ем ее больше, тем призрачнее счастье. Когда человек стареет, это проявляется у него на лице, не важно, какое состояние он сколотил. Тот же, кто зарабатывает деньги, вкладывая в работу душу и уважительно относясь к другим, может одновременно обогатиться и стать счастливым.
Я вдруг вспомнил потрясающий роман Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея», где описывается злой человек, каждый отвратительный поступок которого накладывает отпечаток на картину с его изображением, в конце концов превращая юношу с портрета в урода.
– Вы говорили, что важно и то, как мы тратим деньги.
– Да, если мы используем заработанное, чтобы дать другим возможность раскрыть свои таланты и умения, то деньги производят положительную энергию. Если, напротив, ограничиваемся стяжательством, жизнь лишается смысла, а душа потихоньку черствеет. Оглянитесь, и вы увидите огромное количество людей, которые провели жизнь, накапливая деньги и ничего не отдавая миру взамен. Они постепенно отдаляются от всех, забывают, что такое настоящие человеческие отношения, они больше не способны проявлять искренний интерес, а уж тем более любить. И поверьте, когда человек приходит к такому состоянию, он не чувствует себя счастливым!
– Забавно: прилететь на край света, оказаться у духовного учителя и обсуждать деньги!
– На самом деле мы говорим не о деньгах.
– Как так?
– Мы говорим о преградах, которые вы возводите перед собой. А деньги – это лишь метафора ваших возможностей.
Я болтал ногами, любуясь открывающимся передо мной простором. Легкий теплый ветерок дразнил неземными запахами и шептал на ухо свои секреты.
– В конце концов, может, я и так зарабатываю достаточно и мне больше не нужно? Скажите, раз вы настолько хорошо понимаете, что такое деньги, почему до сих пор не разбогатели?
Он улыбнулся и проговорил:
– Я в этом не нуждаюсь.
– Тогда почему вы мне помогаете разобраться с отношением к деньгам?
– Возможно, чтобы освободиться от зависимости, вам сначала надо их заработать.
– А вдруг я уже освободился?
После короткой паузы старик сказал:
– Это не освобождение, а отречение.
Его слова попали мне в самое сердце. Такое впечатление, будто эхо его голоса отозвалось где-то в самой глубине моего существа.
Пришлось снова признать его правоту.
– Индуисты считают, что зарабатывать деньги – достойная цель, она соответствует одной из фаз человеческого существования. Нужно только стараться не увязать в этом и в определенный момент поставить перед собой другие задачи, чтобы жизнь обрела истинный смысл.
– Что это значит? – спросил я немного наивно.
– Это значит жить в соответствии со своими желаниями, действовать согласно убеждениям, вкладывать душу в то, что делаешь, быть в гармонии с собой и по возможности возвыситься над самим собой, посвятив жизнь другим, сделав что-то для человечества. Пусть это будет скромный вклад: птичье перышко, летящее по ветру, улыбка, подаренная миру.
– То есть нужно осознать свои желания.
– Да.
– А как понять, поступаешь ли ты в соответствии со своими принципами или нет?
– Всегда прислушивайтесь к ощущениям. Если то, что вы делаете, не соответствует внутренним убеждениям, вы почувствуете некоторую неловкость, легкую тревогу, чувство вины. Этот знак поможет вовремя задаться вопросом: а не противоречит ли мой поступок жизненным принципам? Есть и другой способ. Вечером, перед сном, спросите себя: могу ли я гордиться тем, что сделал сегодня? Это очень важно осознавать, даже если вы не совершили никаких подвигов. Человек не может развиваться и даже просто сохранять здоровье, если делает то, что противоречит его внутренним убеждениям.
– Забавно, что вы проводите параллель со здоровьем. Помню, будучи студентом, я подрабатывал летом в колл-центре страховой компании: обзванивал людей, предлагая им купить страховку. Начальство знало, что три четверти клиентов уже имеют ее, поскольку она входит в список услуг, предоставляемых держателям банковских карт. Но мне об этом строго-настрого запретили упоминать. Тем летом у меня впервые в жизни началась страшная экзема. Врач не мог найти причину, никакие лекарства не помогали, и в какой-то момент я перестал их принимать. Состояние только ухудшалось. В результате пришлось уйти с работы – стыдно было являться в офис в таком виде. А неделю спустя экзема прошла.
– Не берусь утверждать, но, возможно, ваше тело намекало, что, нарушая принципы уважения к людям, доверия и честности, вы действуете вразрез со своими убеждениями.
– И правда, для меня это самые важные в жизни вещи.
– Я вам верю.
– Вы говорили, что надо вкладывать частицу души в работу.
– Да, это один из ключей к счастью. Знаете, людям нравится бездельничать, но они достигают просветления только при требовательном отношении к себе. Дорога к счастью лежит через преодоление трудностей, сосредоточенность на своем деле и применение знаний на благо людей. Это одинаково верно для всех, независимо от профессии и уровня образования. А если наш труд приносит что-то другим, пусть даже немного и опосредованно, это делает нас еще счастливее.
