул.
– Там кто-то был!
– Вы не так ограниченны, как показалось вначале, – одобрительно кивнула Валентина Ивановна.
«А вы незаурядная пожилая леди, а вовсе не взбалмошная курица, помешанная на вязании шапочек внукам, как я было решил», – мысленно ответил Илюшин.
– Это все ваше благотворное влияние, – вслух сказал он.
Женщина расхохоталась.
– Вот и мой бывший муж тоже так говорил, когда женился второй раз. До меня он тридцать лет не мог найти себе пару, а три года вместе прожили – и пожалуйста. Даже советовал мне открыть бизнес для холостяков. Типа свадебного агентства.
– Не открыли? – спросил Макар, неожиданно заинтересовавшись этой историей. Он должен был срочно выяснять, где Елена Матусевич, а вместо этого слушал о семейной жизни розовощекой женщины в летах.
Она отрицательно покачала головой.
– Ни в коем случае! Жить вместе надо исключительно по любви, молодой человек.
Илюшин вернулся к вчерашнему происшествию.
– Свидетели тоже видели в окне человека в маске?
– Кого же еще! Поглазел и скрылся.
– С него сталось бы ее добить на глазах у свидетелей, – вслух подумал Макар.
Женщина прищурилась.
– А вы думаете, отчего она бросилась оттуда бежать как помешанная? Уж Леночке-то это было известно лучше, чем нам. Она с ним наедине провела двадцать минут. Я его три секундочки видела, и то у меня мороз по коже.
– Валентина Ивановна, а во что он был одет? Худой, толстый?
– Худощавый, в куртке, то ли синей, то ли зеленой. Мешковатая такая. Сейчас это в моде. Ну, джинсы, само собой…
По этим приметам можно брать полгорода, подумал Илюшин.
– Значит, не известно, нашел он Елену Юрьевну или нет…
– Отчего же не известно? – удивилась женщина. – Вот это кто, по-вашему? – Она указала на собаку, мирно сидящую у ее ног.
– Фредди, по всей видимости. – Макар почувствовал себя учеником, отвечающим у доски перед благожелательной, но строгой учительницей.
– А откуда он взялся? Я вижу, у вас снова возникли затруднения, молодой человек. Объясняю: я прибираюсь у Лены раз в неделю, и у меня есть ключи от ее квартиры. Прекрасно, когда между соседями доверительные отношения. В доме, где я жила прежде, кое-кто даже не здоровался. Леночка позвонила вечером и предупредила, что сюда не вернется. Просила забрать Фредди. Как будто я могла оставить его там одного!
– Не вернется? – повторил Макар.
– Не вернется, – эхом отозвалась Валентина. – Разумеется, я предлагала ей помощь. Она заверила, что справится. Я в этом и не сомневалась!
«Справится, – подумал Илюшин. – Босая. В октябре. Без денег, без телефона, в домашней одежде».
Но теперь он, пожалуй, готов был в это поверить.
– А Фредди как будто сразу понял, что происходит! – заворковала Валентина Ивановна. – Все скушал без капризов, и утром ни разу не залаял, пока я собиралась. Он умничка! Мы с ним так любим друг друга!
Она наклонилась, вытягивая губы для поцелуя, и пес облизал ей лицо.
Макар зажмурился.
– Вы похожи на печеное яблоко, – сообщила Валентина Ивановна. – Никогда, молодой человек, не отводите взгляда от истинной любви!
Она подмигнула, и Макар заподозрил, что все ее сентенции были издевательскими.
«Жить вместе надо исключительно по любви!»
Эта фраза застряла в его мыслях. Илюшин обошел дом, осмотрел вяз с переломанными ветками. Дерево выглядело так, словно на него что-то свалилось сверху. Что-то весом около семидесяти килограммов.
Елена Матусевич открыла дверь человеку, которого она знала, а двадцать минут спустя забралась на подоконник и спрыгнула. Она не пыталась позвать на помощь, не пряталась за прохожих – а ведь их было немало! Перспектива сломать себе позвоночник пугала ее меньше, чем тот, кто вошел в ее дом.
Это могло значить только одно: Елена не сомневалась, что ее убьют.
Слова об истинной любви назойливо лезли в голову и мешали думать.
Илюшин сфотографировал вяз и направился к детскому саду. Он был уверен, что Елена побежала туда. После, может быть, укрылась у кого-то из друзей… Или нет. Что-то подсказывало ему, что он больше не увидит Матусевич.
Кто вас так страшно напугал, Елена Юрьевна?
«Жить вместе надо исключительно по любви».
По любви… По любви… Жить вместе… Сергей и Маша…
Бабкин поехал к Анне Козловой. И если только допустить, что этот тип в маске идет тем же путем, что и осиротевшая девушка…
Илюшин схватил телефон и нажал клавишу быстрого дозвона.
«Ну же, давай, отвечай!»
Гудки за гудками. Когда включился автоответчик, Илюшин четко проговорил: «Серега, вчера Елену Матусевич пытались убить, убийца может быть рядом с девчонкой».
Глава 11
Комната. Письменный стол. Диван-раскладушка, над диваном постер из «Икеи»: веревочный мост над рекой, уходящий в джунгли. Взгляд скользил по узким, связанным друг с другом, плашкам, по канатным перилам и упирался в окутанный туманом огромный лес.
В эти дни Анна как никогда сожалела о том, что это всего лишь постер, а не окно.
Просыпаясь по утрам, она первым делом гладила обеих кошек. Затем обходила комнату, трогая предметы. Стол, велюровая спинка дивана, книги, фарфоровая чашка, рассохшиеся деревянные рамы. Умывалась, не глядя на себя в зеркало. Затем снова поглаживала кошек, стол и книги, успокаиваясь от прикосновений. Всё на месте. Ее жизнь на месте.
Она могла его убить. Она действительно могла зарезать Сафонова, затем и пришла в его дом, выследив точно так же, как выследила сторожа детского сада и Елену Матусевич.
Сафонов выглядел обычным человеком, разве что немного растерянным. По фотографиям в альбоме Анна сразу узнала ипподром. Они много раз были там с дядей Костей. Женщина бормотала, что Никита увлекался скачками, а девушка знала: если человек любил что-то, связанное с лошадьми, он не разлюбит это и через двадцать лет.