Я встал. Поначалу мелькнула мысль рассказать, как создалось наше бюро, о его первых шагах. Так сказать, информировать о недолгой его истории. Однако это наиболее легкий путь. И я рассказал о беседе на тормозном заводе. И лишь в заключение немного о наших планах — организовать выставку, печатать книжки фронтовиков, выпускать журнал «Смена».
Когда пленум закончился, человек десять подошли ко мне с просьбами прислать бригаду писателей на свое предприятие для встречи с рабочими. В том числе товарищи с завода имени 1905 года, Краснопресненского машиностроительного, даже с «Трехгорки», на которой наши активисты уже бывали…
А секретарь райкома, прощаясь, сказала:
— В своем журнале обязательно напечатайте историческую речь Иосифа Виссарионовича от шестого ноября. Она воодушевляет! И деловую, спокойную статью, как поджигать танки… Знаете, бутылками с бензином.
Последние слова она произносила тихо, только для меня.
Да, фашисты были ведь у ворот Москвы…
А в первых числах ноября бюро решило устроить публичный литературный вечер, посвященный воинам — защитникам Москвы.
Помнится, эту идею подал Петр Павленко.
— Вот было бы здорово. Театры закрыты. Кино тоже. Концертов нет. В Москве ни одной афиши! А тут — на стенах извещение: поэты читают стихи, писатели рассказывают о подвигах наших воинов! А нам есть что рассказать…
Но как это осуществить?
Почти каждый день налеты вражеской авиации. Бомбы хотя и редко, но падают на Москву… Где собрать слушателей, чтобы не подвергать их риску?
Празднование 24-й годовщины Великой Октябрьской революции подсказало, как можно решить эту проблему. Историческое торжественное собрание 6 ноября 1941 года, как известно, состоялось на станции метро «Маяковская».
Конечно, получить эту станцию в свое распоряжение было невозможно… Ну, а если устроить вечер в концертном зале имени Чайковского? Он рядом со станцией «Маяковская». В случае воздушной тревоги зрители смогут спуститься в метро и будут в безопасности. На такое дело все же нужно было получить санкцию городских властей, и я поехал в горком партии.
Один из секретарей горкома партии, Гракин, не согласился ее дать.
— Риск все же есть, — сказал он. — Продолжайте проводить выступления-беседы на предприятиях и в воинских частях. И это хорошо.
Мы поспорили с ним, но не договорились. Пришлось идти к более высокому начальству — Александру Сергеевичу Щербакову.
В предвоенные годы он несколько лет был секретарем Союза писателей и хорошо понимал, что живое слово — немалая сила. Щербаков воспринял предложение бюро по-иному.
— Давайте организуйте, — сказал он. — Рискнуть следует. — И добавил, обращаясь ко мне: — Но, сам понимаешь, ответственности тебе в случае чего не избежать!
Договорились с администратором зала имени Чайковского. 10 ноября на щитах для объявлений, по всему городу, где давно ничего не наклеивали, кроме листовок штаба МПВО, появилась наша афиша, настоящая афиша. Она сообщала, что 12 ноября в зале имени Чайковского состоится литературный вечер «Писатели — защитникам Москвы». В числе выступающих назывались Владимир Ставский, Алексей Сурков, Вадим Кожевников, Лев Славин, Николай Богданов, Михаил Матусовский, Владимир Лидин, Алексей Новиков-Прибой, A. Хамадан.
Последней строчкой на афише были слова: «Весь сбор поступит в фонд обороны Москвы».
Целый день 12 ноября мы то и дело поглядывали на небо. Оно было сумрачным. Северо-западный ветер гнал и гнал серые низкие облака. Иногда накрапывал дождь. Как же мы радовались этой непогоде! Фашисты в такую не летали.
Вечером кромешная тьма окутала улицы. И тем не менее хорошо освещенный, такой праздничный концертный зал скоро наполнился. Среди публики было больше пожилых людей, рабочих и служащих. Но и молодежи допризывного возраста пришло немало. Вечер открыл Алексей Сурков. Воздушной тревоги не объявлялось. Слушатели много аплодировали выступавшим, а когда расходились, горячо нас благодарили.
Через несколько дней Юдин прислал мне из редакции «Правда» номер «Таймс». Английская газета посвятила нашему вечеру целую полосу, увенчанную огромным заголовком: «Большевики плюют на бомбы и читают стихи!»
Вскоре наше бюро организовало еще один большой литературный вечер, на этот раз в Кремле, в клубе знаменитой школы курсантов. Там писатели-фронтовики Сурков, Кожевников, Воробьев, Рудный, Матусовский выступили перед офицерами и солдатами московского гарнизона.
Каждое утро часов в девять мы с Федосеевым сходились в доме правления Союза, чтобы обсудить очередные дела и обменяться информацией. Часто приходил и Лидин.
Однажды, вскоре после вечера в зале имени Чайковского, Федосеев пришел с опозданием. Оказалось, что он заходил на Большой Гнездниковский, в издательство «Советский писатель».
— Как там у Пикулева и Шиперовича дела? — спросил я.
