Упоминал ли Сталин в разговоре европейскую классику, приводил ли цитаты из европейской литературы?
Он часто ссылался на Данте, Бальзака, Мопассана, Золя, Гёте. Говорил о своём увлечении поэзией. Его эрудированность была очевидной.[160]
Известно, что он любил музыку.
Конечно, любил. Он в своё время хорошо пел. Во время учёбы в Горийском духовном училище был запевалой в церковном хоре. Иной раз пел в нашем присутствии. Разбирался в нотах. Часто слушал патефонные пластинки.
12
Правда ли, что Сталин много пил, пытался напаивать других? Об этом говорится в мемуарах Хрущёва и других авторов.
Выдумки. Во время застолья Сталин пил вино маленькой рюмкой, в которую принято наливать водку или коньяк. Предпочитал «Телиани».[161] Иногда наполнял вином большой бокал, но тогда разбавлял его лимонадом или шампанским. Нетрезвым Сталина не видел ни разу. Что касается гостей, то они бывали выпившими, и хозяин не препятствовал их возлияниям.
Попойки происходили там, где был их главный организатор – Берия. В Тбилиси он пил вино, в Москве – коньяк. Всегда выступал в роли тамады, произносил нескончаемые тосты. У него было странное правило. Стоило какому-нибудь тостуемому произнести ответное, благодарственное слово, как Берия восклицал: «Экстрапиз»! Понятия не имею, что это означало, но тостуемый обязан был тут же осушить ещё одну благодарственную.
Что касается Хрущёва, тот всё время поддавал, был настоящим пьянчугой. Наверное, чтобы замести свои следы, выдумал эту небылицу о Сталине. Любил хорошее вино Жданов. Пил всегда молча, тосты не произносил. Маленков выпивал только тогда, когда ему лично это предлагали. Как уже говорил, Сталин пьяным никогда не был. Разве что во время застолья посмеивался больше обычного.
Помню, гостили мы у Сталина в Гагра. Приехал Берия, был Поскрёбышев. Берия, как водится, взял на себя обязанность тамады. Налегал на меня и на Поскрёбышева, заставляя опустошать бокал за бокалом. Поскрёбышев был некрупного телосложения и быстро пьянел. На моей памяти это был единственный случай, когда Сталин приказал: «Хватит пить, достаточно!»
Меню сталинских застолий подробно описал в своих мемуарах Жуков. Но я не понял, почему он утверждает, что блюда всегда были очень простые. Может, он вырос на каких-то деликатесах. Еда у Сталина бывала изысканной, но самое главное – здоровой. У него служил поваром Ртвеладзе – настоящий мастер своего дела.
Знаменитое грузинское сациви Сталин не любил, считая его слишком тяжёлым блюдом.[162] На первое подавался суп «Арагви». Это очень вкусный овощной суп с разваренной говядиной. На второе – дичь или печень индейки, лосось, осетрина. Вина были грузинские.
Чаще других у Сталина гостили Маленков, Берия, Микоян, Каганович. Ворошилов гостил реже.[163]
Какое из качеств Сталина было самым опасным для тебя?
Я ничего такого не чувствовал. Сталин был очень простым, тёплым, гостеприимным, вежливым. На «ты» обращался только к Молотову и Ворошилову. С Берия был всегда на «вы».
…Снова скажу о его пристрастии к «Телиани».
Он однажды спросил, сколько гектаров занято под этим виноградом. Узнав, что всего четырнадцать гектаров, очень удивился: почему так мало? Я ответил, что такова площадь изученной почвы, на которой каберне даёт урожай хорошего качества. Тогда Сталин поинтересовался возможностью расширения площади под этой культурой. Я разъяснил, что тайна вина кроется в конкретном микроклимате и простое увеличение посадок зачастую не даёт нужных результатов.
Что ты испытывал, когда знал, что это Сталин звонит сейчас по телефону?
Никогда не ощущал, что это представляет собой опасность. Если, правда, не брать во внимание последние месяцы, когда я знал, что мне скоро придётся уходить. Но страха к Сталину, нет, не испытывал – лишь уважительное чувство к нему.
Кого можешь выделить из сталинского окружения? Охарактеризуй некоторых.
Я был близок с Кагановичем. Он часто посещал Грузию. Он тогда уже не играл важной роли, но был вхож к Сталину, ему доверяли большие народнохозяйственные проекты. Дружить с Кагановичем было легко, хотя с подчинёнными тот бывал строг и груб. К Сталину он относился как к божеству. Рассказывал, что, направляясь к нему для доклада, мог несколько раз вернуться в свой кабинет, чтобы попытаться вспомнить, не забыл ли о какой-то мелочи.
– Ведь Сталин мог спросить о чём угодно, – делился Каганович, – и следовало отвечать конкретно, со знанием дела. Он терпеть не мог поверхностного ответа. Поэтому я ещё и ещё раз возвращался к себе, дополнял свой доклад всевозможными деталями.
Таким запомнился Каганович.
Молотов был очень серьёзным, шуток от него не слышал. Отличался эрудицией.
Жданов был образованной личностью. Его отец служил инспектором народных училищ (в царское время. – В.Г.) и мог позаботиться об учёбе сына. Жданов прекрасно играл на рояле. Не прочь был выпить хорошего вина.
