– Ш-ш! – предупредила она, вспомнив о присутствии других, и положила ладонь ему на рот, чтобы избежать дальнейшего признания; поскольку она слышала, как Клик повторил – но с мягким значительным присвистом:
– Лестница Света!
Она дополнила его словами:
– Ну, мне конец!
И мгновенно обернулась к нему с вынужденной улыбкой на лице, но выражение ужаса наполнило ее взгляд.
– Это грубо с моей стороны, господа, забыть поблагодарить вас за любезную помощь, и я прошу у вас прощения, – проговорила она. – Я должна вам сказать большое, большое спасибо, и я постараюсь выразить благодарность не только словами. Но так как это всего лишь небольшое семейное дело, я уверена, что вы все поймете…
Это было вежливой просьбой удалиться. Нэрком развернулся и приготовился уйти. Клик, однако, не стал этого делать.
– Простите, но исчезновение Лестницы Света не стоит рассматривать как семейное дело! А английская семья тем более не должна этого делать, – сказал он мягко. – Я могу рассказать вам историю этой драгоценности, если вы этого хотите. Это ожерелье, которое когда-то было собственностью царицы Савской и носилось ею при дворе царя Соломона. Он состоит из двенадцати великолепных белых бриллиантов, ограненных полуквадратом. Каждый весит двадцать восемь с половиной каратов. Они соединены между собой тонкими золотыми звеньями, вставленными в мелкие отверстия, пробитые через край каждого камня. Ожерелье оценивается в один миллион фунтов стерлингов и является собственностью Рани Джханга, которая ценит его выше всех других своих чудесных и бесценных драгоценностей. И она не приятная старая леди, чтобы ей перечить. Она станет настоящим демоном, если что-нибудь случится с этим ожерельем, ваша светлость.
Женщина медленно отодвигалась от Клика и наконец остановилась, прижавшись спиной к своему мужу. Переполненная удивлением, отчаянием и ужасом, она смотрела на него в тишине, которая нарушалась только ее дыханием.
– Странно! – сказала она наконец. – Откуда вы знаете об этом? Ожерелье? Вы знаете меня? Нас? Я же не раскрыла свое лицо и не назвала вам своего имени. Вы ясновидящий, мистер?..
– Клик, – представился он, делая вежливый поклон. – Клик – это имя, леди Лик. Клик из Скотланд-Ярда.
– Тот самый сыщик? Боже! Этот удивительный человек? – воскликнула она, все лицо ее осветилось, она воспрянула и ожила.
– К услугам вашей светлости, – ответил он. – Мы вышли прогуляться этим утром… суперинтендант Нэрком и я… в поисках, вероятно, самой умелой и смелой пары похитителей драгоценных камней в мире – единственная пара воров во всей Вселенной, для которой добыча, столь ценная, как Лестница Света, покажется не только соблазнительной, но и реальной. Так что, если что-то произошло, что угрожает безопасности этого удивительного ожерелья… и вы, и сэр Моусон вправе узнать факты… Обращайтесь! Доверьтесь мне, и, возможно… Кто знает?
Прежде чем он успел закончить говорить, леди Лик схватила его за руку и, удерживая ее, сжала обеими своими ладошками и посмотрела на него яркими влажными глазами.
– Должно быть, это само Небо послало вас к нам сегодня утром! – воскликнула она. – Если кто-то в мире может помочь нам, то только вы… Моусон, слышишь, дорогой? Это мистер Клик. Великолепный мистер Клик! Почему мы не подумали о нем раньше? Скажи ему, Моусон… Расскажи ему все, дорогой.
Сэр Моусон немедленно отреагировал на это предложение.
– Мистер Клик, прошу прощения… Умоляю вас прийти к нам на помощь! – воскликнул он предельно взволнованно. – Леди Лейк права. Если кто-то может, то только вы! Вы спрашиваете, произошло ли что-нибудь с этим проклятым ожерельем, и могу ли я дать вам какую-то информацию по этому вопросу? На оба вопроса да! Ожерелье исчезло! Оно потеряно! Оно украдено!
– Что? Украдено? Лестница Света? Боже мой! Когда? Почему? Как?
– Его украли вчера из моего хранилища! Из моего дома! И, Боже, помилуй меня, у меня есть все основания полагать, что вор – мой старший сын!
Глава XXI
ПРОШЛА МИНУТА. ВСЕ молчали – никто не издал ни единого звука.
Шок, позор такого признания, рассказывающего, почему сэр Моусон пытался покончить с собой, смутил властного аристократа, лишил его жизненной силы. Он повернулся лицом и прислонил согнутую руку к стене конюшни, спрятал лицо, и Клик, жалея его, позволил ему поплакать. Затем обратился к нему, говоря как можно спокойнее.
– Подождите, – призвал Клик очень нежно, подошел к нему и похлопал его по плечу. – Спокойнее! Спокойнее! Во всем мире нет ничего более обманчивого, чем внешность, сэр Моусон. Возможно, когда я услышу факты… Разве я не говорил вам, что я ищу пару опытных воров, похитителей драгоценных камней? А это ожерелье-та вещь, ради которой они могут постараться? Откуда вам знать, что они этого не сделали?
– Хотел бы я в это поверить, хотел бы даже надеяться, – с горечью ответил тот. – Но вы не знаете фактов, господин Клик.
– Конечно, я не знаю. А без фактов я бессилен. Рассказывайте. Начнем с того, как Лестница Света вообще оказалась в вашем распоряжении?
