– Доведение до самоубийства, – задумчиво проговорила Полина. – Они все хорошо рассчитали, до последней мелочи. Грамотно действовали, ничего не скажешь! – Она зло усмехнулась.
– Нет, – не согласился с ней я, – тут другое. Предсказательница и должна была появиться в этот самый момент. Она возникла в комнате ниоткуда…
– Пришла с балкона, только и всего! Да ты же и сам это видел.
– Не знаю… Может, и видел. Какое теперь это имеет значение?
– Такое, что ты продолжаешь подчиняться их плану. Ты не хочешь вернуться туда, – она кивнула на застекленную дверь, возле которой я стоял, – дверь, ведущую в операционную. – И неужели ты всерьез думал, что тебе звонил твой двойник? Это был самый реальный, самый обыкновенный человек – твой враг, который хотел, чтобы ты умер.
– Это тоже больше не имеет значения. Он прав: я должен умереть. Чтобы не стать убийцей.
«Я должен умереть», – повторил я про себя и понял, так отчетливо, как не понимал все это время, что это и есть истина. Каждый раз у меня оставалась какая-то отговорка, оставались сомнения, я цеплялся за них и не мог довести до конца свое уничтожение. Женщина-предсказательница предложила подвезти меня, я назвал свой домашний адрес, но в последний момент, уцепившись за какую-то призрачную надежду, попросил увезти в Озерный. Я боялся вернуться в квартиру, потому что там был он – мой двойник, моя совесть. Он не позволил бы мне отступить, если бы в последний момент я передумал. Я не передумал. Но когда уже стоял перед зеркалом и целился себе в висок, опять стал сомневаться. Я просто физически не мог нажать на спуск, хоть и ничего уже не боялся. Он смотрел на меня из зеркала так насмешливо – он совсем не верил, что я смогу выстрелить, все-таки смогу. Вынести его взгляд было невозможно. И я выстрелил сначала в него, только потом в себя. Но и тут, видно, остались какие-то сомнения – рука дрогнула, я только ранил себя, не убил. А потом… потом позвал на помощь Полину. Больше мне ее помощь не нужна.
Я отлепился от застекленной двери и пошел по коридору. Первые шаги дались мне с трудом, но чем дальше я уходил, тем идти было легче. Эти белые стены больше не пугали, вес тела перестал ощущаться. Я побежал. Отчаянно закричала Полина и бросилась за мной.
Я убегал все дальше и дальше. Длинный, ослепительно-белый коридор вел в темноту, туда, где все закончится, где не будет больше никаких ощущений. Темнота притягивала. Я готов был в ней раствориться. Я хотел раствориться в ней. Тело стало совсем невесомым, ноги почти не касались пола, я уже не бежал, а летел… Невероятное блаженство овладело мною, но я знал, что через несколько мгновений оно закончится. Но не жалел об этом, не хотел его продлить. Темнота стремительно приближалась…
– Максим! – снова закричала Полина – ее голос прозвучал оглушительно близко. И вдруг я почувствовал, как ее рука мертвой хваткой вцепилась в мою руку. Мы вместе понеслись к темноте.
– Отпусти! – Я попытался выдернуть свою руку, но она держала крепко. – Отпусти! – Свет стал меркнуть, темнота вот-вот должна была поглотить нас обоих – самоубийство превращалось в самое настоящее убийство, убийство Полины, ставшей мне самым близким человеком за последние дни. – Отпусти!..
Я отчаянно вырывался, Полина отчаянно тянула меня назад.
«Ты должен убить себя, иначе погибнет близкий тебе человек, ты станешь убийцей», – так сказала эта женщина. Пророчество ее сбывалось, но в каком-то перевернутом виде. Я знал, что Полина ни за что не отпустит меня. Мать, отец, Таня, Саша… А оказалась Полина. Я боялся, что моя жизнь убьет близкого человека, а оказалось, убивала моя смерть.
На самой границе темноты я остановился и повернул назад.
Теперь идти было невероятно трудно, страшная боль пронзила каждую клеточку моего тела, но Полина вела меня вперед, бережно и осторожно. Так дошли мы до застекленной двери – вернулись назад.
– Тебе пора, иди, – сказала Полина и так ласково мне улыбнулась, что даже боль утихла. – До встречи! – На прощание она поцеловала меня и приоткрыла дверь. Я скользнул в операционную.
Глава 4
Часы стучали оглушительно громко. От этого стука Полина и проснулась.
– Который час? – спросила она у Виктора.
– Стоят, – охрипшим от долгого молчания голосом проговорил он. – Но могу посмотреть на телефоне.
Все повторялось, словно не было ее долгого мучительного путешествия. Вот сейчас выйдет усталый хирург и скажет: слишком поздно привезли… Но неужели действительно путешествия не было, не было разговора с Максимом, не было…
– Ты уже говорил про телефон! – чуть не плача, закричала Полина. – Говорил?
– Говорил. – Виктор, успокаивая, погладил ее по руке. – Успокойся, Полиночка, что с тобой?
– Сколько времени мы уже здесь?
– Не знаю. Давно. Часа три, наверное. – Зашуршала его куртка, пискнул телефон. – Да, около того. Операция должна скоро закончиться. Хочешь, я принесу тебе чего-нибудь – кофе или воды? Здесь должен быть где-то буфет.
– Нет, спасибо, не нужно.
Они замолчали. Наступила невыносимая тишина, только часы не желали уняться. Полина опять закрыла глаза и тихонько позвала Максима. Он не откликнулся. Умер? Или вышел из состояния между жизнью и смертью?
