— Пузырёк, что с тобой? Ты сидишь, как будто на похоронах.
— В самом деле, — подхватил Арделлидис. — Что за траурное лицо? И слова клещами не вытянешь. Ну-ка, просыпайся, детка, просыпайся, поговори с нами! Кстати, какой прелестный холлонитовый комплект на тебе!
— Подарите мне такой же, милорд, — попросил Фадиан.
Арделлидис уже пожалел, что обратил внимание на этот весьма недешёвый комплект.
— Гм, но он, наверно, стоит целое состояние, детка, — проговорил он.
— А я хочу холлонитовое сердечко, — заявил Фадиан тоном капризного ребёнка.
— Лапочка, это безумно дорого, — ответил Арделлидис с постным выражением на лице, всем своим видом как бы говоря: «Чёрт потянул меня за язык похвалить этот комплект!»
На глазах Фадиана выступили огромные блестящие слёзы, хорошенькие капризные губки задрожали.
— Фи, милорд, какой вы скупердяй! — плаксиво сморщился он. — Вы меня не любите…
— Дуся, только не здесь, — в ужасе зашептал Арделлидис, холеными пальцами вытирая с его щёк слёзы и поглядывая с опаской в сторону короля. — Не здесь, прошу тебя. Ты осознаёшь, где мы находимся? Что подумает о тебе король, если ты будешь устраивать тут сцены?
— Вы нас не любите, — горько всхлипывал Фадиан.
— Ну, что за глупости, дусенька! — скороговоркой шептал Арделлидис, бережно промокая ему платочком глаза. — С чего ты это взял, мой сладкий? Конечно, люблю, как же иначе? Хорошо, я подумаю насчёт сердечка, ты только не нервничай. Тебе сейчас нельзя!
Как после дождя блестит сквозь тучи солнце, так и заплаканное лицо Фадиана осветилось улыбкой.
— Правда, подумаете? — спросил он, успокаиваясь.
— Обещаю, лапочка, — вздохнул Арделлидис.
Глава 15. Переполох в лабиринте
После обеда король предложил прогуляться в дворцовом саду. Лейлору были чужды восторги Фадиана, который ежеминутно восхищался то затейливыми зелёными скульптурами и арками, то безукоризненной симметрией цветочного узора клумб, то, вдыхая сладкий запах цветения, восклицал:
— Как чудесно!
Король предложил отцу свою руку, и они пошли впереди. Ветер развевал серебристо-белые длинные пряди волос лорда Райвенна и носил в воздухе снег из лепестков, играл накидкой Лайда, обдувая её вокруг его фигуры и делая заметным его живот, трепал полы чёрного короткого плаща Эсгина и спутывал его тщательно завитые длинные локоны. Серино наконец решился заговорить. Поравнявшись с ним, он полминуты шёл молча, придумывая, что сказать, и не выдумал ничего лучше, чем похвала садовому дизайну:
— Здесь очень красиво, не правда ли?
Эсгин, поглощённый своими мыслями, не сразу понял, что Серино обратился к нему.
— Прости, ты что-то сказал? — переспросил он рассеянно.
— Я говорю, здесь красиво, — повторил Серино.
— Да, — отозвался Эсгин, устремляя прищуренный взгляд вслед фигуре Раданайта в белом плаще.
Серино ещё немного подумал и спросил:
— Мы давно не виделись… Как твои дела?
— Прекрасно, — последовал краткий ответ, который, как показалось Серино, был не вполне искренним: слишком уж озабоченный и невесёлый вид был у Эсгина.
— Ты по-прежнему служишь в королевской администрации? — спросил Серино.
— Да, по-прежнему, — ответил Эсгин.
— И тебе нравится твоя работа? — поинтересовался Серино.
Эсгин посмотрел на него. Взгляд у него был холодный и усталый, прищуренный не то от ветра, не то будто бы от головной боли.
— Почему ты спрашиваешь?
Серино пожал плечами, улыбнулся.
— По моему убеждению, работа должна приносить удовлетворение, иначе не стоит ею заниматься.
Эсгин молчал, как будто обдумывая свой ответ, и Серино не мог не чувствовать внутреннее напряжение, исходящее от него. Порывистый ветер растрепал ему волосы, и он то и дело откидывал их с лица. У него были ясные светло-серые глаза Альмагира, высокий умный лоб лорда Райвенна и его гордо изогнутые тёмные брови; улыбка очень украсила бы его изящно вылепленное лицо, но на нём лежала тень, а взгляду не хватало блеска жизни и внутреннего света. И, хотя Эсгин был не в лучшем настроении, Серино был уверен, что он не всегда бывает таким. На вопрос Серино он ответил:
— Не жалуюсь. Работа как работа. — И, подумав ещё пару мгновений, вдруг добавил: — Наверно, я уйду оттуда.
В центре сада располагался лабиринт из живой изгороди, пестреющий гирляндами белого, жёлтого и розового вьюнка на тёмно-зелёном фоне, высотой около трёх метров. Фадиан сразу изъявил желание побродить в нём, а Арделлидис проворчал:
— Терпеть не могу лабиринтов. Мы непременно заблудимся!
У лабиринта было восемь входов, и Фадиан предложил разбиться на пары. С собой в пару он взял, разумеется, Арделлидиса, который, испытывая необъяснимую неприязнь к лабиринтам, всё же вынужден был идти со своим спутником.
— Ну, что, побродим по лабиринту, мой дорогой? — сказал лорд Райвенн Альмагиру. — Первыми нам, конечно, до центра не добраться, но поучаствуем хотя бы ради процесса.