– Она была доставлена мне вчера для ремонта самим главным мажордомом Рани. Мистер Клик, он не просто слуга, но самый доверенный из ее слуг. Три из узких золотых звеньев, которые скрепляют камни, изношены и нуждаются в укреплении. Было четыре часа дня, когда он прибыл, и Рани, по его словам, выбрала наш дом для работы по рекомендации королевской семьи. Над этой вещью было несколько часов работы – я увидел это, как только осмотрел ее. Но я был потрясен страхом ответственности за то, что в здании находится драгоценность такой невероятной ценности – при этом люди туда постоянно входили и выходили, – и поэтому решил взять его домой и сделать ремонт дома. Я проинформировал главного мажордома Рани об этом и потребовал от него охранников из числа собственных слуг Рани, чтобы они сопровождали меня в путешествии и присматривали за моим домом, пока он не приедет лично, чтобы получить ожерелье сегодня. Он предоставил мне их охотно; ушел, ожерелье оставалось у него, потому что я не мог оставить его у себя, вернулся через час с охранником, вручил мне чемодан с ожерельем, и я уехал домой через несколько минут после пяти – и индусская охрана со мной. По прибытии…
– Одну минуту, пожалуйста, – вставил Клик. – Вы изучили случай, чтобы узнать, была ли еще Лестница Света там до того, как вы приехали домой?
– Да, мистер Клик. Я не очень верю индусам, поэтому вы можете быть уверены, что я принял все меры предосторожности: в тот момент, когда мужчина передал чемоданчик в мои руки, ожерелье было там. Я даже пошел дальше. Перед тем как покинуть место работы я отправил камни на химическое тестирование, чтобы убедиться, что они не были заменены. Они были абсолютно подлинными; так что не могло быть никаких сомнений в том, что именно Лестницу Света я нес домой в чемоданчике. Прибыв в свою резиденцию, я разместил двух индусских охранников у парадных ворот, вошел в дом и сразу же отправился в мой кабинет, чтобы подвергнуть камни еще одному химическому исследованию, чтобы убедиться, что никакой хитрости не было подстроено индусами по дороге, – когда на меня неожиданно налетел в главном коридоре мой сын Генри, который был в очень возбужденном состоянии и пытался возобновить тему нашего неприятного разговора накануне. – Тут голос сэра Моусона предательски задрожал. Он остановился на мгновение, как будто стыдясь, затем напрягся и продолжил: – Мистер Клик, – сказал он взволнованно, – мне необходимо сообщить вам кое-что в отношении тех, кто входит в мою семью.
– Уже не нужно. Я уже понял. Леди Лейк, я полагаю, вторая ваша жена, и у вас есть два сына.
– Нет, три, – поправил он. – Генри, мой старший, которому двадцать четыре года, и единственный оставшийся в живых из детей моего первого и самого несчастного брака; Керзон, который только начинает свой двадцать первый год, и Бевис, которому еще не исполнилось семь лет. Я также могу признаться вам, мистер Клик, что мой первый брак был неудачным; что это был союз не по моему выбору, а из уважения к воле и желаниям моих родителей. Мы совершенно не подходили друг другу, моя первая жена и я, и, без сомнения, вполне естественно, что сын, которого она оставила мне, когда ее смерть избавила нас обоих от утомительного рабства, должен отразить в себе некоторые из тех различий, которые сделали наш союз ошибкой. Однако не поймите меня неправильно. Он мне очень дорог – и дорог его мачехе, которая любит его как родного, и положительной чертой его характера является любовь, которую он дарит ей взамен. Кроме того, он мой первенец, мой наследник, и ни один мужчина не может не любить первого ребенка, который назвал его отцом…
– Ни один человек не может не любить этого ребенка в любом случае, мистер Клик, – вклинилась леди. – Дикий, безрассудный, экстравагантный – да! Но в глубине души – добрый и изумительный мальчик!
– Прекрасно! – вставил Клик. – Но давайте продолжим, пожалуйста. Так что за скандал с сыном случился у вас накануне? О чем вы с ним повздорили?
– Обычная вещь – деньги. Он экстравагантен до безумия. Я оплачивал его долги, пока мое терпение не иссякло, надеясь, что он исправится. На сей раз, однако, он попросил кое-что, о чем я не желал слушать, двести фунтов стерлингов, чтобы погасить задолженность по азартным играм в его клубе. С него взяли расписку, что если он не внесет эти деньги, они внесут его в черный список в качестве неплательщика и не станут пускать в клуб. «Тогда попади в черный список! – сказал ему я. – Если нет другого способа отрезать тебя от этой дури, в которую ты погружен. Ты не получишь ни гроша от меня, чтобы уладить такую позорную вещь, как игровой долг, будь уверен в этом!» Затем я вышел из комнаты и оставил его, и это был последний раз, когда я видел его, пока он вчера не набросился на меня в холле, когда я шел в свой кабинет с чемоданом с ожерельем Рани… Он вновь поднял эту тему. Он был в городе, сказал он, и поговорил с человеком, которому он дал расписку, и «папа, если вы сделаете это только один раз – только этот последний раз!..» он говорил, когда я его прервал. «Сейчас у меня нет времени слушать и нет желания. Мне нужно заняться важным делом», – объявил я, затем отмахнулся от него, вошел в кабинет и запер дверь, и чтобы заняться во