алось расширить круг свидетелей, которых в конечном итоге, как выяснилось, оказалось немало. Для беседы вновь был приглашен хозяин «Хорьха», подполковник запаса Филенков. Однако выявить что-то новое для следствия, несмотря на приложенные усилия, так и не удалось. Наоборот, майор Щелкунов еще более укрепился во мнении, что Филенков совершил наезд на Эдуарда Кочемасова, повлекший его смерть, не преднамеренно. Произошла роковая случайность, каковые в обычной жизни происходят нередко. Беседовать с ним было крайне непросто: Клементий Филенков искренне сокрушался о том, что под колесами его автомобиля погиб человек. По заверениям подполковника, он уже тысячу раз проклял тот день и час, когда приобрел новые покрышки для автомобиля и выехал на своем трофейном «Хорьхе» на улицы города…
Оставалось допросить нескольких ключевых свидетелей, наиболее важным из которых майор Щелкунов посчитал писателя Леонида Кудряшова, написавшего еще до войны нашумевший роман «Тайны града Свияжского», которым в свое время зачитывались буквально все граждане страны. И по сей день книга оставалась на слуху, а равно с ней и имя автора.
Виталий Викторович считал, что поговорить с писателем по поводу пропавшего сына будет полезно во многих отношениях. Ведь будучи студентом, Василий входил в компанию, в которой пребывали Николай Кондратьев, Валерий Федынцев, Тимур Бекетов, Нинель Яковлева и, главное, Эдуард Кочемасов. Майор Щелкунов допускал, что писатель мог что-либо про них знать. И уж точно мог пролить свет на столь скоропалительный отъезд сына в Сибирь.
Сначала Виталий Викторович решил заявиться к Леониду Кудряшову без предупреждения, но потом, поразмыслив, решил все-таки созвониться с ним и заранее договориться о предстоящей встрече, определив точное время. Творческие люди — личности непростые, зачастую с характером, на кривой кобыле к ним не подъедешь. Требуют должного обхождения. Если свалиться к ним как снег на голову, то, находясь в творческом процессе, они попросту не смогут поддерживать верное направление разговора, поскольку голова у них будет занята совершенно иными вещами, как им кажется, более нужными, а переключаться по щелчку пальцев они не горазды. Так что лучше пусть Леонид Кудряшов будет информирован о цели предстоящего разговора и как-то подготовится к нему.
Однако, когда майор Щелкунов пришел к писателю Кудряшову, тот готов к разговору отнюдь не был и всякий раз переспрашивал Виталия Викторовича, словно не понимал, о чем идет речь. Отвлечься от своих дум Леонид Кудряшов смог лишь тогда, когда Виталий Викторович задал вопрос о сыне.
— Я не знаю, что тогда произошло, — начал рассказывать Кудряшов. — Я был в командировке, а сын, насколько мне известно, собирался с друзьями в поход на Свиягу.
— Не в первый уже раз, верно? — поинтересовался майор милиции.
— Верно, — согласился Леонид Кудряшов. — Это было не первый раз. И они всегда ходили в одно и то же место. Нравилось оно им по какой-то причине… Это вверх по течению реки, где поблизости ни одной деревни или села и дороги такие, что после ливня или зимой туда попросту не добраться.
— Я понял. Что было дальше? — поторопил автора книги «Тайны града Свияжского» Виталий Викторович.
— А дальше… — немного помолчал популярный писатель. — Когда я вернулся домой, Васи уже не было. Уехал на Север. Даже не попрощался. И все из-за этой вертихвостки, будь она неладна!
— Вы имеете в виду Нинель Яковлеву? — задал уточняющий вопрос майор Щелкунов.
— Ну да, — едва кивнул писатель. — Из-за кого же еще… Бросил институт и уехал. Через неделю прислал телеграмму. Дескать, с ним все в порядке, но домой он не вернется. Я пытался его как-то разыскать, запросы посылал, звонил. Да какое там… Бесполезно!
— А откуда именно была телеграмма? — поинтересовался Виталий Викторович, взявший давно за правило не оставлять при допросах неразъясненным ни один момент.
— С железнодорожной станции Усть-Тальменка, — пояснил Леонид Кудряшов. — Я посылал различные запросы, но они все были как под копирку: Василий Леонидович Кудряшов в данном населенном пункте не числится, таковой здесь не проживает и так далее… — повесил голову писатель. — Десять лет почти от него ни одной весточки. Ну я понимаю, его обидела любимая девушка, встречалась с ним, а потом предпочла его другому. Это, конечно, трагедия для молодого человека — мир перевернулся и все такое… — Кудряшов вскинул голову и вопросительно посмотрел на Виталия Викторовича и горько произнес: — Но я-то в чем провинился? Я же его люблю! Почему же он от отца родного отказался?
Правда в словах Леонида Кудряшова была немалая. Но что мог ответить на его вопрос майор Щелкунов?
Глава 11. Я полюбила другого мужчину
А старший оперуполномоченный Валентин Рожнов все еще находился в беспамятстве и никак не реагировал на окружавший его мир: на свет, который должен был раздражать сетчатку его глаз; на уколы, причинявшие боль; на разговоры коллег, что проходили подле его кровати; на мольбы родных, взывавших к нему, чтобы он очнулся. И чем дольше Валентин находился в бессознательном состоянии, тем меньше становилось шансов на его выздоровление.