Третьей парой были Дейкин с Лайдом. Серино хотел предложить Эсгину пойти вместе, но тот вдруг с решительным видом подошёл к Раданайту:
— Ваше величество, не позволите ли вы мне пойти с вами? — И добавил тихо, так чтобы его слышал только Раданайт: — Мне нужно кое-что сказать.
Король спокойно взял его под руку.
— Что ж, пойдём.
И они пошли к одному из входов. Серино был озадачен и, откровенно говоря, немного огорчён. Теперь ему было всё равно, с кем идти, и он предложил Даргану:
— Пойдём, что ли?
Даргану также было безразлично, с кем идти, и он согласился:
— Ну, пошли.
Джим выбрал в напарники Илидора, а Лейлору оставалось либо идти одному, либо присоединиться к какой-нибудь из пар и стать третьим, но он, ни к кому не присоединяясь, сомнамбулически побрёл к ближайшему входу. Илидор шепнул Джиму:
— По-моему, с Лейлором сегодня что-то неладное. Пойдём с ним.
Лейлор уже сделал несколько шагов между стенами из мелких, глянцевых тёмно-зелёных листиков, когда его ласково обняла за талию рука Илидора.
— А мы решили пойти с тобой, пузырёк.
Отец сказал:
— Если заблудимся, так хотя бы втроём.
И они пошли втроём. Илидор с отцом шли впереди, а Лейлор плёлся за ними, спотыкаясь и не глядя по сторонам. Илидор то и дело оглядывался и повторял:
— Пузырёк, не отставай.
Он стал расспрашивать отца об «Оазисе». Тот подробно описывал всё по порядку, от внешнего вида санаторных корпусов и их внутренней обстановки до лечебных процедур, которые он посещал. Илидор перебил:
— Ладно, папуля, процедуры — это хорошо, но мне интересно другое. Ты там, если я правильно понял, с кем-то познакомился?
Отец вздохнул. Илидор, обняв его за плечи, сказал с улыбкой:
— Папуля, ну, не скрытничай… Пузырёк, кажется, назвал его имя — лорд Хайо. Что за лорд Хайо, кто такой? Ну, рассказывай!
Отец ответил нехотя:
— Он специалист по превращению пустынь в сады… Он там работает, а встретил я его случайно, в баре. Род Хайо разорился, даже дом продан за долги. Рэш только этой работой и живёт.
— Гм, значит, его зовут Рэш, — улыбнулся Илидор. — Кажется, вы успели близко сойтись. Ну, а как он из себя? Ничего?
Отец смущённо улыбнулся, опустил голову.
— Да, — ответил он, и его щёки и уши порозовели.
— Так, — сказал Илидор. — Старше тебя?
— Моложе, — сознался отец.
— Значит, молодой и симпатичный специалист по садам в пустыне, нищий лорд, — подытожил Илидор. — Романтика, да и только! Ну, и что ты думаешь делать дальше?
— Пока не знаю, сынок, — вздохнул отец. — Я сейчас как раз только тем и занимаюсь, что думаю.
Илидор обнял его крепче и сказал, заговорщически склонившись к его уху и чуть покосившись назад, на Лейлора:
— Папуль… Как насчёт ещё одного маленького пузырька?
— Ну, сынок, ты уже теперь и сам можешь завести маленького — своего собственного, — улыбнулся отец. — Как у тебя с Марисом? Ещё не обручились?
— Пока нет, — ответил Илидор.
— Ну, что-то вы тянете, — сказал отец, обнимая Илидора за талию. — Бери пример с Дейкина: до обручения он встречался с Лайдом что-то около полугода. А вы уже сколько? Лет семь? Чем он, кстати, сейчас занимается?
— Он открыл танцевальную студию. Занимаются у него все, от мала до велика.
Им встретились Арделлидис с Фадианом: эта парочка целовалась, ничего не видя вокруг себя. Кольцо рук Фадиана вокруг шеи не позволяло Арделлидису обернуться, а талия Фадиана, которая в скором будущем обещала располнеть, была в объятиях охваченного пылом Арделлидиса. Джим с Илидором и плетущийся позади них Лейлор оставили их позади.
В очередной раз оглянувшись на Лейлора, Илидор сказал:
— Пузырёк, ты чего всё время отстаёшь?
Отец тоже обернулся и только сейчас вдруг заметил:
— Лейлор, это что за комплект на тебе? Я не помню, чтобы у тебя такой был.
Лейлор вздрогнул и споткнулся. Что ответить? А отец принялся считать холлониты, насчитал двенадцать и накинулся на него с расспросами: откуда, кто, зачем, почему? Лейлор стоял, то хмурясь, то глупо улыбаясь, обводя взглядом беззаботные цветочки, густо увивающие зелёные стены лабиринта, и глазами умоляя Илидора спасти его, прекратить этот допрос. Но в глазах Илидора тоже был вопрос, и он молча ждал ответа, даже не думая спасать Лейлора.
— Чей это комплект? — сурово спросил отец.
Лейлор пробормотал:
— Мой.
— Я знаю все твои украшения, — возразил отец. — Такого я у тебя не видел, и у меня такого нет, следовательно, он новый. Я тебе ничего подобного не дарил, и сам ты этот гарнитур купить не мог: он слишком дорогой. Итак, отвечай: откуда у тебя взялись эти холлониты? Детка, это не пустяки! Ты хоть представляешь, сколько это стоит?