Пока женщины одевались в гардеробной, Уолден попросил одного из слуг вызвать их карету.
«В целом вечер сложился довольно удачно», – размышлял он ожидая.
Мэлл чем-то напомнила Максиму один из кварталов, прилегавших к Московскому Кремлю. Это была широкая и прямая улица, протянувшаяся от Трафальгарской площади к королевской резиденции. По одну ее сторону располагались богатые дома, среди которых выделялся Сент-Джеймсский дворец, по другую – обширный парк. Кареты и автомобили знати двумя рядами выстроились вдоль Мэлл примерно до ее середины. Шоферы и кучера стояли, прислонившись к своим авто и экипажам, позевывая и коротая время, пока их не вызовут, чтобы забрать из дворца хозяев или хозяек.
Экипаж Уолденов дожидался у тротуара на парковой стороне Мэлл. Возница в синей с розовым ливрее графов Уолденов расположился рядом и читал газету при свете фонаря своей кареты. Всего в нескольких метрах, скрытый во мраке парка, за ним наблюдал Максим.
Им владело отчаяние. Его план рушился на глазах.
Его английский не позволил ему четко понять, что «кучер» и «лакей» не одно и то же, и потому он превратно истолковал смысл заметки в «Таймс» о порядке подачи экипажей. Он рассчитывал, что сам возница должен будет дожидаться у дворцовых ворот появления своего хозяина, чтобы затем бегом вернуться к карете. По первоначальному плану Максима именно в этот момент он собирался обезвредить кучера, переодеться в его ливрею и подогнать карету к дверям дворца.
На самом же деле кучер остался при карете, а рядом с дворцом дежурил лакей, что и стало для Максима неожиданностью. Теперь, когда экипаж вызывали, к нему бросался лакей, чтобы потом вместе с кучером забрать с дворцового двора хозяев. То есть ему предстояло устранить не одного слугу, а двоих, причем сделать это скрытно, чтобы ни один из сотен остальных дожидавшихся на Мэлл людей ничего не заподозрил.
Свою ошибку он понял уже пару часов назад и с тех пор лихорадочно думал, как решить проблему, пока кучер у него на глазах болтал с другими возницами, восхищался стоявшим рядом новеньким «роллс-ройсом», играл в какую-то игру по полпенни и протирал окна кареты. Самым разумным теперь представлялось отказаться от первоначальных намерений и избрать для убийства Орлова другой, более подходящий день.
Но сама эта мысль была Максиму ненавистна. Прежде всего не существовало ни малейшей уверенности, что подвернется второй столь же удобный шанс. А во-вторых, Максим горел желанием прикончить князя именно сегодня. Он уже предвкушал грохот револьверного выстрела, рисовал в воображении, как упадет настигнутый пулей Орлов, составил закодированную телеграмму для Ульриха в Женеву, представлял себе радость от этого известия, которая воцарится в маленькой типографии, заголовки в газетах по всему миру, а потом и революционную волну – она прокатится, сметая все на своем пути, по России. «Я не имею права откладывать покушение, – подумал он. – Необходимо сделать все сейчас».
Тем временем к кучеру Уолденов подошел молодой человек в зеленой ливрее.
– Как сам, Уильям? – спросил он вместо приветствия.
«Стало быть, кучера зовут Уильям», – отметил про себя Максим.
– Грех жаловаться, Джон.
Максим не совсем понимал этот обмен репликами.
– Что новенького в газете? – полюбопытствовал Джон.
– Да вот объявляют цельную революцию, понимаешь. Король обещал, что на будущем годе соберет пожрать с собой только кучеров, а все толстосумы останутся глотать слюнки на Мэлл.
– Ха, так я тебе и поверил!
– За что купил, за то и продаю.
Но Джон уже двинулся дальше.
«Я легко уберу Уильяма, – подумал Максим, – но как быть с лакеем?»
В голове он прокрутил возможный вариант развития событий. Дворцовый привратник оповестит лакея, который бросится бегом от дворца к карете – то есть пробежит примерно четверть мили. Если он увидит в кучерской ливрее Максима, то сразу поднимет тревогу.
Но предположим, что лакей прибегает к месту, где оставил экипаж, а его здесь нет?
А ведь это идея!
Лакей подумает, что ошибся с местом. Начнет осматриваться, в панике метаться и искать карету. Наконец он в отчаянии вернется к дворцу, чтобы сообщить хозяину, что карета куда-то пропала. Вот только к тому моменту Максим уже сам будет вести экипаж со всей компанией внутри через парк.
Дело еще может выгореть!
Да, теперь все становилось еще более рискованным, но все же выполнимым.
Времени на дальнейшие раздумья не оставалось. Первые два-три лакея уже бежали со стороны дворца. Стоявший перед экипажем Уолденов «роллс-ройс» вызвали. Уильям приосанился и нацепил на голову цилиндр.
Максим вышел из-за кустов и, чуть приблизившись, окликнул:
– Эй, Уильям!
Возница повернул голову на голос и нахмурился.
– Иди сюда, скорее! – настойчиво позвал Максим.
Уильям сложил газету, постоял в нерешительности и медленно двинулся в сторону Максима.
У Максима от волнения дрожал голос, но сейчас это ему и требовалось.
– Только посмотри на это, – сказал он, указывая в сторону кустов. – Ты что-нибудь понимаешь?
– Что? Что там такое? – Кучер поравнялся с ним, заинтригованно глядя в указанном направлении.