Конечно, Виталию Викторовичу в его расследовании нападения на Рожнова, которое было связано (и в этом майор Щелкунов ничуть не сомневался) с выяснением обстоятельств жизни и смерти погибшего под колесами автомобиля Эдуарда Кочемасова, очень помогали записи Валентина Рожнова. Именно эти записи навели Щелкунова на мысль, что следует еще раз поговорить с Полиной Терехиной, которая до третьего курса входила в компанию Николая Кондратьева. Тем более что она симпатизировала Эдуарду Кочемасову — главному фигуранту в расследовании, которое проводил Валя Рожнов. У Терехиной вряд ли имелся интерес что-либо скрывать или говорить неправду, да еще по прошествии столь длительного времени.
Утром следующего дня Щелкунов отправился к ней. Встречен он был, как до того встречен был старший оперуполномоченный Валентин Рожнов, двумя детьми: мальчиком лет восьми и девочкой на год его младше. Они выжидающе посмотрели на Виталия Викторовича и, не получив желаемого гостинца в виде конфет, шоколадки или на худой конец леденцов, молча убежали в другую комнату, кажется, ничуть не расстроившись. Полина Андреевна встретила его в цветастом переднике, на руках — следы муки, очевидно, она занималась выпечкой. Когда майор Щелкунов представился ей и объявил, о чем хочет с ней поговорить, женщина вытерла ладони о передник, сделала изумленные глаза и промолвила удивленно:
— Так приходил же от вас уже человек. Капитан, кажется. Я ему все, что знала, поведала…
— А теперь, пожалуйста, поведайте мне, — безапелляционно потребовал Виталий Викторович.
— Как скажете, — изрекла Полина Терехина, уяснив, что с этим майором милиции лучше не пререкаться и просто отвечать на все его вопросы. — Что вы хотите знать?
— Мне бы хотелось побольше узнать о Василии Кудряшове, — начал майор Щелкунов. — О его взаимоотношениях с товарищами по группе, как и почему, по вашему мнению, он попал в компанию Кондратьева, и почему он так поспешно покинул город и уехал в Сибирь. Да еще в такую глухомань, что его и не найти.
— Мне казалось, что вас интересует Эдик Кочемасов, — сдержанно заметила Полина.
— Кочемасов нас тоже интересует, — изрек Виталий Викторович. — Но все-таки давайте начнем с Василия Кудряшова. Расскажите о нем поподробнее, все что знаете.
— Хорошо, — промолвила Полина Терехина, покосившись на безапелляционно строгого майора, и начала: — Вася Кудряшов, сын известного в городе писателя… Хороший парень. Добрый, отзывчивый. Всегда поможет, о чем ни попроси… Он с первого курса был влюблен в Нинель Яковлеву. Добился того, что Яковлева начала тоже обращать на него внимание, а потом стала отвечать ему взаимностью. Все у них вроде бы складывалось хорошо, некоторые из наших им даже завидовали. Их даже считали женихом и невестой, и все шло к тому, что они поженятся. А поскольку Яковлева входила в компанию Кондратьева, Федынцева, Бекетова и Кочемасова, то и Кудряшов примкнул к ним. Что еще вам сказать… — Терехина глянула на майора Щелкунова и продолжила: — Вася был очень искренним…
— Почему — был? — спросил Виталий Викторович.
— Потому, что вот уже почти десять лет от него нет ни слуху ни духу. Как уехал в поход на Свиягу после третьего курса, так после этого и пропал.
— Что значит пропал? — снова спросил Виталий Викторович, хотя знал, что это могло значить.
— А то, что после этого похода его никто не видел. Если бы он был жив, так непременно дал бы о себе как-то знать, — ответила Полина Терехина. — Может, с ним приключился какой-то несчастный случай, а может, на войне погиб. Кто его знает?
— А что говорили в группе насчет его исчезновения? — поинтересовался майор Щелкунов и добавил: — Ведь наверняка многие задавались вопросом, почему он оставил институт и уехал черт знает куда, порвав и с отцом, и со всеми прочими.
— Не только задавались вопросом, но и напрямую спрашивали, что такого случилось в этом походе, что Вася Кудряшов бросил все и уехал из города, — сказала Полина.
— И каков был ответ? — спросил Виталий Викторович и очень внимательно посмотрел на Терехину.
— Говорили, что Кудряшов решил в этом походе еще раз объясниться с Нинель Яковлевой, которая к этому времени была уже с Кондратьевым. Они на третьем курсе сошлись… Когда нас бросают — мы ведь не сразу можем поверить в это, верно? — снова глянула на Виталия Викторовича Полина Терехина, как бы ища понимания, а может, и сочувствия. — Если вообще можем поверить, — добавила она с затаенной грустью, обнажая перед майором глубокую душевную рану. — И часто пытаемся вернуть любимого человека во что бы то ни стало, чтобы все шло дальше так, как и раньше. Но чаще всего такого не случается: если один кто-то разлюбил второго, то размолвка неизбежна, как ты ни пытайся потом поправить. Вот и Вася, наверное, попытался в том походе как-то вернуть Нинель, однако у него ничего не вышло. И в отчаянии он бросил все и уехал невесть куда. Даже, говорили, вещей теплых из дому не взял…