Однажды Сталин удивил меня вопросом: что это вы производите водянистые белые вина, а где кахетинские тёмно-жёлто-соломенного цвета?[164]
Жданов подал голос: «Да, да, где эти тёмно-жёлтые вина? Я служил юнкером в Тифлисе, и мы пили такие вина». Я стал объяснять, что наши лучшие белые вина – европейского типа, делаются по современной технологии, а те, что назвали, – белые вина крестьянского, домашнего производства. Поэтому эти, последние, я, мол, не осмелился подавать к столу.
Вернувшись в Тбилиси, я поручил изготовить несколько декалитров кахетинского вина, которое товарищи назвали тёмно-жёлтым, и отослал их в Москву.
Во время очередной командировки в столицу снова попал к Сталину. Вижу – подают прежние белые вина. Я к Микояну с упрёком: дескать, подняли шум, требуя домашнего вина, ну и где же оно? Микоян успокоил: присланное мною домашнее кахетинское было распробовано, но больше его не захотели пить, не понравилось, поняли, что оно грубоватое.
13
Когда произошла твоя первая встреча с Берия?
Первый личный контакт состоялся, когда меня перевели в ЦК КП Грузии. Берия приветствовал меня рукопожатием, предложил сесть. Сообщил о решении назначить меня либо заведующим отделом ЦК, либо редактором органа ЦК – газеты «Комунисти». (У ЦК КП Грузии было два главных газетных органа: «Комунисти», выходивший на грузинском языке и «Заря Востока» – на русском языке. – В.Г.)
Как Берия владел грузинским языком, насколько знал культуру народа?
Начну с того, что Берия ни в коем случае нельзя считать бесталанным человеком. Он легко запоминал один раз услышанное. Его прекрасные организаторские качества всем известны. Словом, был умелым руководителем.
Но, если говорить о культуре, то начитанным не был. Грузинским владел слабо. Допускал ошибки в русской устной речи, но особенно много – в письменной. В написанных им бумагах отсутствовал мягкий знак. Распоряжения пестрели глаголами в повелительном наклонении: «обеспечит», «представит», «проверит»…
Наверное, об этом ему боялись сказать?
Может, и так. С другой стороны, он очень любил грузинскую музыку. Многое сделал для развития у нас музыкальной культуры. Дома он часто слушал пластинки с записями грузинских опер.
Берия родился в Мерхеули, потом долго жил в Баку. Не потому ли его грузинский оставлял желать лучшего?[165]
Да, говорить по-грузински ему не очень удавалось. Предпочитал изъясняться по-русски. Да и дома у него говорили на русском или на мегрельском. Жену Нину звал Нинкой. После окончания начальной школы в Сухуми отправился в Баку, учился в архитектурном техникуме.[166] Высшего образования у него не было. Между прочим, в архитектуре и живописи отлично разбирался. Помню, как я был удивлён, сопровождая Берия по выставке тбилисских художников, его тонкой оценкой представленных полотен.
А сам он рисовал?
Рисовал.
А как он знал грузинскую литературу?
Однажды я завёл разговор об Илье Чавчавадзе. Его стихи Берия тут же стал декламировать. Похоже, что в то время он читал книги грузинских литераторов. Видимо, хотел восполнить пробел в своём образовании.
Некоторые утверждают, что Берия заботился о благополучии Грузии больше, нежели Сталин.
Это неверно. Естественно, пока Берия работал в Тбилиси, он должен был заботиться о республике. После перевода в Москву, никто его не уполномочивал быть нашим шефом. Сталин не держал при себе покровителей той или иной республики. По этой причине Берия избегал касаться наших проблем.
Помню, решался вопрос строительства у нас метро. Берия являлся заместителем Председателя Совета Министров СССР (то есть заместителем Сталина. – В.Г.), курировал соответствующее ведомство, и я вначале обратился к нему. Помимо прочего, мотивировал нашу просьбу тем, что по Баку аналогичный вопрос уже был решён положительно.
Реакция Берия была негативной. Он заявил, что Баку более крупный город, чем Тбилиси. Там важный центр нефтедобычи. К тому же, военная разруха в стране ещё не преодолена, сейчас не до метрополитенов…
Я отступил тогда. Но через год, встретившись со Сталиным, когда тот отдыхал в Боржоми, снова поднял этот вопрос. И получил долгожданное добро.
Проявлялась ли жестокость Берия в каждодневных ситуациях, в частности – в его лексике?
По отношению ко мне строгости не проявлялось. Но, бывало, он уничтожал человека словесно, как будто с землёй его сравнивал. На бюро, в том числе, вызывали людей, чей арест был предрешён. Если на бюро кого-то поносили, то его участь была печальна. (Столько противоречий в 2–3 фразах. Ведь получается, если работаешь добросовестно, то никакой строгости к себе не испытываешь. И возникает вопрос: кого и за что ругали на бюро? Неужели исключительно хороших, ни в чём не виноватых? Не церемониться с подлежащим снятию с должности, аресту бюрократом, жуликом, вредителем – это жестокость или просто возмущение, несдержанность? Вот они, плоды многолетней демонизации Берия. – В.Г.)