– Да, – проговорил Зера, огладывая сад. – Безопасное местечко.
И, помедлив, произнес:
– Итак, пусть тот, кто должен это сделать, произнесет то, что нужно.
И тотчас Иуда Искариот подошел к Иисусу и, подавляя подступившие слезы, проговорил:
– Пророчества не всегда сбываются, учитель! Впереди тебя ждет большая работа и долгий путь. Ровной тебе дороги!
И он поцеловал Иисуса в щеку, закончив:
– Ты спасен! Я сделал то, что должен был сделать.
Когда же стража плотным кольцом окружила Иисуса, Иуда восхитился – насколько слаженно и умело работают воины! С такой охраной учитель может не бояться ничего с начала и до самого конца своего путешествия на север.
Но затем раздался властный голос Зеры, который объявил:
– Иисус из Назарета! Ты арестован по обвинению в святотатстве! Обвинение представил твой ученик, которому было должным образом заплачено за представленные свидетельства.
– Заплачено? – воскликнул со стоном Иуда, сжимая кожаный мешок, в котором отчетливо зазвенели монеты.
И, повернувшись к Иисусу, Иуда забормотал:
– Учитель, я не… Заплачено… Мне не… за что…
И, громко закричав, он отшвырнул от себя мешок, словно тот был полон огня. Ударившись о чашу фонтана, мешок развязался, и из него высыпались серебряные монеты. Иуда принялся топтать их ногами.
– В высшей степени изящный способ совершить предательство, – проговорил Зера, обратившись к Иисусу. – Ты ведь проповедовал добродетели, как я слышал, и одной из них, главной, была невинность! Так? Ну что ж, у тебя был отличный ученик. Кстати, это мой бывший однокашник – вместе учили греческий. Он горазд учиться! Усвоил твои уроки! Святая невинность и святая простота! Надеялся увидеть спасение мира!
И, повернувшись к стоящему неподвижно Иуде, он рявкнул:
– Ну, друг мой! Теперь беги!
И, взвыв, словно был он не человек, а дикий зверь, бросился Иуда Искариот бежать по саду, вдоль его стен, падая и вновь поднимаясь. Вернувшись к тому месту, с которого начался его бег, Иуда прокричал нечто невнятное в лицо Иисусу, после чего бросился в ворота и, нелепо взмахивая руками, понесся к мосту через ручей, и только дикие крики его разносились по округе.
– Быстро бегает, – проговорил мрачно Петр.
Неожиданно Малыш Иаков вырвал меч у одного из стражников, но Петр выхватил у него оружие и ударил обезоруженного стражника по голове. Удар пришелся по уху; ухо отлетело, и хлынула кровь. Петр вновь замахнулся, но Иисус жестом остановил его.
– Прекрати! – приказал он. – Возврати меч твой в место его, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут. Или ты думаешь, что я не могу теперь умолить Отца моего и он не представит мне более нежели двенадцать легионов Ангелов? Но как же тогда сбудется Писание, если ты будешь так себя вести?
– Вот ты и открылся! – произнес Зера. – Твой ученик сообщил нам правду.
– Так что, – обратился к нему Иисус, – вы пришли забрать меня за то, что я якобы задумал измену? Ну что ж, пусть так и будет. Идем!
– Об измене мы поговорим позже, – ответил Зера. – Это будет наш следующий шаг. Что же касается тех, кто следовал за тобой и являлся соучастником преступления…
Он посмотрел на учеников, которые переводили взгляды со священника на Иисуса и обратно, очень хорошо понимая, что мечи в руках стражи остры и беспощадны. Они ждали, что скажет Иисус.
– Ну что ж, – проговорил он, – да сбудется то, что предначертано.
И, обратившись к ученикам, воскликнул:
– Оставьте меня! Бегите! Все кончено!
И ученики бросились прочь из сада – все, за исключением Иоанна.
– Иоанн! Я приказываю! – крикнул ему Иисус.
– Я думаю, его мы тоже задержим, – проговорил Зера и кивнул начальнику стражи. Тот бросился к Иоанну и схватил того за одежды. Иоанн отчаянно рванулся, оставил одежды в руках охранника и, обнаженный, выбежал из сада, громко крича.
– Ну что ж, пора и в путь, – сказал Зера. – К дому первосвященника!
Знаком он дал понять стражникам, чтобы они вели Иисуса, и тут же вспомнил о деньгах, раскиданных возле фонтана. Обратившись к одному из стражников, он приказал:
– Собери деньги и сложи в мешок. Пересчитай. Должно быть ровно тридцать монет.
Путь к дому Каиафы был неблизким, и конвой довольно долго шел по улицам уснувшего города. Долго пришлось и ждать во внутреннем дворике дома. Наконец Зера провел арестованного внутрь и отпустил стражу.
Ночь отступала, задул холодный ветер. Старик-слуга, вставший раньше всех, принялся разводить огонь на железной решетке в центре внутреннего дворика. Один из охранников помог ему с растопкой и дровами. Вскоре огонь занялся, и старик, прищурившись и заслонившись рукой от дыма, сказал:
– Ну, вот и огонь! А тебя куда носило?
– Арестовывали Иисуса. Того, который проповедник, а не того, который Варавва.
– И что? Были проблемы?
– Небольшая потасовка, а одному из наших ухо отрубили. Впрочем, пустяки! Много шума из ничего!
– А что за шум?