В конце коридора хлопнула дверь.
– Подожди меня здесь, – сказал Виктор, – я сейчас все узнаю.
Но ждать в бездействии невозможно, Полина срывается с места, бежит, опережая Виктора, навстречу врачам, выходящим из операционной. Все что-то начинают разом говорить, голоса звучат радостно, но она не может понять смысла слов.
– Что? Что? – спрашивает она у Виктора.
– Все хорошо! – Он обнимает ее и ведет куда-то по коридору. – Операция прошла успешно. Пойдем, я отвезу тебя домой.
– Он жив?
– Конечно! Я же тебе обещал, что все будет хорошо. Пойдем, тебе нужно отдохнуть.
Коридор выводит на улицу. Воздух прохладный, сырой, вечерний. Полину бьет дрожь. Она пытается справиться с нею, но ничего не получается. Виктор помогает сесть в машину, включает печку.
– Сейчас ты согреешься, – говорит он и нажимает на газ.
– Нет, подожди, куда мы едем? – испуганно спрашивает она. Так трудно сосредоточиться, так трудно вернуться в реальный мир. Ей кажется, что она забыла о чем-то очень важном.
– Домой. К тебе, – удивленно отвечает Виктор. – Все закончилось.
– Нет, не закончилось. – Осталось еще одно важное дело. Нужно сосредоточиться и понять какое. – Убийца Максима, – вспоминает Полина, – вернее, тот, кто довел его до убийства. До самоубийства, я хотела сказать. Мы едем…
– Может быть, завтра? – устало возражает Виктор. – А еще лучше бы через пару дней. Видишь ли, Поленька, – говорит он осторожно и обнимает ее за плечи – Полину все еще бьет дрожь, – сейчас нам совершенно нечего ему предъявить, пока Максим не сможет говорить. Твои сны для Семенова, да и для следствия, не могут служить доказательством. Семенов просто посмеется над нами. Я предпринял кое-какие шаги, но нужно время.
– Да нет у нас этого времени. Боюсь, что и так можем не успеть.
Агентство «Катерина» по ощущениям оказалось совсем не таким, каким ей запомнилось по сновидениям. Никакого колокольчика на двери не было, и холла с охранником тоже – прямо с улицы они попали в офис.
– Здравствуйте, – поздоровался с ними незнакомый мужской голос – совсем не тот, что был во сне.
– Семенов Иван Алексеевич? – уточнил Виктор и, не дожидаясь приглашения, уселся – скрипнули металлические ножки отодвигаемого от стола стула. Полина осталась стоять у двери. Что-то здесь было не так, словно то, что она видела во сне, было настоящим, а это – сон, искаженная реальность.
– Ивана Алексеевича сегодня не будет, – нервно произнес этот незнакомый голос. – Я могу вам чем-нибудь помочь? – Голос нервно задрожал. – Я юрист фирмы, Прохоров Антон Эдуардович.
– Очень приятно, – неприязненным тоном проговорил Виктор. – А с Вероникой Самсоновой мы можем поговорить?
– С Верони… – Голос захлебнулся ужасом. – Нет, извините. Вероника… Вы страшно не вовремя! У нас сегодня сумасшедший день. Полиция, а тут еще… вы.
– Что с Вероникой? – тревожно спросила Полина.
Прохоров только тут обратил на нее внимание, задержал на ней долгий, испуганный взгляд и, кажется, что-то такое понял, потому что заговорил совсем другим, мягким, полным сочувствия голосом, каким говорят на похоронах:
– Вероника погибла. Сегодня утром. Несчастный случай или самоубийство, пока не ясно. Выпала… или выбросилась из окна.
– Вероника погибла? – потрясенно проговорила Полина. – А Иван Алексеевич? Вы знаете, где он сейчас?
– Его не будет, – опять занервничав, повторил Прохоров.
– Вы могли бы позвонить ему на мобильный и узнать… – попросила Полина.
– Простите! – повысил голос Антон Эдуардович. – Я…
– Это очень важно. Вы даже не представляете себе, до какой степени это важно.
– Да звонил я ему! – горестно воскликнул Прохоров. – У нас с одиннадцати все вверх дном, полиция только два часа как уехала, а босса нигде нет. Я не знаю… я и полиции говорил. Мобильный отключен, дома его нет и… нигде нет!
– Понятно! – Виктор со злости стукнул кулаком по колену. – Уехал! Свалил! Ну что ж… – Он вытащил мобильник и стал набирать какой-то номер.
– Подожди! – остановила его Полина. – Не нужно пока никуда звонить. Я думаю… тут другое. Он не уехал. Он… – Она замолчала, сосредоточенно прислушиваясь к чему-то внутри себя. Никаких образов не возникало – это было и хорошо, и плохо. – Веронику убил он, – медленно проговорила она. – Убил. Но почему? Узнал, что Максим выжил, и решил замести следы, все зачистить? Нет, тут что-то другое. Не могу понять… Но он не уехал, это совершенно нелогично. Мне казалось, что мы должны спешить, но не могла понять почему, а теперь… Убил Веронику и…
– Да что вы такое говорите? – возмутился Прохоров. – Как вы можете обвинять человека… На каком основании?! Кто вы такие, вообще?
– Убил Веронику, – не слыша возмущений Прохорова, продолжала Полина, – и включил себя в список жертв той, другой Вероники, из легенды… Но ждать не будет, потому что заранее все решил. Так, скорее всего, с самого начала и было задумано. Он в Озерном! И… нам нужно торопиться!