– А вот что! – Максим сунул ему в лицо ствол револьвера. – Ни звука, или я тебя застрелю!
Уильям перепугался насмерть. Даже в полумраке Максим ясно видел белки его округлившихся от страха глаз. Это был крупный и сильный мужчина, но намного старше Максима. «Если у него хватит глупости начать сопротивляться, я его убью на месте», – постепенно заводясь, подумал Максим.
– Шагай вперед, – скомандовал он.
Кучер в смятении не двигался с места.
Нужно увести его подальше от света.
– Да шагай же, ублюдок!
Уильям зашел за кусты.
Максим следовал за ним. Когда они удалились от Мэлл ярдов на пятьдесят, он негромко приказал:
– Стоять!
Уильям остановился и повернулся на месте.
«Если он собирается вступить со мной в борьбу, то сделает это именно сейчас», – подумал Максим, а вслух сказал:
– Раздевайся!
– Что?
– Снимай с себя одежду!
– Ты – псих ненормальный, – прошептал Уильям.
– Да, я сумасшедший! Раздевайся!
Уильям все еще не решался подчиниться.
«Если я выстрелю в него, сбежится ли сюда толпа народа? Или кусты поглотят звук? Смогу ли я застрелить его, чтобы не слишком заметно продырявить форму? Успею ли избавиться от ливреи и сбежать, если нас заметят?»
Максим взвел курок револьвера.
Уильям тут же стал расстегивать пуговицы.
Максим по шуму понял, что теперь Мэлл кипела активностью: заводились моторы, звенела сбруя, по мостовой цокали подковы, люди орали то друг на друга, то на лошадей. Лакей Уолденов мог показаться в любую минуту.
– Быстрее! – поторопил кучера Максим.
Уильям уже разделся до исподнего.
– Остальное тоже снимай.
Уильям снова застыл в нерешительности, и Максим взял его на прицел.
Кучер стянул с себя нижнюю рубашку, панталоны и стоял теперь совершенно голый, трясясь от страха и прикрывая ладонями гениталии.
– Повернись!
Кучер повернулся к нему спиной.
– На землю! Лицом вниз!
Тот безмолвно подчинился.
Максим отложил револьвер в сторону. Потом поспешно скинул пальто и шляпу и надел ливрею. Подобрал цилиндр, брошенный Уильямом в траву. Подумал о бриджах и белых чулках, но решил обойтись без них: когда он сядет на козлы, его брюки и башмаки никто толком не разглядит – тем более в неверном свете уличных фонарей.
Оружие он положил в карман своего пальто, которое обернул вокруг руки. Одежду Уильяма прихватил с собой.
Кучер попытался поднять голову.
– Не смей двигаться с места и поворачиваться! – злобно рявкнул Максим.
И неслышно покинул темную парковую поляну.
Уильям какое-то время не осмелится даже подняться, а потом, будучи совершенно голым, постарается незаметно добраться до дома Уолденов. Маловероятно, что он поднимет тревогу и заявит об ограблении, не добыв прежде другой одежды, – для этого требовалась натура куда более дерзкая и лишенная стеснительности. Понятное дело, если бы Уильям догадывался, что Максим собирается убить князя Орлова, то мог отбросить стыдливость – но такая мысль едва ли придет ему в голову.
Запихнув остатки одежды кучера под куст, Максим вышел на освещенную Мэлл.
Именно сейчас у него могли начаться настоящие проблемы. До сих пор он был лишь прятавшимся в кустах подозрительным типом, а теперь превратился в опасного самозванца. Если один из приятелей Уильяма – тот же Джон, например, – всмотрится в его лицо, игру можно считать законченной.
Он быстро взобрался на козлы, положил пальто рядом на сиденье, отпустил тормозную рукоятку и хлестнул лошадей поводьями. Карета выехала на середину улицы.
Максим вздохнул с некоторым облегчением. «Я уже сделал почти все необходимое, теперь мне ничто не помешает добраться до Орлова!» – подумал он.
И все же, проезжая по Мэлл, он внимательно посматривал в сторону тротуара – не покажется ли фигура лакея в сине-розовой ливрее. Если бы лакей заметил карету Уолденов и вскочил на запятки, это стало бы для Максима наихудшим из возможных вариантов. Он только выругался, когда перед экипажем на дорогу вырулил автомобиль, заставив его натянуть поводья, остановиться и беспокойно оглядеться. Лакея не было видно. Мгновение спустя путь оказался свободен, и он тронулся дальше.
Уже ближе к дворцу он заметил справа свободное место рядом с тротуаром на противоположной стороне от парка. Лакей пробежит по другой стороне и едва ли обратит внимание на экипаж, расположенный здесь. Загнав карету на стоянку, Максим поставил ее на тормоз.
Потом спустился вниз и встал рядом с лошадьми, наблюдая за противоположным тротуаром. «Удастся ли мне выбраться отсюда живым?» – не покидала его мысль.
Если бы осуществился первоначальный план, Уолден сел бы в карету, едва бросив взгляд на кучера, но теперь ему сразу же бросится в глаза отсутствие лакея. Открывать для него дверь и опускать ступеньки придется дворцовому слуге. Задержится ли в таком случае Уолден, чтобы расспросить возницу, или отложит разбирательство до приезда домой? Стоит ему заговорить с Максимом, а тому ответить, как иностранный акцент выдаст его с головой. «Что делать тогда?» – мучительно размышлял он.