– Да все там кричали. Один бегал по всему саду, как зверь, и выл. Ну, мы этого увели сюда. А остальные разбежались. Так что – никаких проблем!
– Да, огонь! – покачал головой старик.
Позевывая, появились другие слуги. Парочка хихикающих служанок подошла к огню. Одна из них повернулась к решетке спиной и на мгновение задрала юбку над огнем.
– Слушай-ка, – резко сказал ей стражник, – ты что, забыла, где находишься?
– Ничего страшного, – ухмыльнулась служанка. – Ты что, думаешь, у его преосвященства задница никогда не мерзнет? Еще как мерзнет!
– А ты что, видела его задницу? – усмехнулся стражник.
– Ну и грязный же у тебя язык! – возмутилась служанка и тут же расхохоталась.
– Принеси-ка еще дровишек, – обратился старик к охраннику. – Пусть пожарче горит.
Между тем во внутренний дворик зашел человек в сильно поношенном плаще, с капюшоном, надвинутым на голову. Видимо, он сильно замерз, потому что потирал посиневшие руки и весь дрожал. Человек озирался вокруг, словно ждал кого-то, кто еще не пришел, но явно готовился прийти.
– Эй, подходи, приятель, – сказал незнакомцу старик. – Погрейся, пока хорошо горит. Надо бы дровишек подбросить, чтобы пожарче было.
– И так тепло! – отозвался человек в плаще.
– Ну, тогда располагайся, – пригласил его старик.
– Я, пожалуй, пойду, – проговорил между тем стражник. – Время завтракать. Всем – привет! И помните: если вам нужно побольше дров…
И, топая ногами, он вышел со двора.
Одна из служанок подошла к незнакомцу в капюшоне.
– Да ты весь трясешься! – проговорила она и, взяв в свои ладони его руки, принялась потирать. – Ничего страшного! Услуга бесплатная!
И она рассмеялась.
Подошла другая, пригляделась.
– Слушай-ка! – сказала она. – А я ведь тебя видела! Подожди-ка! Сейчас припомню! Ну, конечно, видела – с этим, с Иисусом!
– С кем? – переспросил тот, что в капюшоне. – Не знаю такого! Нет, я, конечно, видел его, но не знаком!
– Тогда скажи, откуда ты? – спросил старик. – Судя по говору, ты не местный.
– Откуда? Да я уже и не помню, откуда. Нынче здесь, завтра там. Какой хороший костер! Теперь мне гораздо теплее.
– Подожди! – не унималась между тем служанка. – Я точно знаю, что это ты. И ты был с ним вместе, когда в вас стали бросать камни.
– Да не был я с ним!
– Этот Иисус – из Назарета, – сказал старик. – А Назарет – в Галилее.
– Неужели?
– Именно! И не пытайся меня обмануть! Ты сам – из Галилеи. Только в Галилее так гнусавят. Мне ли этого не знать? У меня жена оттуда.
– Да никогда я там не был!
Старик внимательно посмотрел на человека в капюшоне и сказал:
– Если ты был с ним тогда, как говорит эта девушка, ты должен быть с ним и сейчас, здесь. Ты ведь знаешь, что его взяли, так? Конечно, знаешь!
Человек в капюшоне замотал головой.
– Я пришел, чтобы встретиться с человеком, который должен мне деньги, – сказал он. – Хотя, похоже, он не придет.
Старик, не отрываясь, смотрел под капюшон.
– Что, дым глаза ест? – спросил он. – Есть люди, у которых от дыма слезы текут.
Но человек в капюшоне уже бежал прочь, спотыкаясь и вновь обретая равновесие. Когда он выбежал из дворика, старик сказал:
– Плакал, вы видели? Пришел, говорит, чтобы получить деньги. Догадываетесь, за что? Есть для этого хорошее слово. Есть люди, которые мать родную готовы продать!
Глава 5
О том, что произошло с Иудой Искариотом, мне доподлинно неизвестно. Я могу лишь свести воедино несколько легенд о последних минутах его существования, но то, что у меня получится, будет скорее некой фантасмагорией, а не трезвым и спокойным отчетом о фактах и действительных событиях; а я все-таки надеюсь, что пишу именно подобный отчет. Так, рассказывают, что Иуда в предрассветные часы как безумный бегал по городу в поисках лавочки, где можно купить веревку, а когда он таковую нашел, то оказалось, что у него нет денег, и он завыл как собака. На его вой из лавочки вышел мальчик, который стал хлопать себя руками по бедрам, словно это были крылья, и кукарекать. Иуда бросился прочь по освещенной аллее, но здесь столкнулся еще с одним чудом: родители говорили что-то успокаивающее маленькой девочке, своей дочери, а ту обильно рвало извивающимися червями, которые к тому же разговаривали.
– Я тоже умею говорить по-гречески! – закричал Иуда и бросился прочь, чтобы на соседней улице столкнуться с беззубым смеющимся стариком, который торговал картинками с его, Иуды, изображением – нарисован был костер, на котором, извиваясь всем телом, поджаривался предатель Иисуса. С громким криком Иуда отскочил от беззубого, а тот раскатисто рассмеялся. Наконец на перекрестке Иуда набежал на молодого человека, у которого с локтя свисало несколько мотков разных веревок. Торговец кричал:
– Веревки! Отличные веревки! Из конопли, пеньки! Лучший товар!
– Веревку! – потребовал Иуда, едва переводя дыхание. – Только заплатить нечем!