— Порядок они навели, и ты знаешь, Виктор Александрович, есть идея. Ребята говорят, что можно договориться с одной из типографий и напечатать набранную «Малахитовую шкатулку» Павла Бажова. Замечательные иллюстрации к ней уже есть. И потом, может быть, вообще начать готовиться к изданию небольших сборников.
Идея была хорошая. Мы пригласили на очередное бюро Пикулева и Шиперовича.
— В добрый час, товарищи! Уславливайтесь с писателями-фронтовиками, собирайте их очерки и рассказы о подвигах воинов. Договоритесь, кто будет рукописи редактировать, и найдите действующую типографию.
Насколько мне помнится, первыми откликнулись на просьбу дать свои фронтовые произведения Вадим Кожевников и Константин Симонов. Затем за очень короткое время в издательстве подготовили к печати около десятка книжек. Некоторые из них были изданы очень быстро — за полтора-два месяца. В том числе рассказы Вадима Кожевникова «Тяжелая рука», фронтовые очерки Константина Симонова, сборник сатирических антигитлеровских рассказов и стихов разных авторов и «Малахитовая шкатулка»! Следует напомнить, что московские книжные издательства в конце сорок первого в столице книг не выпускали.
Раздумывая над тем, какую общественную и пропагандистскую работу следует проводить в самом Центральном Доме литераторов, помимо литературных вечеров, для воинов-защитников Москвы, мы приняли предложение художника Соколова-Скаля и Соболевского устроить в ЦДЛ выставку на тему «Искусство и литература в Великой Отечественной войне».
Соколов-Скаля обещал помочь в оформлении выставки, а Соболевский и Авксентьевская брались собрать печатный материал, иллюстрации и т. д.
— А что, если нам что-нибудь предпринять в области работы с молодежью? — сказал Гавриил Сергеевич, когда бюро закончило обсуждать вопрос о выставке. — Например, устроить специальный вечер? Или издать сборник о том, как на московских предприятиях работает молодежь?
Так родилась у нас дерзкая по тому времени мысль — организовать выпуск литературно-художественного молодежного журнала.
Как известно, в то время редакции центральных «толстых» и «тонких» литературно-художественных журналов были либо эвакуированы и работали далеко в тылу, либо прекратили свою деятельность. Все мы отчетливо понимали, как трудно будет создать такой журнал. Но так хотелось показать, что даже в условиях прифронтовой Москвы писательская организация способна и на это дело.
Решили попросить ЦК комсомола передать нам временно право издания молодежного журнала «Смена». В Москве тогда работали несколько секретарей ЦК комсомола. К одному из них, товарищу Громову, мы и поехали. Он сразу согласился на наше предложение. Ответственным редактором нашей «Смены» стал Федосеев. Он привлек к работе молодых литераторов — студентов Литературного института имени Горького, не призванных в армию по состоянию здоровья. Среди них Юрия Смирнова, Татьяну Окс-Ге, Юрия Шера. Эти товарищи и составили ядро небольшой редакции. Художественное оформление журнала тоже взял на себя художник Соколов-Скаля.
Наша «Смена» вышла в декабре 1941 года, в те дни, когда началось великое контрнаступление Советской Армии под Москвой. Небольшого формата, тоненький, всего в тридцать две странички, журнал. На бумажной обложке рисунок Соколова-Скаля — советский воин поражает штыком вражеского солдата — и слова: «Смерть немецким оккупантам!»
Первый раздел — «Мы работаем для победы». В нем короткие заметки и фотографии. Вот текст, сопровождавший одну из фотографий:
«Молодежь Москвы не уступает в энтузиазме и самоотверженности своим фронтовым товарищам. Все для победы над врагом! Лучшие боевые традиции фронтовиков стали традициями московских производственников. Аппаратчицы В. С. Спиридонова и З. A. Демидова (первая справа) с увлечением работают, выполняя очередной военный заказ. Они заливают расплавленный металл в формы и ежедневно выполняют нормы на 180—200 процентов».
На этих страничках редакция стремилась отразить трудовой подвиг молодых москвичей.
Далее в первом номере нашей «Смены» напечатан был доклад И. В. Сталина 6 ноября 1941 года на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся. Затем шли стихи Алексея Суркова и Ивана Баукова, рассказы Льва Славина и Юрия Шера, «Антифашистская песенка» М. Слободского, сатирические стихи Александра Безыменского и др.
В номере печатался также материал «инструктивного порядка» полковника A. Г. Серебрякова «Уничтожай танки врага».
Маленький, скромный был наш журнальчик… Но единственный выпущенный тогда в Москве!
Нечего и говорить, что нелегко было организовать печатание, а потом и распространение нашей «Смены». И все же Федосеев, Соколов-Скаля и немногочисленные — всего-то четыре человека — сотрудники редакции за месяц с небольшим справились с этими задачами.
Тираж тогдашнего издания «Смены», 60 тысяч экземпляров, почти полностью пошел в дивизии, воевавшие в Подмосковье. Часть была направлена и в комсомольские организации московских заводов и фабрик.
…Однажды в морозный декабрьский денек на заляпанной белыми пятнами камфуляжа «эмке» прямо с передовой заехал к нам Петр Андреевич Павленко.