В этот момент память перенесла меня на четыре года назад. Я был тогда в Марокко, в Марракеше. Наступил вечер, и я отправился прогуляться по площади Джаама-эль-Фна, которая в темноте напоминала иллюстрацию к восточной сказке. В многочисленных кафешках потрескивал огонь, везде жарилось мясо. Отблески пламени падали на толпу прохожих, выхватывая на пару секунд чьи-то лица и отбрасывая огромные тени. Запах жареных колбасок смешивался с ароматом дымящегося кускуса. Всюду сновали уличные торговцы. Некоторые предлагали кожаные изделия, только что изготовленные в лавке неподалеку и распространявшие резкий химический запах. Другие демонстрировали огромные медные блюда, украшенные изящной гравировкой: свет костров отражался в них, рассыпая золотые осколки по лицам, тюрбанам и джеллабам. Шум голосов смешивался с навязчивым грохотом тамбуринов и мелодичным напевом флейты заклинателей змей. Я шел, вытаращив глаза, зачарованный невероятной атмосферой, завороженный запахами, картинками и звуками. Внезапно меня окликнул худой улыбчивый человек лет пятидесяти, с выразительным лицом, потемневшим и сморщившимся от южного солнца. Он устроился на деревянном ящике, лежавшем прямо на земле. С одной стороны дымилась жаровня с мясом, с другой разложил свой товар торговец глиняными горшками. Я улыбнулся в ответ. Он пригласил меня сесть на стул: лишь только взглянув на него, я тут же понял, чем занимается этот человек. Чистильщик обуви. Лицо мое застыло; сам того не замечая, я весь напрягся. Я всегда чувствовал себя неловко, сталкиваясь с занятиями, которые, как мне казалось, унижают человеческое достоинство. Тяжелее всего было смириться с профессией чистильщика обуви, который вынужден работать не просто в присутствии клиента, а непосредственно с ним, перед ним. Особенно смущало меня его положение: клиент, восседающий на высоком табурете, и бедняга, скорчившийся на земле или вообще преклонивший колени. Я никогда не пользовался такого рода услугами.
Мужчина снова позвал меня и с той же ослепительной улыбкой настойчиво, но мягко пригласил сесть на стул. Очевидно, западный человек был для него идеальным клиентом, но это лишь усугубляло мою неловкость: я не хотел, чтобы его соотечественники созерцали американца, которому один из их собратьев чистит ботинки. Это казалось мне воплощением чванства, мерзким клише колониальной эпохи. Не знаю, почувствовал ли он мою неловкость или истолковал ее как нерешительность. А может, то, что я не прошел мимо, а обратил на него внимание, дало ему надежду убедить меня. Все так же улыбаясь, он встал и подошел ко мне. Не успел я сказать «нет», как он уже присел рядом и принялся ощупывать мои поношенные ботинки, тут же поставив диагноз и пообещав вернуть им молодость. А поскольку я не умею отказывать, то, несмотря на все свое нежелание, я, сам того не заметив, оказался на стуле, на который еще минуту назад смотрел с отвращением. Первое время я не осмеливался поднять глаза, боясь прочесть осуждение во взглядах прохожих. Но марокканец уже возился с моими ботинками. Схватив половинку лимона, он энергично потер ею потускневшую кожу. Я пребывал в таком состоянии, что меня уже ничто не могло удивить. Если бы он размазал по моей обуви банан, я бы и глазом не моргнул. Он работал старательно и с энтузиазмом, уверенно чередуя лимон и разные типы щеток. Издалека доносилась бесконечная заунывная мелодия флейты заклинателя змей. Я потихоньку расслаблялся. Мы перекинулись несколькими фразами. Он все так же сосредоточенно работал, с его лица не сходила счастливая улыбка. Выдавив черный крем, он старательно втер его старой тряпкой в кожу, затем натер ее до блеска ловкими движениями небольшой щетки. По мере того как ботинки возвращались к жизни, его улыбка становилась все более радостной, ослепительно-белые зубы сверкали на фоне темно-коричневой кожи. А когда ботинки стали такими же гладкими и сияющими, как в день покупки, глаза чистильщика загорелись от гордости. Я забыл о смущении, так заразительна была его радость. Внезапно я почувствовал, как близок и симпатичен мне этот человек, которого пятнадцать минут назад я даже не знал. Меня словно накрыло волной дружелюбия. Он назначил абсолютно адекватную цену, я отдал деньги, даже не думая торговаться. Повинуясь внезапному порыву, он угостил меня мятным чаем в небольшой металлической чашечке, чтобы разделить радость и продлить приятный момент общения. Внезапно я осознал нечто очевидное, болезненно очевидное. Я был в сто раз богаче, а моя профессия куда более уважаемой, но этот человек был гораздо счастливее. Он дышал счастьем, он излучал его.
От этого воспоминания четырехлетней давности на глаза навернулись слезы.
– Почему нужно преодолевать препятствия, чтобы стать счастливым? – спросил я.
– Сложности помогают сконцентрироваться, а это позволяет работать с душой и получать удовлетворение от результата. Иначе невозможно полностью раскрыться в своих поступках.